- Ну чего орёшь, как потерпевший? – раздался хриплый, но всё же женский голос в трубке. – Гунхильда в нижние шахты пошла. Праздник грибной браги сегодня.
Гном выругался, сплюнув под ноги.
- Я значится, тут в поте лица работаю, а она грибную брагу жрёт, - проговорил он воинственно. – А ты которая будешь?
- Ах ты булыжник недотёсанный, - буркнули в трубке. – Жену собственную не узнаёшь.
- Да вас четыре штуки и все хрипите, как старая пила, - бросил гном. - Сказывай, кто такая, дело есть.
Гномья жена резко произнесла какие-то слова, которые по интонации явно ругательства, но значения мне их остались непонятными. Потом проговорила уже по-человечески:
- Ишь, какой. Дело у него есть. Дома не был два месяца, а теперь дело у него. Бенрика я.
- Будете пилить, - отозвался Хальвард грозно, - еще два месяца не объявлюсь. Слушай меня. Надо платье добыть. Приличественное. Чтоб грудья, задья все было закрытое.
Он оглянулся и вопросительно посмотрел на меня, мол, так? Я быстро закивала, а гном вновь повернулся к трубе и прокричал:
- Только подол, подол надо длиньше делать. Локтя на два. Слышь меня? На два локтя длиньше.
Из трубки донеслось недовольное:
- Это кого ты там обшивать удумал? Новую женку заводить хочешь? Старых уже не хватает? Не буду я новую женку обшивать. Сама пущай себя обшивает. Ты мне клещи новые обещал, а до сих пор несешь. А Гунхильде, между прочим, Тальбор обещал утюг из цельной стали.
- Я этому Тальбору руки поотрываю, - огрызнулся Хальвард. – Так ему и передай. Неча в мое отсутсвие моих жен утюгами одаривать. А платье добудь.
- Не буду я новой женке платье давать, - упрямо отозвалась Бенрика.
- То не мне. В смысле совсем не мне, и вообще не женке, - раздраженно стал пояснять гном. – Волковой девице надо. Вергеной девице.
В трубе послышался выдох, что-то загремело, а гномка поспешно проговорила:
- Чего ты сразу не сказал? Коли для Вергена, так сию минуту.
- Тебя разве перебьешь? – спросил Хальвард сердито.
- Настоящий гном должон уметь перебить бабу, когда надо, - веско заявила жена гнома.
Тот покачал головой и махнул рукой.
- Поговори мне еще, - сказал он. – А то приду и перебью, так перебью, что еще просить будете, чтоб наверх ушел. И Тальбору передай, чтоб не совался. Шевелись, Бенрика.
- Уже побёгла.
Послышался шум, но он быстро стих. Я сидела, застыв, и пыталась переварить всё, что услышала. То, что у гнома несколько жён, я уже знала, но манера общения удивила. Особенно то, как отвечала ему жена – дерзко и развязно. Если бы такое случилось в моей деревне, такую женщину подвергли бы серьёзному наказанию.
- А у вас все так разговаривают? – осторожно спросила я, когда гном отшагнул от трубки, вытирая лоб.
- Как? – переспросил он.
- Смело, - еще осторожней пояснила я.
Хальвард крякнул и поковырял мизинцем в зубе. Вытащив оттуда лист петрушки, проговорил:
- А как ещё? У нас равногномие. Ясно?
- Но у вас же четыре жены! – воскликнула я, не в силах сдерживать изумление.
Гном кивнул и, зачерпнув из бочки воды в ковш, сделал несколько шумных глотком. Затем швырнул ковш обратно и вытер губы о плечо.
- Четыре-то четыре, - сообщил он не без гордости. – Но если кого-то из них не устроит чего, могёт уйти. Вон, слыхала, Тальбор башмаки навострил, слизняк пещерный. Утюги дарит, вша каменная. Я ему покажу утюги… Ничо, я моим бабам такого сверху натащу, никакие Тальборы не сравняются. У меня вон!
Он указал на набор ножей, аккуратно разложенных на тряпочке возле бочки.
- Это для Гунхильды, - сказал он веско. – Кованы из незаржавленной стали. И самоточны. Ни у кого во всем Гномдорне нет. Во как. А там…
Хальвард ткнул на стену, где на крючке висит пара башмаков.
- В таких башмаках моя Бенрика не заскользит даже на мокрых валунах, пусть они даже улитковой слизью покроются.
- Гномдорн, это ваш город? – решила уточнить я.
Гном кивнул и проговорил:
- Провинциальный городок всего гномьего царства. Я в нем родился и все мои жёны тоже.
Едва закончил фразу, в трубке закашляло, затрещало, потом послышался уже знакомый голос с хрипотцой:
- Хальвард? Хальвард, ты тут?
Гном подскочил к трубке и крикнул в расширитель:
- Тут.
- Готово платье для Вергена! – гордо воскликнула гномиха.
- Да не для Вергена, - поправил её Хальвард, - а для девы его.
Гномиха, которая, вроде как Бенрика, проговорила:
- Да какая к слизню разница? Иди принимай на третьем колодце.
Глава 18
Гном с удивительной для такого коротконогого существа прытью метнулся в сторону выхода. Я поспешила за следом, и чуть не споткнулась о него, когда тот резко остановился и наклонился.
- Осторожней, дева, - бросил он, даже не повернувшись. – Этот колодец глубок.
- Извините, - проговорила я виновато и, обойдя Хальварда, встала с другой стороны ямы.
В свете факелов и мерцании драгоценностей на стенах, она выглядит особенно устрашающей, словно пасть неведомого зверя.
- Готов! – вдруг прокричал гном прямо в эту самую пасть.
Снизу послышалось:
- Пускаю!
Я замерла, с неподдельным интересом ожидая, что будет дальше. Поначалу все было спокойно и тихо. Но спустя некоторое время до ушей стал доноситься звук, похожий на скрежет и царапанье. Словно кто-то чиркает гвоздями по камню. Этот звук приближался с удивительной скоростью, а я с запозданием поняла, что исходит он из воздушного колодца, над которым завис гном.
- Это не опасно? – с тревогой поинтересовалась я.
- Не опасней, чем варить мандрагору, - отозвался Хальвард с глухим смешком.
Что такое мандрагора я слышала лишь однажды, и она показалась мне куда менее не слишком миролюбивой. Но гнома, похоже это только забавляло.
Цокот всё нарастал. Я попятилась к стене, а гном, напротив, залихватски ухнул и выставил руки вперёд, словно собирается что-то ловить. Едва он принял такую неприглядную позу, из темноты с оглушительным стрекотом выскочило что-то тёмное.
Я смогла лишь взвизгнуть, а гном цапнул пальцами. Но видимо промахнулся – стрекочущее пятно с писком ринулось ко мне и стало метаться. Вскинув руки, я снова завизжала и вжалась в стену, где драгоценные камни весьма ощутимо впились в спину.
Гном кинулся ловить пятно, приседая и прыгая, как лягушка.
- Ах ты ж визгопряха зубоскальная! – ругался он, пытаясь изловить странное существо. – Да стой ты наконец!
Но существо явно стоять не собиралось. Оно с воплями носилось по коридору, лязгало зубами, но далеко не убегало, словно тоже боится потеряться в его хитросплетениях.
Решив, что несчастному гному, которому не так-то просто приседать с такими короткими ногами, нужно помочь, я выступила вперед как раз в тот момент, когда существо проносилось мимо. С глухим шлепком оно врезалось мне в ногу, и я явственно ощутила, что голова существа очень твердая.
- Ой! – воскликнула я и ухватилась за место удара, нелепо прыгая на одной ноге.
Заминки хватило, чтобы гном ухватил и поднял зверька.
- Ух тыж, ащеул малолетний, - проговорил он сердито, но, вместе с тем, поскреб его по подбородку.
Тот моментально успокоился.
Зверек оказался размером с кошку и чем-то средним между большой ящерицей и нетопырем. Темно зеленая кожа в щетинках, они блестят в свете факелов, словно покрыты маслом. Глаза-бусинки черные, смотрят с любопытством и страхом на такой страшный и незнакомый коридор. Спину венчают два небольших кожистых крыла с кривыми коготками. Позади хвост длинной в половину размера существа, а на лапках внушительные когти крючками.
К спине зверька привязан свёрток, существо дышит тяжело, будто такой вес явно не для его маленького тела.
- Это… что? – наконец спросила я, опуская ушибленную ногу.
- Домашний зверь, - сообщил гном, почесывая подбородок ящерице. – Лапокрыл. Летать не может, но умеет парить. Это если вниз. А коли вверх, так вон, когти. По голому камню так бегает, как ни один гном по ровной дороге не побежит. А крылами подмогает.
- И вы таких дома держите? – с опаской спросила я и немного приблизилась, чтобы лучше рассмотреть.
Зверек хоть и не большой, но в пасти блестят ряды острых и частых зубов. На меня поглядывает с недоверием и осторожностью.
- А чего ж не держать, - удивился Хальвард. – У нас они, по всем пещерам живут. Когда дикие, они провизию воруют. А когда домашние, даже сторожат. Чтоб другие лапокрылы не тырили. Ему ж тоже хорошо. Кормют, поют, брюхо чешут. Вот, бери. Женка передала.
Он ловко размотал верёвки и протянул свёрток. Я приняла и зачем-то присела. Гном на этот жест посмотрел с явным изумлением – левая бровь поднялась, а глаза округлились.
- Странные у людёв пляски, - сказал он, видимо решив, что это какой-то танец. – Но сейчас не доплясков. Лапокрыльчика надо обкормить и обратно пускать. На поверхности им тяжко. Глаза видишь какие? То-то и оно. Для сумрака они, а не для света.
Я с сомнением посмотрела по сторонам. После того, как волк развесил факелы по коридорам, стало явно светлее. Но говорить, что слишком – рановато.
Прижав сверток к груди, как самую большую в мире ценность, я открыла рот, чтобы поблагодарить гнома за хлопоты, но в коридоре вновь послышался цокот. На этот раз уверенный и грозный, словно по тоннелям несется когтистая лошадь.
Глава 18.1
Замерев я вытаращилась в темноту, зверёк на руках гнома замер, и лишь сам гном выглядит спокойным и умиротворенным, будто вокруг луга с сочной травой и прозрачные реки.