Дверь со стуком захлопнулась, и этот звук вызвал у меня новый виток паники. Тесак платил швее, и довольно щедро, если вспомнить, на кого она работала и что сказала ему в шутку. Он покупал дорогие вещи, которые я, скорее всего, никогда не надену.
Что я, звезды меня дери, творю?
Да, я не могла вынести того, что сделал Рорн, но это вовсе меня не оправдывало. Мне не следовало оставаться здесь и пользоваться этим загадочным мужчиной, который настойчиво…
В мой подбородок впились пальцы. Рука сжала талию.
– Дыши.
Не получалось.
Воздуха не хватало. До тех самых пор, пока Тесак не подхватил меня на руки, чтобы усадить в кресло. Но я вцепилась в его тунику, неспособная разжать хватку, и он сел сам, устроив меня у себя на коленях.
Мне было плевать. Все это не имело никакого значения.
Я уже зашла слишком далеко. Дальше, чем могла когда-либо вообразить. Становилось до боли ясно: что бы я ни делала, последствий избежать не удастся. Все сплелось в слишком плотный клубок и сдавливало меня, куда бы я ни пыталась двинуться. Словно бы я запуталась в колючей проволоке и теперь была обречена просто-напросто истечь кровью.
Но я была не одна.
Может, я и не обязана быть одна? Может, именно так чувствовал себя Рорн, истерзанный настолько, что позабыл, где хорошо, а где плохо?
От попытки проявить к нему сочувствие, понять, почему он причинил мне такую непоправимую боль, глаза наполнились слезами. Я крепче вцепилась в Тесака, и он тоже крепче прижал меня к себе. Я силилась сосредоточиться и дышать ровно, а волк все поглаживал меня по спине.
Он молчал. И просто меня обнимал.
Меня. Странную женщину, что прокралась в его город и в его жизнь. И все же, утопая в его объятиях, я почему-то совсем не чувствовала себя безумной.
4Астер
Рыться в вещах Тесака было неправильно, поэтому я решила назвать это действо исследованием.
Дальше по короткому коридору в задней части дома располагалась купальная, ненамного больше, чем в его городском жилище, и единственная спальня. Сперва она показалась мне невероятно крошечной. Но потом я оценила габариты кровати, которая с лихвой уделывала городскую. Она занимала почти все пространство комнаты, и в ней могли бы уместиться, наверное, четверо крупных мужчин.
Или волк-фейри.
По обе стороны кровати стояли тумбочки, позади тянулось к потолку высокое арочное окно, а в углу напротив двери ютился комод.
Дверь дома отворилась.
– Цветочек.
Я быстро вернула изумруд туда, где нашла. Вернее, нащупала в верхнем ящике комода, с которого вытирала пыль.
– Да?
– А я уж было подумал, что ты образумилась и сбежала, – произнес Тесак.
Он шутил, но мы оба прекрасно понимали, что все это бессмысленно. Мы знали, что питаемся друг другом. Иногда нам даже казалось, будто мы способны прожить так целую вечность.
Но мы оба чувствовали, что нет, не способны.
– Я утратила всякий разум несколько дней назад, – напомнила я волку с застенчивой улыбкой.
Он усмехнулся и перевел взгляд на ящики у меня за спиной. А потом протянул руку.
– Пойдем. Пора тебя покормить.
Я вложила в его ладонь свою и рассмеялась, когда он притянул меня к груди.
– Как же тебе нравится это делать.
– Ничто еще не приносило мне столько счастья, – Тесак приподнял мой подбородок, – как наполнять твою щелку собой, а твой желудок едой.
Я поежилась. Какой бы непристойной и старомодной ни была его фраза, мне все равно понравилось.
Загрубевшая подушечка его пальца погладила меня под подбородком, взгляд запорхал в танце с моим. За мгновение до того, как наши губы соприкоснулись, волк сдвинулся к моей щеке и вдохнул мой запах.
– Меня не было слишком долго, – быстро прошептал он, будто боясь произнести эти слова в голос.
– Тебя не было несколько часов, – заметила я с легкой улыбкой.
Когда я наконец успокоилась, Тесак оставил меня у себя на коленях и прочитал мне вслух главу из книги. Затем он набрал мне ванну и объяснил, что его уже давно ждут в Цитадели.
И все же в дверях Тесак задержался.
Я думала, он просто хотел увидеть, как я раздеваюсь, пока не обратила внимание на его сжатые губы и челюсти, напряжение в пальцах и широких плечах.
Тогда я пообещала волку, что со мной все будет в порядке. Судя по его пристальному взгляду, он не поверил. Кажется, наблюдая за мной и сдерживая все те вопросы, которые поднимались в нем высокой волной, он почувствовал себя еще хуже.
Тесак скривился, оторвался от косяка, а потом вдруг переместился.
Он тихо заворчал, когда его пальцы скользнули по моему горлу, а губы прижались к моему уху.
Меня вдруг осенило, и я обхватила Тесака за талию, чтобы не упасть, но не сумела сдержать выдох:
– Ты раньше скучал по кому-нибудь, волк?
Я знала ответ еще до того, как сорвался вопрос, но все равно эгоистично жаждала его услышать.
– Нет.
Закрыв глаза, я жадно впитывала признание с каждым новым вдохом.
– Твои тапочки у двери, – и волк оставил меня в ванной.
А я улыбнулась, несмотря на дурные предчувствия, что застыли под кожей слоем льда.
Не прошло и десяти минут, как мы вышли из леса и направились вниз по пологому холму к сердцу ромбовидного города.
Я прекрасно понимала, что Тесак хотел меня отвлечь, развеселить после срыва, ведь мы еще ни разу не выходили в свет вдвоем. Я не просила об ином и не обижалась, потому что чувствовала, что, скрывая меня, волк печется не о собственных интересах, а обо мне.
Я держала руки сложенными перед собой, а он – опущенными, разве что время от времени указывал на какие-нибудь лавки и пояснял, что там продается.
Многие торговцы и прохожие кивали ему в знак уважения, но столь же многие спешили опустить взгляд. Как мне показалось, они его боялись. Тесак же не обращал внимания ни на тех, ни на других.
Такое высокомерие было мне не по душе. Взглянув на волка, чтобы сообщить ему об этом, я обнаружила, что он смотрит лишь на меня.
Он тут же перевел взгляд на дорогу и не дал мне вступить в кучу конского навоза.
Народ собирался небольшими группами перед пекарнями и тавернами. Сквозь толпу осторожно пробирались тележки, груженные товарами. Легкий ветерок разносил ароматы теста, фруктов, корицы и цветов. Когда в конце улицы мы свернули в переулок, чтобы перейти на другую, в нос вдруг ударил запах свежих даров моря, сыра и вина.
– Рыба? – спросил волк, заметив, что я с любопытством рассматриваю рынок через дорогу у реки. – Джейрон готовит бесподобный рыбный пирог. Говорят, это потому, что его дед сам был наполовину рыбой.
– Русал?
Я никогда их не встречала, но в детстве отец часто развлекал меня историями о тех, кто жил в наших реках за долгие десятилетия до моего рождения.
Тесак пожал плечами.
– Если спросить, он не ответит, но я думаю, слухи ему по душе. Они привлекают посетителей.
– Умно. – Я поджала губы, соблазненная ароматом. – Но я, кажется, в настроении для чего-нибудь сладенького.
– Может быть, после того, как съешь что-то нормальное, – сказал волк так серьезно, что я еле сдержала смешок. Он заметил и нахмурился. – Что тебя позабавило?
Мы остановились в конце небольшой очереди у прилавка, и я, забывшись, прижалась к Тесаку.
– Ты очень напорист, и пусть мне и не следует, но я все же нахожу это очаровательным.
– Очаровательным? – произнес волк так, будто я обозвала его мокрой портянкой.
Я все-таки рассмеялась, хватаясь за его крепкое плечо и привлекая внимание двух женщин перед нами. Я выпрямилась, намереваясь отстраниться, но Тесак взял меня за руку.
Мой желудок взбунтовался по причинам, не имеющим ничего общего с голодом, когда его мозолистые пальцы медленным и уверенным движением скользнули по моим и переплелись. Я не удержалась и взглянула на волка снизу вверх. Но он лишь наклонил подбородок, здороваясь с торговцем, и сжал мою руку.
На самом деле Тесак ничуть не беспокоился, что его увидят со мной. Он просто позволил мне самой решать, когда я буду к этому готова и сделаю первый шаг. Чтобы мне было спокойно.
Чтобы мне не захотелось убежать.
Мои плечи расслабились, а следом за ними и почти все мое тело. Тесак купил нам еду, и мы ели, прогуливаясь по набережной.
– Не думала, что волки любят рыбу.
Тесак облизнул палец, и от этого зрелища напряжение вернулось – правда, иного рода.
– Кто-то придерживается старомодных вкусов, а кто-то пользуется мозгами.
– Например, ты, – ухмыльнулась я.
Он уставился на мои губы, приоткрыв рот.
– Например, я, – наконец согласился волк. – Если что-то хорошо на вкус, это нужно съесть.
И Тесак усмехнулся, когда мои губы тоже невольно приоткрылись.
Я насилу оторвала от него взгляд и уставилась на воду. Мне отчаянно нужно было успокоиться. Чем дольше я потакала чувствам, тем сильнее разум окутывался туманом, тем сильнее дикий жар, что зарождался внутри, растекался по телу. Даже кончики пальцев налились теплом и онемели, почти зачесались.
Вода подарила мне краткую передышку. До этого момента ничто не заставляло меня тосковать по дому, и даже сейчас я ощутила лишь едва уловимую тягу к знакомому, волшебному уюту. К хрустальной реке, что тянулась на многие мили у подножья гор, петляла среди лесов и впадала в море.
Река перед нами была ярко-синего цвета. Солнечный свет искрами переливался по ее безмятежной поверхности.
На одном из маленьких причалов, пытаясь рыбачить, сидели подростки. Я улыбнулась, замедляя шаг, – мостовая здесь уступала место траве и папоротникам.
– Они что, ловят на абрикосы?
Тесак, уже доевший, слизнул крошки с пальцев и покосился на молодняк. Фыркнул, и я сразу же позабыла, как дышать.
– В последний раз, когда я их видел, у них были кусочки сахара.
– Кто-то веселится от души, – заметила я с хриплым смешком. – Дурит им голову.
– Хочешь ребенка?
Я застыла как вкопанная, сраженная этим внезапным вопросом.