Нахмурившись, на рассвете он отправился на поиски Нимры — потому что они кое-что не учли, и на это могла ответить лишь она. Он почти ожидал увидеть Нимру рядом с могилой Мимозы, но на полпути к диким садам что-то заставило его поднять голову…
И от увиденного у него перехватило дыхание. Она великолепна на фоне сланцево-серого неба, испещрённого золотыми, оранжевыми и розовыми полосами рассвета. Её крылья подсвечивало солнце, а тело стало гибким совершенством в многослойном платье из тонкого шёлка бронзового цвета, которое облегало её тело из-за ветра. Прислонившись к гладкому стволу молодой магнолии, Ноэль наслаждался красотой Нимры. Вид её широко распростёртых крыльев, волос, взметнувшихся вокруг головы, пока она скользила по воздушным потокам, напомнил Убежище, отдалённый город, который так долго был его домом. Ноэля поместили в ангельскую крепость после завершения его столетнего контракта, когда он решил остаться на службе у Рафаэля. Там он был частью охраны, которая помогала поддерживать владения Архангела в Убежище, а также присматривала за уязвимыми, для которых и существовал скрытый горный город.
Однако вскоре его призвали в отряд, который выполнял задания по всему миру. Нью-Йорк, где находилась Башня Рафаэля, был чудом для парня, который вышел из дикой пустоты болот. Огромные здания и улицы, заполненные людьми… Город одновременно ошеломительный и возбуждённый. Киншаса пробуждала душу исследователя, которая жила в Ноэле, ту часть, которая заставила отважиться кинуть вызов вампиризму. Париж, Бейрут, Лихтенштейн, Белиз — все эти места говорили с ним по-разному… Но ни один город не пел нежную, страстную песню, которую территория Нимры нашёптывала душе.
Ласка усыпанных драгоценными камнями крыльев на фоне раскрашенного неба, рассекала воздух с невероятной лёгкостью. Сердце ёкнуло, и Ноэль подумал, знает ли она, что он наблюдает, что летает ради него.
Через долю секунды он увидел ещё одну пару крыльев, и настроение испортилось. Кристиан подлетел к Нимре и облетел её, словно приглашая на танец. Размах его крыльев был больше её, а манера полёта не грациозна, а агрессивна. Нимра не ответила на приглашение, но и не приземлилась. И пока Ноэль наблюдал, два ангела летали в одном небе, время от времени пересекая пути друг другу, вот только иногда казалось, что их повороты и близкие витки лишь, наиграно, проходили на волосок друг от друга.
Гнев забурлил в жилах Ноэля. Не ледяной, натянутый и жёсткий гнев, который так долго его мучил, а опаляющий, пронизанный грубой мужской ревностью гнев.
У него не было крыльев, и он никогда не смог бы выследить Нимру на том игровом поле. Стиснув зубы, он сложил руки на груди и продолжал наблюдать. Может, и не мог, но если Кристиан думал, что это его преимущество, не знал Ноэля.
Встревоженная так, как уже не была десятилетиями, со дня, как узнала о предательстве Эйтриэля, Нимра пришла искать утешения в небесах. Она не нашла ответов в бесконечном потоке рассвета, и теперь обнаружила, что за ней наблюдают те же глаза, которые и пробудили беспокойство. Она была вынуждена летать ради него, чтобы показать свою силу, свою мощь.
Ноэль взял у неё лишь кровь, а не тело, в минуту страсти тёмной ночью, и всё же он коснулся её так глубоко. Нимра готова принять помощь, чтобы найти покой для себя. Но каким-то образом он сжал её сердце, словно волк стискивает пасть на горле противника. Нимра не была уверена, что оценила такую уязвимость. И это не имело никакого отношения к шрамам, оставленным Эйтриэлем, а связано с силой притяжения, которое она чувствовала к вампиру, подходящему всё ближе, пока она приземлялась.
— Доброе утро, Ноэль, — поздоровалась она, складывая крылья, когда ноги коснулись земли.
В ответ он широко зашагал по земле к ней, а потом поцеловал её. Страстно, жёстко и всепоглощающе, его губы обжигали, а подбородок грубо тёрся об её.
— Ты моя, — сказал он, когда, наконец, дал возможность вздохнуть, и погладил большими пальцами её скулы. — Я не делюсь. — Собственническое утверждение из самой сердцевины мужчины, который лишился всего цивилизованного. Его первобытная сила ослепила чувства, но Нимра заговорила ледяным тоном.
— Неужели думаешь, что я предам тебя?
— Нет, Нимра. Но если этот напыщенный индюк не перестанет флиртовать с тобой, прольётся кровь.
Скинув его руки, она отступила.
— Как правитель этой территории, мне нужно работать со многими мужчинами. — Если Ноэль считал, что имеет право ограничивать её, тогда она ошиблась на его счёт.
— Большинство тех мужчин не хотят с тобой спать, — тупо опроверг он. — Я оставляю за собой право показать каждому клыки.
Её губы угрожающе дёрнулись, чтобы улыбнуться. Грубый, открытый и реальный мужчина, этот признак обладания она могла принять. Он говорил не о захвате власти, а о проявлении собственничества на территории. И Нимра была взрослой и не ожидала, что вампир в возрасте Ноэля будет действовать современнее.
— Никакого кровопролития, — сказала она, подаваясь вперёд, чтобы нежно поцеловать его в губы. — Кристиан — полезный член моего двора.
Двадцать минут спустя Ноэль прислонился бёдрами к письменному столу Нимры и смотрел, как она идёт к шкафу, где хранила Полуночник. Её крылья экзотическое искушение, зовущее прикоснуться к ним. Но этому импульсу он сопротивлялся, потому что они не в настроении.
Менее чем через полминуты она повернулась, пузырёк с Полуночником был хрупким даже в её тонких руках. Подойдя к окну, она поднесла его к свету.
Мрак стальной тенью отразился на её лице
— Да, — пробормотала она, наконец, — ты прав. Здесь не так много Полуночника, сколько должно быть.
Он не хотел оказаться прав.
— Уверена?
Она кивнула, от чего солнечный свет заиграл на иссиня-чёрной копне волос.
— Флакон окружён золотыми ободками. — Она провела пальцами по тонким линиям. — Это всего лишь дизайн флакона, но я помню, как смотрела на него, когда мне его отдали, и думала о том, что некоторые сделали бы ради небольшого количества Полуночника… Но его было ровно до третьего золотого ободка.
Нимра поставила флакон на подоконник. Всего через несколько мгновений вязкая жидкость осела, тогда и стало заметно, что жидкости ровно между вторым и третьим ободком.
Ноэль вздохнул.
— Ноэль, я так хотела, чтобы ты оказался не прав. — Отдав ему флакон, Нимра прошла по комнате, волоча крылья по янтарно-голубому ковру. — То, что убийца вошёл в мои покои и забрал флакон, означает две вещи.
— Первая, — начал Ноэль, ставя флакон в сейф и запирая его, — он или она знали, что он здесь.
— Да, я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кто знает, что он тут, и то пальцы не понадобятся.
Безутешная печаль в каждом слове.
— Вторая, это означает, что ни один могущественный ангел не вовлечён в это. Ненависть лишь их — твоего двора.
Ноэль не пытался утешить её, зная, что это бессмысленно… по крайней мере, до тех пор, пока не узнает всю правду и мотивы предполагаемого убийцы.
— Нужно вызвать криминалиста, чтобы проверить, нет ли отпечатков пальцев на флаконе или сейфе, которых быть не должно.
Нимра посмотрела на него так, словно он говорил на иностранном языке.
— Криминалист?
— Двадцать первый век на дворе, — сказал он с нежной улыбкой, его грудь болела от боли, которую ей вскоре предстоит скрывать, снова становясь ангелом, который правит этой территорией, безжалостным и бесчеловечным. — Такое встречается.
Она прищурилась.
— Смейся на свой страх и риск. — Но она не сопротивлялась, когда он притянул её к себе, провёл рукой по её спине и по тяжёлым тёплым крыльям.
— Я могу найти того, кому сможем доверять.
— Такое создание не может существовать в моём дворе. — Она подняла голову, её удивительные глаза были полны решимости. — Но это нужно сделать, и как можно скорее. Кристиан начал сомневаться во власти, не считая ревности, а Асирани слишком пристально наблюдает за тобой.
Придурок или нет, но Ноэль никогда не сбрасывал со счетов интеллект Кристиана. Удивляет лишь то, сколько времени заняло у мужчины, чтобы поумнеть — несомненно, чувства к Нимре затуманили его разум. А вот что касается секретаря Нимры по делам с общественностью…
— Асирани наблюдает за мной, чтобы я тебя не ранил.
Нимра оттолкнулась от его груди и отстранённо проговорила:
— Не боишься, что я тебя раню?
«Да».
Властная и опасная, она пробудила его от оцепенения, в котором он находился после пыток. И эмоции, которые она вызвала, были первобытными, новыми и крайне уязвимыми.
— Я твой щит, — сказал он, вместо того, чтобы показать всю глубину чувств к ней. — Если это означает принять удар вместо тебя, сделаю это, не раздумывая. — Потому что Нимра — создание с тем, чего ангелы её возраста и силы лишаются: бьющееся сердце и функционирующая совесть.
Она обняла его лицо ладонями, в её взгляде было столько напряжения, что оно касалось его кожи.
— Ноэль, я расскажу тебе тайну. Ни один любовник за все века моего существования не постоял за меня.
Удар по сердцу.
— Кто такой Эйтриэль?
Опустив руки, она повернулась к окну.
— Он никто. — Её слова были неоспоримым, невысказанным приказом ангела, привыкшего к повиновению.
Ноэль не даст ей диктовать границы их отношений.
— Между нами, — произнёс он и запутал руку в шёлке её волос, заставляя посмотреть себе прямо в глаза, — никто не встанет.
Нимра сделала вид, что вырывается. Ноэль крепко держал.
С мрачным от досады выражением лица, она сказала:
— Ты в курсе, что я легко могу вырваться из твоей хватки.
— И всё же. Вот они мы.
Глава 9
«Он невероятен», — подумала Нимра. Такой мужчина ни в коем случае не будет покладистым… Нет, он будет требовать, давить и выходить за рамки. И конечно не будет относиться к ней с благоговением, несмотря на её ранг или возраст.