– Как ты его назвала?
Карельда на мгновение нахмурилась в замешательстве.
– А, ну… – Она провела пальцем по головке малыша. – Я так и не определилась.
Когда я промолчала, она добавила:
– Знаю, это ужасно. Он с нами уже столько дней.
– Имя – важная штука. Не торопись.
В комнату вошел Тинон с корзинкой для малыша и, поклонившись, поставил ее у окна.
– Зачем мне помогать? – снова спросила Карельда.
Я достала из шкафа два одеяла и, развернув одно, уложила его в корзину, хотя там и без того уже было несколько.
– Ты предпочла бы иной исход?
Я пересекла комнату и расстелила второе одеяло на маленьком столике перед креслом, в которое опустилась Карельда.
– Нет, конечно, но…
– Тогда, пожалуйста, не задавай вопросов, на которые я не могу и не хочу отвечать. – Я выпрямилась и огляделась, затем посмотрела на Карельду. С ее щек до сих пор так и не сошли красные пятна пережитого потрясения, а глаза потускнели, подернулись пеленой усталости. – Тебя не выгонят. Тинон пошлет кого-нибудь собрать твои вещи, а если тебе понадобится что-то еще – обращайся к нему.
Стоящий у двери управляющий кивнул в ответ на мою слабую улыбку. Его глаза блеснули так, что у меня болезненно сжалось сердце.
– Именно так, моя королева. Все, что они пожелают.
Я уже начала подниматься по лестнице, как вдруг Карельда тихо меня окликнула:
– Спасибо. – И добавила, когда я собралась идти дальше: – Моя королева.
Я не обернулась – понимала, что просто не смогу. Чувствуя спиной ее взгляд, я закрыла глаза, а когда сердце унялось, открыла их и продолжила шагать.
На кушетке в моей мастерской, прижав пальцы ко лбу, меня ждал Рорн.
– Ты хоть представляешь, что натворила?
– Твоему самолюбию придется искать утешения в другом месте. – Усевшись на подоконник, я очистила банан, который оставила там вчера. – Я не в настроении.
Я и глазом моргнуть не успела, как фрукт выдернули у меня из руки, а нос Рорна оказался в дюйме от моего.
– Можешь винить меня в крахе нашей любви, и эту вину я беру на себя, невзирая на твои собственные проступки, но это?
Я ждала, почти желая того, что гнев в глазах Рорна заставит меня испугаться – или, чем звезды не шутят, даже распалиться. Но не чувствовала ничего.
– Это лишь еще больше отдалит нас друг от друга, Астрантия. – Я снова промолчала, и Рорн склонил голову набок. – Хотя, может, я просто дурак, а ты именно этого и желаешь.
– Мой король, – произнесла я беззлобно. – Пропасть между нами разверзлась много месяцев назад, и мы оба это знаем.
Взгляд Рорна блуждал по моему лицу.
– Ты наказываешь меня словами, которых не имеешь в виду.
– Нет. – Мои пальцы скользнули по его покрытому щетиной подбородку, и мои губы тронула грустная улыбка. – Я лишь говорю правду.
Его ресницы затрепетали. Я убрала руку, и Рорн выпрямился.
– Ты знаешь, что я сделаю все возможное, лишь бы снова увидеть тебя счастливой.
– Так обращаться с Карельдой… – Я покачала головой и, посмотрев ему в глаза, тихо добавила: – Это не поможет.
Рорн устремил взгляд в пол. Прошептал:
– Я тебя потерял.
– Рорн. – Поднявшись, я подошла ближе и заглянула в его прищуренные глаза. – Ты потерял себя.
Взяв его за руку, я ее сжала.
– Найди его. – Я отступила назад. – Пока не стало слишком поздно.
Тихо зарычав, он ушел.
13Тесак
– Командир! – крикнул Трес. – Уходим?
– Я – да. А вы как пожелаете.
Деревня была покинута еще до нашего появления, и судя по состоянию некоторых домов, пустовали они уже долго.
– Только время зря просрали.
Но не полностью.
Среди немногих брошенных пожитков, которые оставили ускользнувшие золотые фейри, я нашел пару новых книг.
– Стройся! – скомандовал Трес легиону.
Из моей ладони вырвалось пламя – пусть не такое яростное, как у нашего короля, но вполне сносное. От показухи мне все равно никакого толку. Я швырнул пламя в сторону амбаров, расположенных вдоль восточного периметра деревни, чтобы оно наверняка уничтожило весь урожай, за которым кто-нибудь мог бы вернуться.
И так всегда.
Очередная вылазка на восток, через зияющее ущелье – чтобы красть и уничтожать, после чего – долгий путь домой. Я не проявлял неуважение к братьям и не переносился в Цитадель, когда многие лишены этой способности. Особенно когда некуда спешить. Когда без этого можно обойтись.
Меня там ничего не ждало, кроме того же самого старого дерьма.
Только теперь наш король нашел себе половинку.
Да еще и из золотых. Отсиживаясь в своих расфуфыренных покоях прямо рядом с комнатами Дейда, принцесса из Синшелла еще не смирилась со своей судьбой. С тем, что теперь она обязана королю Вордана, как бы ей ни хотелось обратного.
Я не то чтобы винил принцессу: мы разрушили и разорили немало уголков ее драгоценного королевства. И на этом не остановимся. Хоть и не без причины.
Однако что-то подсказывало мне, что из-за одержимости нашего короля принцессой эта причина – цель всей его жизни – скоро иссякнет.
Так что сказать, что лебедь мне не нравилась, это еще мягко выразиться. Правда, я еще не был уверен: это из-за того, что она положит конец тому единственному, что заставляло меня вставать с постели каждое утро, или из-за того, что меня от них с Дейдом тошнило по причинам, от которых я больше года пытался оправиться.
Я познал радость. Я купался в ее мимолетном волшебстве и верил, что сумею ее обуздать. Сохранить. Сделать своей. А когда эта радость так стремительно исчезла, я понял, что она такая же, как и все остальное в нашем мире – лишь очередной яд, что возьмет от тебя все, что ему нужно, а потом бросит гнить.
Я хотел продолжать жить. Держаться. Мне нужно было держаться.
Месть Дейда тем, кто лишил его отца и матери, а Вордан – горячо любимых правителей, для некоторых из нас была не просто расплатой.
Это была возможность спастись. Выплеснуть нечто большее, чем горе и ярость. Даже не знаю, что бы я иначе, мать его, делал. Командовал легионом, который бы обходил дозором наши земли и улаживал мелкие дрязги? Швырял камешки через Ночное море в надежде, что они попадут в окна определенной женщины и она почует, кто их запустил?
Безумие.
Я утратил больше, чем просто сон, из-за лучшей женщины, которая у меня когда-либо была, единственного существа, с которым я желал бы делить кров в этой вечной жизни. Я, звезды меня раздери, чуть не потерял гребаный рассудок.
И с тех пор его искал.
Мы вернулись в Цитадель два дня спустя, уставшие, злые до усрачки, а король, мать его, Дейд как сквозь землю провалился.
– Он повел принцессу на прогулку в город, – сообщил Клык, когда вошел в зал военного совета и выругался при виде заваленного бардаком стола.
– Надеюсь, они там славно проведут сраное время, – процедил я с изрядной долей сарказма, а потом шлепнулся на стул и принялся строчить отчет на помятом листе пергамента.
– Обиженка, – хмыкнул Клык, проводя кончиком клинка по списку имен тех, кому предстояло на следующей неделе нести дозор на северном краю ущелья. – Эта принцесса Опал, кажется…
– Наивной и ненадежной, – с готовностью припечатал я.
– Да ладно тебе, – Клык откинулся на спинку стула и склонил голову набок, изучая меня взглядом. – При мне можешь не стесняться.
Я посмотрел на пергамент.
– Сотри с рожи эту сраную ухмылку.
– А ты заставь, лицо со шрамом, – поддразнил Клык, и я зарычал. Он усмехнулся. – Ты прав, но эта птичка – его половинка. Так что, какой бы вред она ни причинила, серьезных последствий не будет.
Я фыркнул – чересчур громко.
– Ты звездами проклятый идиот.
– Может и так, но я все равно прав.
Потянулись долгие минуты в тишине, пока я молча писал. Разобрать мой почерк будет непросто, но я встал и прикрепил отчет к пробковой доске позади себя.
– Ты когда-нибудь находил настоящую пару?
Мы оба знали, что нет, поэтому Клык промолчал.
Я уже был у двери, когда он тоже спросил:
– А ты?
Вопрос прозвучал слишком запоздало, слишком осторожно для шутки.
С тех пор как Астер ушла, Клык много месяцев пытался заставить меня излить душу, но безуспешно. Он давным-давно сдался: в конце концов, он привык к моим мрачным настроениям, ведь худшие из них он пережил, когда мы взрослели под одной крышей.
– Нет, но лебедь все равно может отвергнуть связь.
И я вышел, прежде чем Клык успел спросить что-нибудь еще, а потом переместился обратно в город.
Ветер принес предвестие.
Яростную ласку, на которую многие мои собратья предпочли не обратить внимания. В нынешних обстоятельствах я их не винил.
Но некоторые все же вняли, и у нас не было времени гадать, насколько все могло оказаться хуже, если бы мы ничего не предприняли.
Люди хлынули целыми толпами под покровом темноты.
То, что наши воины и разведчики на постах в бухте и вдоль береговой линии не заметили их корабли, могло означать только две вещи. Все они давно мертвы, и эти людские солдаты точно рассчитали время для своей атаки.
Нашего короля и половины легионов не было в стране.
Они находились в Синшелле, защищали Дейда от покушения, ведь он вознамерился жениться на этой своей птичке-половинке – местной принцессе. Принцессе, которая, насколько нам было известно, пока даже не приняла их связь.
Вот же звездами проклятый одурманенный кретин.
Наши опасения подтвердились: этот кретин сыграл врагам на руку. Мы знали, что королевство Синшелл жаждало причинить Дейду такую же боль, какую он причинил им, поэтому они позволили ему жениться на своей принцессе. Так они надеялись обрести мир и свершить долгожданную месть.
Но мы и предположить не могли, что золотые способны на подобную подлость.
Что они заманят Дейда в ловушку в Синшелле, пока солдаты другого королевства рыщут по нашему так, словно им вручили от него ключ.