Кирилл сидел на диване, разбирая свой школьный рюкзак и листая тетради в нём, готовясь к последнему учебному дню в этом году. По телевизору показывали очередной выпуск «Угадай мелодию», но никто его не смотрел.
— Славка звонил, — тихо сказал Женя. — Уже в Новосибе. Но, говорит, чуть чё, сразу к нам прилетит, по первому вызову.
— Пусть пока там посидит, а то вопросы про него уже задают. Ты в милицию ходил сегодня?
— Ага, — Женя подпёр голову руками. — Один опер про Прапора спрашивал, другой про дом. Хорошо, там адвокат твой пришёл, и дядя Лёня там покрутился, а то бы задушили. Ещё немного, и повесили бы на меня и Прапора, и Черномора, а потом бы ещё для полного счастья Листьева и принцессу Диану. Но ладно, смогли отбиться.
— Крюков обещал компенсацию, — сказал я. — Было?
— Угу, — Женя покопался в кармане мастерки и показал мне пачку долларов. — Приезжал бычара, две таких сунул. Двадцать косарей, по рыночной стоимости, плюс вещи сгоревшие. К Димке тоже приходили, дали пятёрку.
— Он в порядке?
— Да. Завтра с ним увижусь… с лёгким паром, деда Боря!
Открылась дверь, дед зашёл в дом, впуская целое облако морозного пара. Только что после бани, в красном махровом полотенце на голове и старых китайских дутиках. На плечах висела длинная клетчатая рубаха с искусственным мехом внутри, достаточно тёплая для наших мест.
— Кто там следующий мыться? — хрипло спросил он. — Пока не выстыло.
Мыться отправился Кирилл. А я уселся за стол, налил себе черёмухового компота из трёхлитровой банки, которая стояла в подполье ещё с лета. Настоялся, ведь если пить сразу, он совсем невкусный.
Но Женька долго думать не дал, ему хотелось поговорить.
— Вот перед Новым годом устроили, — пожаловался он. — Фиг отпразднуешь теперь. И негде.
— Главное — деньги побереги, по весне отстроишься. Или бульдозером всё сровнять, магазин откроешь или участок продашь, себе купишь в городе квартиру. А завтра поищем, где тебе пожить.
— Лады, — Женя кивнул. — Хату тогда сниму рядом с работой.
— Завтра ещё встреча будет, интересная, — я потёр подбородок.
— С кем?
— С двоюродным братом Крюкова. История странная, Женька, вот и хочу понять, что и как.
— А, ты про этого мужика? — он оживился, вспомнив про него. — Который на комбинат хочет?
— Да. Управляющий всё равно после Нового года только будет, но… знаешь, — я чуть придвинулся к Жене, чтобы прошептать. — Не знаю почему, но этот Виктор Крюков почему-то ненавидит Душмана.
— А почему?
— А вот завтра и спросим.
Тем временем, центральный рынок
— Лёша, — Эдик выглянул из приоткрытой двери чёрного входа в кафе. — Ты проверь, что там никто левый на те склады не заедет. Пока менты по городу рыщут, пусть у нас эти фуры постоят.
— Миша я, — поправил его Мишаня. — Пять минут назад тебе говорил, что всё окей, фуры под присмотром, загнали глубоко, никто их не спалит.
— Точно говорил, — Эдик нахмурился.
— Точно-точно, всё под контролем, Эдуард Владимирович.
— Эх, памяти не стало совсем. Ладно, как закончишь, Лёша, можешь домой идти.
Вор вздохнул и вернулся в кафе. В левой руке он держал книгу про Альгамбру, которую иногда читал вечерами. Хоть опять не стал рассказывать, почему он так назвал своё кафе.
Миша потёр мочку уха, которая выбилась из-под вязаной шапки и замёрзла, и едва собрался войти в кафе, как его остановил Монтёр на самом выходе.
— Мишаня, — прохрипел тот. — Я тут заходил в бухгалтерию, в тот кабинет, где ремонт ещё идёт.
Голос у него прокуренный, говорил он редко, обычно только по делу, и редко когда употреблял феню в разговорах с посторонними. В отличие от Эдика, зубы он себе не менял, так и ходил со стальными коронками вперемежку с чёрными зубами.
— Ну и? — Миша посмотрел сверху вниз.
— Там никто не работает, — старый урка закурил беломор. — Но телефон уже провели, и аппарат поставили. Звони куда хошь.
— Ну и чё?
— А вот то, что ты там вчера ходил зачем-то утром.
— Слушай, Монтёр, если ты мне что-то сказать хочешь, — Миша наклонил голову, похрустев шеей. — Так говори!
— Там аппарат новый, у него кнопка есть такая, — Монтёр нахмурил брови. — Повтор вызова называется. И знаешь, кто там ответил, когда я её нажал? Некий майор Рыбин из Новозаводского УБОП. Так что теперь понятно, почему мусора про груз узнали.
Миша без всяких слов достал выкидуху, со щелчком раскрыл и упёр Монтёру в горло. Лезвие китайского ножа тупое, но воткнуться сможет легко. А рядом уже не было никого, кто мог это увидеть.
— Знаешь, я сейчас сюда ткну, и ты услышишь шипение, как воздух из трахеи выходит, — ледяным голосом произнёс Миша. — Но ты уже нихрена сделать не сможешь, потому что будешь подыхать.
— На понт меня не бери, шелупонь.
— Я не беру. Захочу убить, сделаю. И заточку свою брось на землю, я её видел.
Раздался звон, когда Монтёр выпустил своё оружие, и заточенная железяка упала на камень. Миша усмехнулся.
— Вот оно чё. Но ты, Монтёр, много на себя взял. И что, хотел с меня бабла срубить, поэтому к Эдику сразу не пошёл? А не дал бы, ты бы меня заточкой в печень, и всё? Потом бы Эдику настучал.
— Спросить хотел, а не за спиной говорить, — прохрипел Монтёр. — Почему так вышло, тебя же Эдик из такого говна вытащил, а ты ему так отплатил?
— Я его не сдавал, и про весь груз не говорил. Менты узнали только про одну фуру. А почему? Там были Душман и Студент. Мне их Эдик давно обещал. Из-за Студента Пашка попался, а Душман моего брата Черепу отдал. Знаешь, что с ним там сделали? И чё, годами ждать, пока Эдик соберётся с ними разобраться? Сначала они, потом Череп.
— Убери перо, — сказал Монтёр, глядя тяжёлым взглядом на Мишу. — Или бей, раз достал. Всё равно тебе хана придёт за это. Вокруг наши.
— О, храбрый, — Мишаня усмехнулся. — Матёрый бродяга, кто ты там? Жулик или козырный фраер? Не знаю я ваши звания блатные. Но ты послушай. Думаешь, я не знаю, как вы с Эдиком сдали Захара федералам?
Лицо Монтёра мгновенно изменилось. Мишаня хмыкнул, выпустил его и оттолкнул.
— Так что предъявлять мне ты права не имеешь. А уж если кто из вашей кодлы про это узнает, ох, — Мишаня вытер нож и сложил. — Но ты это, не меньжуй, никому не скажу, мне дела до этого Захара нет. А узнал я из надёжного источника, хе. Эдик придумал схему, а ты с комитетчиком встретился в Чите. Так что, — Миша развёл руками и ехидно улыбнулся. — Ты тоже вляпался.
— Ты бы с Эдиком лучше сначала посоветовался по этому вопросу, — Монтёр потёр горло и посмотрел на пальцы. — Он бы тебе подсказал, что сделать надо. И вернее, чем ментам всё сдать.
— И что именно? — Миша убрал нож в карман.
— Студента свои могут замочить. Сначала его, а потом можешь Душманом заняться. Или сразу на Черепа выйти. И без всего этого.
— Почему его свои могут завалить?
— Подумают, что это сам Студент груз сдал, а из-за этого сам смог уйти. Хвосты остались, и тем более, есть инфа, что с ним стукач был один, а стукачок этот из бригады Цыгана, который мало того мент бывший, так тоже стучал. Всё сливали чекистам. Надо только об этом грамотно намекнуть.
— И как это сделать?
— А что, — Монтёр усмехнулся. — Теперь-то мы тебе нужны?
Глава 11
Хотел лечь спать пораньше, но не получилось. Едва вернулся к себе, как один из братьев Вишневских, тот, что более смелый, Андрей, решил организовать совещание, подключив всех, кого возможно и как возможно.
Пришлось заказывать телефонные переговоры, потому что прямого выхода на межгород у меня на съёмной квартире не было. Говорили долго, в основном про комбинат и разрез.
Иногда связь прерывалась, и все ждали, когда меня вновь подключат. Но куда деваться, ведь интернета в наших краях почти нигде нет, в точки селекторных совещаний ночью не попадёшь, а столько говорить по мобиле — сожрём все бюджеты на комбинат за пару дней.
Лёг я только в три часа ночи. Ещё когда работал на железке, часто бывало, что из-за шестичасовой разницы с Москвой приходилось задерживаться допоздна. А то пока они проснутся и примутся за работу, у нас уже рабочий день почти заканчивался.
Зато разговор был для меня полезен, узнал много нового и полезного для меня, спланировал сам, что делать дальше. Наезд Черномора всех напугал, но мне он оказался во благо, ведь теперь все были согласны с тем, что деньги на безопасность жалеть нельзя и откладывать все эти мероприятия на потом опасно. И работать нужно с теми, кто уже есть и погружён в дела, а не искать где-то подходящего человека.
Ведь если забить на охрану, в кабинете директора всего холдинга, когда они его оформят, будут сидеть не братья Вишневские, а какой-нибудь условный Толя Бык из братвы, как в Красноярске. А комбинат будет набивать карманы нескольких человек, которые его по итогу и разорят.
Так что я зацепился крепко. А после встречи мне снились огромные трубы гигантского завода, которые дымили день и ночь…
Из сна меня вырвал звонок. Я встряхнул головой, пытаясь проснуться, и ответил на мобилу.
— Это Яха Шаман, — представился звонивший. — Не знаю, кто Прапора порешил, и не моё это дело. Но вопрос один с ним остался не закрытый.
— А я тут при чём, Яха? — я поднялся на кровати и опустил ноги на мягкий ковёр.
— Тут, Волк, такой расклад, — сказал он спокойнее. — Короче, братва с Владика пригнала тачку, которую Прапор заказывал, а он решил себе взять самую крутую в городе, но заплатить не успел, пришлось мне отдавать своё…
Яха Шаман держал СТО, а ещё продавал тачки на заказ. Небольшие партии приходили напрямую с Владивостока от тамошней братвы. Крюков поддерживал хорошие отношения с дальневосточными авторитетами, и это окупалось.
В основном это были поддержанные машины старше пяти лет, на которых в Японии ездить уже было невыгодно, ведь у них с каждым годом содержать старую тачку становилось всё дороже. Проще было её продать или как-то избавиться.