Время от времени я заглядывалась на них, рискуя даже при свете свалиться в воздушный колодец. Но каждый раз, когда носок тянулся к провалу, какая-то не ведомая сила заставляла меня обернуться и отпрянуть.
Пришлось отдать волку должное. Он не поленился осветить замок, хоть для этого и пришлось провалиться в воздушный колодец. Тем не менее, его забота грела душу.
Но потом вспомнились его слова о куче женщин и слишком поспешное согласие отвести меня. Мир помрачнел. Даже драгоценности на стенах перестали быть такими яркими.
Я тряхнула головой, стараясь выгнать эти мысли и думать лишь о долге, который гонит меня дальше, к дому ведьмы Кирки.
Так бродила около пятнадцати минут, заходила в узкие тоннели, которые соединяли одни коридоры с другими, спускалась по ступенькам, обходила ямы. Но кухня все не появлялась и стало казаться, что я попросту заблудилась в этом огромном и запутанном замке.
Когда окончательно в этом уверилась, не нашла ничего лучше, чем встать перед одним из воздушных колодцев на колени и прокричать в темноту:
- Хальвард! Вы там!
Колодец отозвался гулким эхом, которое рассыпалось на десятки голосов и убежало вниз, посылая во все стороны обрывки.
- … Вард… ард… аы….
- Если вы там, - не сдавалась я, - выходите пожалуйста. Мне нужна ваша помощь.
Снова раскаты эха заполнили колодец, но я не собиралась отступать и вновь прокричала:
- Хальвард, это я, Шарлотта. Кажется, я заблудилась и не понимаю, как найти дорогу. Хальвард, Хальвард…
- Да чего ты орешь, как оглашенная, - вдруг раздалось совсем рядом.
Я резко подняла голову и обнаружила гнома на другом краю воздушного колодца. Тот стоит, уперев кулаки в бока, на лбу морщины, что значит, гном не очень доволен. Живот прикрывает все тот же фартук на голое тело, но портки, к счастью, на нем.
Он появился слишком неожиданно, и я замерла. Лишь спустя парку мгновений дошло, в какой неприглядной позе стою. На коленях, склонившись над колодцем, к тому же смотрю на гнома снизу-вверх.
Я поспешно поднялась, оправляя края платья и плаща-накидки, боясь, чтобы оголенная спина ненароком не выглянула, и проговорила:
- Я искала вас.
Глава 17.1
- Это зачем ещё? – неохотно и с подозрением поинтересовался гном.
- Верген забрал мое дорожное платье, - честно сказала я, - а те, что есть в шкафу, для дороги совсем не подходят.
Гном прищурился еще сильней.
- А куда это ты опять настрополилась? – спросил он. – Или той вылазки было мало?
Я поспешно замотала головой, словно это должно помочь убедить его в моей честности.
- Вылазка была очень поучительной, - сообщила я. – Но в этот раз Верген сам меня поведёт. Но в этой одежде даже во двор выйти стыдно, не то, что по лесу бродить. Когда подол цепляется за ветки и рвется, приятного мало. А прийти к бабушке в лохмотьях не совсем красиво. Тем более, если это первая встреча.
Гном Хальвард некоторое время испытующе смотрела на меня, словно искал подвох, но я сделала самое невинное лицо и улыбалась, поскольку мама говорила – улыбка убеждает лучше слов.
Наконец, гном крякнул, будто что-то решил. Затем развернулся и, махнув, мол, пойдем, сказал:
- Топай за мной. Только под ноги смотри. Не хочу снова выколупывать тебя из провала.
- Так сейчас светло ведь, - заметила я.
- А ты все равно смотри, - проворчал гном. – Вы, девки, всякое учудить могёте. Ты скажи, зачем в колодец орала?
Я немного растерялась.
- Так ведь… Верген говорил, что эти колодцы ведут в гномьи шахты.
- И что? – буркнул Хальвард. – По-твоему, на дне каждого колодца сидит гном и только и ждёт, когда какая-нить человечья девка туда заорёт?
- Ну…
- Что ну? Не все колодцы ведут прямиком в шахты. Большинство – просто колодцы для воздуха. Взять хотя бы тот, в который ты вопила.
От этого почему-то стало легче. Будь я гномом, мне бы точно не понравилось, если бы какая-то непонятная девица вдруг стала орать прямо в мой дом.
С Хальвардом до кухни добрались за несколько минут, и я подивилась, как гном с такой легкостью умудряется ориентироваться в хитросплетениях коридоров.
Указав взглядом на табуретку, гном приказал сесть. Я молча повиновалась, надеясь на помощь. Он, тем временем, поставил в печь большой горшок.
- Есть хочешь, - сказал он скорее утверждая, чем спрашивая.
Со вчерашнего дня у меня во рту ничего не было, а после бурной ночи с волоком действительно проголодалась. Но воспользоваться блюдами, которые он оставил в комнате не успела – убежала на поиски гнома. Думать, как Хальвард догадался о моём голоде не стала, боясь, что покраснею, как спелая вишня.
- Тебе, гришь, одёжу надо? – поинтересовался гном, усаживаясь на низенький стульчик и опираясь локтём на колено.
Я кивнула.
- Да. У меня было дорожное платье и вот этот плащ. Его волк почему-то оставил, но дорожное платье забрал. А в этом в путешествии не удобно.
- Так это, ты куда настрополилась-то? – снова спросил Хальвард.
- К бабушке. Она живет за Терамарским лесом. Я несла ей пирожки, когда волк меня похитил. И ещё я должна взять у неё заклинание что б спасти деревню.
Глаза гнома округлились, он откинулся на спинку стула и выдохнул:
- Твоя бабка ведьма Кирка?
- Она самая, - подтвердила я.
- Ох ты ж трижды кувалды, - выругался он. – Не думал, что когда-то увижу внучку самой Кирки. Славная женщина. Строгая, но справедливая. И ты права, не гоже перед нею в непотребстве являться. Еще превратит в кого… В целях воспитания.
До недавнего времени я не слышала ни о бабке, ни, тем более, о превращениях.
- А в кого она может? – спросила я, плохо скрывая интерес.
Гном хмыкнул, как делают те, кто доволен, что завладел вниманием.
- В Терамарском лесу всякое зверьё водится, - сказал он. – Да только не все они были зверями. Некоторые людями были. Да насолили крепко этой ведьме. Она в назидание превратила их в разных зверусов. Чтоб больше не творили бесчинств.
Я изумилась.
- А разве они не могут эти бесчинства творить в зверином виде? – спросила я.
- Ха! – выдохнул гном весело. – Пусть попробуют. Верген им быстро рога пообрубает. Он, знашь ли, деточка, хозяин сего леса. Бдит и надсмотрствует. И никто еще не выбился из его рук. В смысле лап. Хотя и пробовали.
- А сам он? – осторожно спросила я, и замерла, чувствуя, что ступаю на скользкую почву.
- Чего? – не понял гном.
- Сам он тоже превращённый?
Гном хлопнул себя по коленкам, голова запрокинулась, а сам он расхохотался гулким, зычным голосом, какой бывает у кузнецов или вояк.
- Смешная, ты, дева, - наконец, сказал гном, вытирая слезы. – Верген волк. Натуральный оборотень, даденый охранять Терамарский лес. Разве можно превратить в зверя того, кто и так зверь? Ну смешная, ну смешная…
Он снова разразился смехом, словно сказала нечто-такое несуразное, что только хохотать и остается.
Я терпеливо ждала, пока прекратится очередной приступ смеха. Когда он, всё же утих, гном поднялся и приблизился к горшку в печке. Ловким движением подцепил его ухватом и вытащил на стол.
Открыв крышку, быстро положил добрую порцию грибной каши в миску и подвинул мне.
Глава 17.2
- Жуй, дева, - скомандовал он и вручил внушительную ложку. – А то худая, как сушеная рыба. В чем только дух держится.
Я оглядела себя и сказал обиженно:
- Ничего я не худая. А самая что ни есть нормальная.
На самом деле, я радовалась, что гном куда разговорчивей, чем в первую встречу и искренне надеялась узнать побольше о ведьме и особенно о Вергене.
Гном положил себе порцию и опустился на все тот же низкий стул.
- Какая ж нормальная, если у тебя в поясе уже чем… везде? – спросил он быстро орудуя ложкой, словно горячая каша совсем не горячая.
- А разве не так должно быть? – удивленно спросила я.
Он покривился.
- У людёв все не как у гномов. Все через то место, на котором сидишь. Баба она какая должна быть?
- Какая?
- Мягкая!
- Это как?
- А так, - стал пояснять гном. – Грудья, задья это понятно. Оно всяко должно быть. Но главное, чтоб были бока. Пышные, мягкие, чтоб ухватил, и пальцы утопли. Ух… Вот это баба. А коли боков нет, за что хватать прикажешь, а?
Гном так внимательно и требовательно посмотрел на меня, что невольно ощутила неловкость за всех женщин, у которых нет этих самых боков, а он продолжил:
- Так что жуй, дева. Бушь нашего волка развлекать.
От такой прямоты щеки вспыхнули, а всё, что жевалось едва не полетело на стол. С трудом проглотив, я проговорила:
- Вы не могли бы избегать таких тем?
Хальвард гоготнул и, снова хлопнув себя по коленкам, проговорил:
- Чего это? Самые славные темы. Об чем еще говорить, ежели говорить не о славных битвах, оружии и бабах? Ты жуй, жуй, дева. Как тебя там Шаварлитта?
- Шарлотта, - поправила я.
- Ну не важно, - отозвался ном и поднялся, а я с изумлением заметила, что его миска опустела. – Добудем тебе одёжу. Твое платье дорожное не вернуть. Волк его, точно, изничтожил. Ну, чтоб тебе соблазна не было.
У меня чуть ложка из пальцев не выпала, я проговорила оторопело:
- Как изничтожил? Что же теперь делать?
- Не дрейфь, дева, - отозвался гном и подошел к стене, откуда торчит трубка с небольшим расширением на конце.
Приложившись губами к этой трубке, Хальвард зычно прокричал:
- Гунхильда! Гунхильда, слышь меня? Ау! Кому кричу? Гунхильда!
Хальвард прижался ухом к расширению на трубке. Некоторое время было тихо. Я тоже затаилась, не совсем понимая, чего ожидать. Потом в трубке закашляло, запыхтело, словно внутри пробудился енот и активно прочищает горло.