Окошки маленькие, на них горшки с цветами. Справа крутая лестница с деревянными ступеньками. Но ведьмы не видно.
- Ау… - осторожно позвала я. – Это я, Шарлотта…
- Я знаю, кто ты, дитя моё, - донесся твердый, хоть и явно принадлежащий пожилой женщине голос из-под лестницы. – Ты моя внучка, кровь от крови, и седьмое дитя в роду.
- Эм, наверное, - призналась я. – Но не совсем понимаю, что это значит. Я принесла вам пирожки и хотела бы взять заклинание, которое спасет мою деревню, если вы позволите.
Скрипнули половицы. На свет вышла высокая женщина с длинными седыми волосами до самого пояса. Морщины, которые должны быть у человека такого возраста, присутствуют как-то неуверенно, словно извиняются, что вообще здесь появились. Губы тонкие. Такие бывают у людей очень строгих. Черное облачение волочится по полу, но ее, похоже, это волнует меньше всего. Она внимательно смотрит на меня голубыми, почти белыми глазами, словно вглядывается в самую душу.
- Позволю, дитя мое, - произнесла ведьма и прошла к столу.
Опустившись на стул добавила:
- Садись, хочу посмотреть на тебя в свете огня.
Я послушно последовала её просьбе и села, водрузив массивную корзинку с пирожками на край стола.
- И так, милая, - начала ведьма, - как ты уже знаешь, я твоя бабка, ведьма Кирка. И условия мои относительно твоей деревни свалились не с потолка. Ты седьмое дитя в моем роду. Знаешь, что это значит?
- Нет, - ответила я, качая головой.
Кирка вскинула палец и произнесла значительно:
- Это значит, дитя мое, что ты унаследовала силу. Ведьмину силу. Только седьмое дитя моего рода способно её обретать. Я тоже была седьмым ребенком. Так что теперь тебе следует обучаться искусству ведьмовства.
От такого заявления у меня пропал дар речи, а когда вернулся, стало даже немного смешно.
- Да кто же мне позволит, - с горькой усмешкой отозвалась я, представляя, как заявлюсь к родителями и объявлю, что теперь ведьма и буду колдовать, когда вздумаю.
На что Кирка снисходительно улыбнулась.
- Нельзя ведьме запретить быть ведьмой, - сказала она. – Твоя сила сама выведет тебя, куда надо, как это сделала со мной.
- На собрании староста говорил, что выгнал тебя из деревни, - осторожно сказала я, боясь разозлить ведьму давними воспоминаниями, которые вряд ли приятные.
Но к моему удивлению, она лишь отмахнулась.
- Этот болван Эол до сих пор думает, что что-то решает? – бросила она. –Тогда я была молода и глупа, и готова была сделать всё для любимого. Даже зачаровала колодец, хотя в то время для меня это было не просто. А он выгнал меня из деревни, хотя обещал жениться. И женился на какой-то послушной клуше. Но знаешь, что я тебе скажу, милая?
Ведьма прищурилась и пристально посмотрела на меня.
- Что? – нетерпеливо спросила я.
- То было самое лучшее, что случилось со мной в жизни, - заключила бабушка.
Я изумленно вытаращилась на нее.
- Тебя выгнали из деревни, а ты говоришь, это было лучшим в жизни? – переспросила я, не веря своим ушам.
- Именно так, - подтвердила она, кивая. – Нравы деревни очень строги. Они не позволяют женщине раскрыть свою истинную суть. Загоняют в какие-то рамки правила. Но тебе среди них не место. И ты это знаешь.
Я действительно знала. С самого детства меня возмущала сама мысль о том, что всю жизнь придется раболепствовать перед всеми, склонять голову и не сметь сказать даже слова. Мне хотелось знаний, хотелось изучать книги, выехать за пределы деревни, но любые мои слова о чем-то подобном встречались шиканьем, а иногда и стоянием на горохе. Что очень больно, и успешно воспитывает повиновение.
Оно воспиталось. Но жажда свободы осталась, хоть и очень глубоко. А глубокий стыд за свое невежество не давал просить о большем.
Вздохнув, я проговорила:
- Но заклинание. Мне все равно нужно отнести заклинание. Как бы я ни порицала устройство деревни, там живут мои родные. Я не хочу, чтобы они пострадали.
- Понимаю, - согласилась ведьма. – И поэтому выполню, что обещала.
- Честно говоря, - призналась я, - думала, после слов о том, что я тоже ведьма, ты не отпустишь меня.
Глаза Кирки округлились, она проговорила:
- Почему это? Я ведь сказала, твоя сила сама направит тебя, куда нужно. От судьбы не скрыться. А твоя судьба – ведовство. Где и как ты будешь им заниматься, исключительно твой выбор. Мне лишь нужно было убедиться.
В голове вспыхнула неожиданная мысль, я произнесла, всеми силами стараясь скрыть эмоции:
- Так поэтому я понимаю волка?
Глава 19.2
Прищур ведьмы стал ещё уже, она хихикнула и постучала пальцем по столу. Затем встала и приблизилась к котлу. Взяв черпак, налила в небольшую склянку бурлящую зелень и плотно заткнула пробкой. После чего вернулась на стул и протянула мне.
- Это зелье для колодца, - сказала она. – Как раз с утра наварила. Вливать будешь по капле, отсчитывая каждый удар сердца и повторяя «бесконечна, как небо». Когда отсчитаешь тридцать два, это зубов у людёв столько, так запоминается лучше, разворачивайся и уходи. Оборачиваться нельзя. Ясно?
- Ясно, - сказала я, прокручивая в голове всё, что сказала ведьма.
Но к моему изумлению, весь ритуал запомнился, словно сотни раз его проводила. Куда больше интересовал волк.
Видимо, я слишком усердно об этом думала, потому, что Кирка сказала:
- Да, ты понимаешь волка. И других зверей. Даже тех, в которых я превратила людей.
- Зачем? – выдохнула я изумленно.
- А зачем они зверьё повалом убивали? – вопросом на вопрос ответила ведьма. – Зачем липовую рощу вырубили на западе леса? Зачем в речку помои лили? А? То-то же. Вот побегают медведями да куропатками пару десятков лет, может поумнеют. А нет, так пускай такими и остаются. Больше пользы.
Я почесала лоб. Встреча с медведем в ночном лесу была мало приятной и, судя по шраму Вергена, для него она тоже оказалась тяжелой.
- Медведь меня не слушал, - проговорила я задумчиво.
Ведьма прыснула от смеха.
- Так понимать зверей, ещё не значит, что они тебя слушать будут, - сказала она. – С тобой все люди соглашаются? Все кидаются тот час выполнять, что попросишь?
До меня стало доходить, я улыбнулась и проговорила:
- Честно сказать, даже реже, чем звери.
- То-то и оно, - отозвалась бабушка. – А если людь ещё и превращенный в зверя, вообще договориться сложно. Он опасней потому, что обижен. Тем более медведь. Волк славно властвует над Терамарским лесом. У нас с ним мир и порядок.
При упоминании о Вергене сердцебиение участилось, я быстро опустила взгляд, чтобы бабушка не заметила в нем того, что даже сама не хочу признавать. Но это он неё не укрылось
- Волк хорош, - сказала она уверенно. – А теперь, как понимаю, вообще станет полноправным управителем леса.
- Почему? – не выдержала и спросила я.
Кирка хитро посмотрела на меня, глаза как-то весело сверкнули, она проговорила:
- Я, по-твоему, слепая?
- Ни капельки, - честно призналась я и от чего-то покраснела.
- Ты заметила, милая, что здесь три стула? – спросила она, глядя так, словно зрит в самую душу. - Для кого, знаешь?
Я сдвинула плечами, а ведьма сказала:
- Раз в месяц ко мне прилетают две ведьмы из других земель. Шабаш у нас вроде. Так одна в свое время отдала местному оборотню невинность. Как раз для того, чтобы тот силу вожачью получил. Оборотни, милая, когда берут невинность ведьмы, сразу силу обретают. И тогда оспорить её не может уже почти никто. Разве что какой другой вожак. Но они так редко встречаются друг с другом, потому, как живут каждый в своем лесу, что и смысла оспаривать нет. Говорит, тот волк был рыжий, как огонь, громадный. А красивый…
Лицо ведьмы стало мечтательным, словно это она, а не другая ведьма отдала невинность. У меня же внутри все громыхало и ухало, словно водопад прорвал каменный затор и теперь с грохотом несет камни по руслу. Деталь, которая ускользала от меня всё это время, стала постепенно проявляться.
Вергену была нужна моя невинность…
- Ох, как она рассказывала про того волка, - продолжала Кирка. – Аж сама подумала тогда, что не прочь найти такого. Но у меня была маленькая дочка от местного охотника. Он тогда еще не боялся соваться в Терамарский лес. И я только и занималась, что Мэри, да ведовством. Но, ведьма наша, славно рассказывала. Говорит, надо было непременно, чтоб она сама отдалась. Мол, только тогда сила проявится. Глаза у него сразу краснючие, как помидоры стали. У них же как? Эти волки, пока силу не обретут, только у себя в логове днем в человека обращаться могут. Ночью-то в любом облике можно, да только за пределы своего леса не выйти. Но вот как глаза покраснеют, так всё! Полная мощь открывается.
- Мощь… - пробормотала, невидяще таращась перед собой.
Ведьма кивнула.
- Мощь, - сказала она. - А ей что, ей ничего. Разбитная такая ведьма. Говорит, и ей хорошо, и волку приятно. Волк потом взял себе в жены какую-то принцессу. Вроде, с соседним королевством его лес граничил. Я туда иногда в Обод передачки шлю. Обод - городок такой в том королевстве... Хотя что я тебе рассказываю. Ваша деревенька же торгует с ним... Брак, понимаешь ли, гарант мира, или что-то в этом роде. Волчонка у них родился. А как вырос, так его на вольные хлеба отправили. В Терамарский лес значит, пришел…
Кирка говорила, а у меня у голове громыхало лишь «взял себе в жены». Осознание, что меня просто использовали, даже не потрудившись объяснить, что к чему, опаляло жгучей волной. Меня потряхивало, хотя изо всех сил старалась не показывать этого перед бабушкой. Но та, видимо так увлеклась рассказами об оборотнях, что не обращает на меня внимания.