– Какое одолжение. Глядите, он пытается. А ты спросил, нужно ли мне это? – фыркнула несносная девчонка, за что получила ощутимый хлопок по обтянутой джинсой ягодице, заставивший ее громко охнуть.
– Мне кажется, это нужно нам обоим, – прорычал я ей в губы. А затем, чтобы проглотить разом все дальнейшие протесты, грубо раздвинул их языком и ворвался внутрь.
Сука, словно дома очутился!
Клянусь всеми Семерыми, эта фея на вкус была такой же сладкой, как мед, и так же обжигала нутро, как самая терпкая в мире текила. Я пил ее, словно умирающий от жажды, ел, как голодный зверь, и все никак не мог насытиться.
И надо-то немного. Стащить с нее одежду, прижать к стене, зажать рукой рот, чтобы посторонние не уловили, не предназначенные для их ушей звуки, и доставить ей удовольствие.
Всего лишь пальцами, и волк успокоится. Он же не дурак. Понимает, что после прошлой ночи, она еще не совсем оправилась.
Стояк дернулся в штанах, соглашаясь с головой. Рука с ее задницы поползла к шортам, расстегнула пуговицу, дернула вниз короткую молнию и скользнула по черному кружеву, что скрывало от меня настоящее сокровище.
Вместо того, чтобы начать вырываться, Ши прижалась еще сильнее. Ее тело тихо дрожало, а пальцы, зарывшись в мои волосы, тянули к себе.
Жадная, девочка. И что бы она не говорила, такая же голодная, как и я.
Приспустив ее шорты, и отодвинув в сторону легкую ткань ее нижнего белья, я почувствовал, как палец утонул в вязкой влаге. Затем, нащупав клитор, прошелся по нему парой касаний, наслаждаясь тем, как она выгибается мне на встречу.
– Семеро! – не пытаясь отстраниться, Шивон всхлипнула прямо в мой рот, и закинула ногу на мое бедро.
Отодвинувшись от двери, я боковым зрениям, оценил стоящий в углу стол, и решив, что он выдержит ее вес, усадил ее на самый край. А после, оторвался от ее губ, собираясь спуститься к шее, но внезапно за спиной раздался грохот, и тишину прервал бешеный рык.
– Сверр, сукин ты сын!
Глава 20. Коул
«Утром завтракай. Днем обедай. Вечером ужинай. Ночью трахайся»
Коул Ларс
Пропитанный запахами цветущей сирени, мятой травы, сырой земли и нагретого камня воздух наполнял легкие, пробуждая к жизни мою животную натуру. Распалённый охотничьим азартом зверь, чуял жертву и рвался наружу, поэтому приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сдерживать его порывы.
И дело не в полицейской форме, от которой, после обращения, остались бы одни лохмотья. А в одной маленькой фее, что вряд ли сталкивалась с оборотнями в их волчьем обличие, а значит могла испугаться и удариться в истерику.
Хреновый сценарий, учитывая, что полностью обращенная вторая сущность не поддается контролю первой, и повести себя может как угодно. Так что я дождался, когда девчонка, устав махать крыльями, опустится ниже и прыгнул так высоко, как только мог.
Ладонь сомкнулась на обнаженной лодыжке. Крепко схватив ее, я потянул вниз. Не удержав равновесия, Лейла начала падать, но мне удалось, сжать ее в объятиях, принимая весь удар на себя.
Сука, как же больно!
Приложившись спиной о землю, я поморщился, затем резко повернулся, оказываясь сверху.
– Попалась, – голос вышел полным предвкушения. До затуманенного победой сознания не сразу дошло, что тело подо мной напряжено до состояния гудящей струны. И когда Лей, выгнувшись в моих руках, открыла рот, чтобы закричать, накрыл его ладонью и наклонился к самому уху. – Тише, детка.
Ярко-синие глаза метали молнии. Твердые соски упирались в мою грудь, ладони – в плечи, а острые коготки оставляли на моей коже красные полосы. Но грубая похоть уже успела ударить в голову, притупляя все остальные чувства, и забирая всё человеческое.
Свободная рука сжала округлое бедро и поползла вверх. Прямо под юбку короткого летнего платья. Жесткие губы заменили ладонь, сминая нежный рот грубым поцелуем. Язык вторгся в сладкую глубину требуя ответа и полного подчинения.
И все казалось правильным. Необходимым. Неизбежным… Если бы не взорвавшийся на языке соленый вкус текущих по ее щекам слез.
Резко отпрянув, я тряхнул головой, пытаясь избавиться от завладевшего мной наваждения. Гребаный мозг отказывался работать, легким не хватало воздуха, а сердце молотило по грудной клетке, угрожая выскочить наружу.
Крепко зажмурившись, фея отползла на пару шагов и отвернула от меня свое лицо. Ее дрожащие ладони принялись натягивать подол на голые коленки, а босые ноги закопались в траве.
Как же мерзко от самого себя.
Больной, трахнутый на голову мудак!
– Прости, – прохрипел я, не в силах поверить в то, что едва не натворил. Ни разу в жизни я не терял голову. Никогда еще инстинкты не затмевали мне разум настолько, чтобы отдаться им без остатка. Превратиться в животное. Испугать ту, что… – Прости, я такой ублюдок. Не знаю, что на меня нашло. Тебе больно?
Лей отрицательно качнула головой.
– Нет, – еле слышно прошептала она. – Просто… я так не могу. Без чувств, без любви. Я дура, думала, что да… что с тобой это не важно. Но… нет.
Я ничего не понимал в ее сбившейся речи. Мне хотелось подползти ближе, усадить девчонку к себе на колени, прижать к груди, но сдерживал страх. Вдруг все вернется. Вдруг я снова наброшусь на нее, как голодный зверь, и уже не смогу остановиться.
К хренам. Лучше держаться подальше.
Поднявшись на ноги, я протянул ей руку. Фея замешкалась, и я уже было решил, что откажется от помощи, но этого не произошло. Ее мелкая ладонь скользнула в мою, и краткое прикосновение отозвалось в теле ударом тока.
– Не бойся. Я тебя не трону.
– Я не боюсь, – нахмурилась Лей, поправляя задравшееся платье, и отряхивая его от земли. – Нам лучше вернуться.
Тишина, что сопровождала нас на всем пути к дому давила на виски. Волк не находил себе места, требуя свободы, а в голове крутилась только одно – какой же я идиот.
Если сейчас же не остановиться, не привлечь ее к себе и не постараться поговорить, она больше не придет, и в наших отношениях можно будет поставить жирную точку.
Наши отношения.
Почему при этой мысли я не чувствую паники? Где гребаный Коул Ларс и где «отношения»? Или все дело в определенной фее? Твою мать, почему все так сложно?
Резко затормозив, я шумно выдохнул и поднял на нее мрачный взгляд.
– Лей…
Из дома, что находился в двух шагах от того места, где мы стояли, послышался то ли вскрик, то ли стон.
***
Видеть, как твой лучший друг засовывает свой гребаный язык в рот твоей младшей сестренке, и при этом стягивает с нее шорты – то еще зрелище. Глаза тут же застилает красная пелена, ладони сжимаются в кулаки, из горла вырывается рык и появляется единственное желание – убить ублюдка.
Прямо сейчас. В эту самую секунду.
Рывок и я впечатался лбом в каменную грудь напарника, который, не удержавшись на ногах, полетел к стене. Где-то за спиной завизжала Шивон. Взволнованный голос Лейлы звал меня по имени.
А может и не меня. Я уже ничего не соображал.
Подлетев к Сверру, начал усиленно махать руками, не понимая, какого хрена сам еще стою на ногах. Только через некоторое время доходит, что напарник не сопротивляется. Кривит свою разбитую в кровь рожу, и играет роль боксерской груши.
Жалеет мудак. Удар у него намного тяжелее моего, о чем в курсе все наши «клиенты» в Вулф-Роке и за его пределами. Да и уворачиваться его неплохо учили, а тут будто сам подставляется.
Понимает, сволочь, куда полез.
Меня его благородство не проняло. Продолжил выпускать пар, и даже низкий рык «хватит», не заставил отступить. Я надеялся, что боль протрезвит этого сукина сына, и он вступит в полноценный бой, но тут на спину прилетел легкий груз, а шею сжали тонкие руки.
– Коул, ты что ненормальный? Прекрати!
На голову полилась струя холодной воды, что немного остудила пыл, и вернула способность ясно мыслить. Лей шептала что-то успокаивающее на ухо, а сестра, выкинув пустую пластмассовую лейку, бросилась… к ублюдку.
Какого, мать его, хрена?
– Шивон, сейчас же отойди от него, – рыкнул я, начиная снова заводиться.
– Или что? – прошипела она, подняв на меня убийственный взгляд покрасневших от слез глаз. – Набросишься на меня? Превратишь в отбивную? Он же даже не сопротивлялся, ты – идиот. А если ты ему что-то сломал?
– То, что я хотел бы ему сломать, все еще болтается у него между ног. Можешь не благодарить.
– Спасибо Семерым и за малые радости, – хмыкнув, Сверр тут же скривился от боли в челюсти. Пощупал ее руками, поднялся на ноги, тряхнул головой и повернулся ко мне. – Полегчало?
– Да пошел ты, сука.
– Если нет, можем продолжить, но в этот раз я отвечу.
– Вот и отлично.
– А ну стойте! – между нами, словно две рассерженные фурии, встали Лейла и Шивон. Первая уперлась ладонью в мою грудь, а вторая ткнула указательным пальцем в грудь Сверра. – Если вы продолжите вести себя как придурки, я позвоню мистеру Блау.
– Думаю, шеф примет мою сторону, когда узнает, что этот гребаный мерзавец слюнявил и лапал мою младшую сестру, – выплюнул я, обнажив клыки. – А еще другом назывался.
– А тебе не приходило в голову, что я была не против? – ошарашила меня своим признанием Шивон.
– Ты. Моя. Сестра.
– Совершеннолетняя, прошу заметить. И сама решаю, с кем мне спать.
– Серьезно, Ши? С ним? – кивнул я на уже бывшего приятеля. – С парнем, которого в городе знает каждая шлюха?
Даже понимая, что меня несет, я не мог заткнуться. Переполнявшая меня ярость требовала выхода. Но давая его, я не чувствовал никакого облегчения. Только горечь, что оставляла во рту мерзкое послевкусие.
– А мне плевать! – не менее запальчиво ответила она.
Сверр продолжал молчать, но теперь в его желтых глазах плескалось удивление, а взгляд был направлен на мою сестру. И такой в нем читался голод, что я едва сдержался, чтобы снова не садануть ему по роже.