– Мои… – начал Рорн, затем помедлил и поправился: – Наши лазутчики недавно вернулись из Пелворна с новостями о кораблях под флагом Марвиса, которые отплыли на другой континент.
Пелворном называлось людское королевство, чьи обитатели сделали охоту на нас излюбленной семейной традицией.
– Целый флот?
– Множество кораблей, – подтвердил Рорн. – Дальнейшее наблюдение показало, что они нашли более привлекательную цель.
– И эта цель?..
Рорн вскинул бровь и поднес бокал с вином к губам, глядя на меня.
– Нодойя.
Я попыталась не выдать себя, но опоздала на то мгновение, когда сердце перестало биться. Все было написано у меня на лице.
Я ничего не могла с собой поделать, силясь вообразить, что же, небеса раздери, подвигло Марвиса и его последователей отплыть так далеко на восток, на континент гораздо больший, чем тот, который они уже разорили.
Осторожно, но в то же время как можно небрежнее, я оторвала взгляд от Рорна и спросила:
– Ты знаешь, что они желают там найти?
Рорн ответил не сразу. Он поставил бокал на стол, повертел за ножку туда-сюда на изумрудной скатерти.
– У них несколько целей, – наконец пробормотал Рорн, скривив губы. – Среди них – принцесса-фейри, которая, по слухам, способна вплетать золотые нити в одежду.
– Золотые нити? – переспросила я, хотя уже слышала об этом от Карельды.
Рорн угукнул, не отрывая взгляда от ножки бокала, который продолжал непрерывно крутить.
– А еще она умеет обращаться лебедем.
Он улыбнулся, и у него вырвался хриплый смешок.
– Но это, разумеется, лишь вымысел, – проговорила я.
– Большую часть вымысла порождает истина, и говорят, что последняя золотая фейри Нодойи, способная вить золото, и в самом деле могла обращаться лебедем. Но такие силы, конечно, требуют высокой платы, и потому она сгорела дотла.
– Сгорела дотла?
Словно в трансе, словно испытывая благоговейный трепет и наблюдая нечто мне недоступное, Рорн пояснил:
– Со временем те, кто обладают подобными невероятными способностями, начинают безрассудно растрачивать себя. Древнее, стирающее время сияние вполне может лишить их сил. И тогда они умрут, если вдруг попытаются кого-нибудь исцелить.
– Тогда что же смертным нужно от существа, которое неизбежно утратит ценность?
– Полагаю, все то золото, что они соберут, прежде чем это произойдет, – ровным тоном произнес Рорн, опустив ресницы. Теперь его палец скользил по запотевшему стеклу бокала. – Два королевства фейри Нодойи ведут войну, и пока они сцепились, одно маленькое людское королевство под названием Эррин на юге, судя по всему, строило собственные планы.
– Людское королевство, – повторила я и заморгала, вдруг вспомнив, где о нем слышала. Это было так давно, что казалось лишь сном. Но все же я за одно мгновение сообразила, что они могли планировать. И осознание тяжелым камнем осело внутри.
– Королевская семья Эррина попросила помощи у Марвиса? – выпалила я, затем покачала головой. – Чтобы выступить против двух королевств фейри?
– Против одного из них, – отрешенно ответил Рорн, не отрывая невидящего взгляда от вина. – Хотя подозреваю, что королевство Вордан и его тиран-правитель – лишь предлог, чтобы собрать кучу золота и получить возможность заняться тем, что они обожают больше всего…
Он расправил свои широкие плечи и впился в меня взглядом.
– Охотой на фейри.
От холода в глазах Рорна, от того, как он подался вперед, положил локоть на стол и, поглаживая пальцем выбритую челюсть, всматривался в каждую черточку моего лица, у меня перехватило дыхание.
Даже спустя столько времени меня преследовало ощущение его щетины на кончиках пальцев. Не Рорна, а Тесака. Эта щетина успела стать гуще за время моего пребывания. Она покалывала мне подушечки пальцев, царапала шею и плечи, нежную кожу живота и внутренней стороны бедер…
Я встала, покачиваясь и зная, что больше не могу скрывать громоподобный стук в груди. Не могу просто сидеть. Не здесь. Ни где-либо еще. Не сейчас. Я должна была сделать то, что поклялась себе больше никогда не делать.
Я должна была уйти. Должна была вернуться.
– Куда ты? – удивленно спросил Рорн.
Ужин с ним напрочь вылетел из головы – стоило только ему поделиться этими страшными известиями.
– Мне нужно кое-что сделать.
– И что же?
Беззаботный тон Рорна намекал, что лгать бесполезно.
– Рорн, мы должны им сообщить. Я…
Двери захлопнулись.
Ножки стула скрежетнули по камню, Рорн встал, а я уставилась на деревянную преграду. Закрытая дверь меня не пугала – но я замерла от ужаса, осознавая, почему Рорн попытался вот так запереть меня здесь.
Позади раздались медленные размеренные шаги.
– Даже если бы мы могли им что-либо сообщить, а мы не можем, – произнес Рорн. – С чего бы нам это делать? Никто никогда не приходил нам на помощь.
– Рорн, – почти взмолилась я. – Мне нужно выйти.
– Не говори глупостей. Кроме того, слишком поздно. Когда мы только услышали новости, корабли уже, вероятно, успели достичь берегов Нодойи.
У меня оборвалось сердце. Задать вопрос было буквально невыносимо – да и не нужно.
– Когда ты узнал?
Много дней назад. Возможно, несколько недель.
Я крепко зажмурилась. Значит, война уже разразилась. Или даже хуже…
Давно окончилась.
Воздух застрял в груди тяжелым комом, а я все ждала ответа, которого так и не получила.
Рорн остановился у меня за спиной и глухо, зловеще рассмеялся.
– Он там, верно? Мужчина, из-за которого ты медленно чахнешь.
– Чахну? – переспросила я, рывком разворачиваясь к нему лицом.
– Ты меня услышала, – процедил Рорн сквозь зубы, глядя на меня сверху вниз, и в его глазах сгущались тучи гнева.
– Ты держишь меня тут лишь на словах, – прошипела я и ткнула пальцем ему в грудь, – хотя именно ты разрушил все, что у нас было. И спустя столько времени ты все ждешь прощения за преступления, которые будешь совершать снова и снова, когда тебе заблагорассудится. И хотя я пыталась…
Моя грудь бурно вздымалась и опускалась, голос срывался.
– …Я пыталась, Рорн, причем изо всех сраных сил, что у меня еще оставались. И именно поэтому я не хочу больше иметь с тобой ничего общего.
– Но это не единственная причина, верно?
Подонок.
Я отступила назад.
– Иди в жопу, Рорн.
– Так ты же мне не дашь, правда? – Он ухмыльнулся. – Не дашь. Вместо этого ты каждую ночь истощаешь себя фантазиями о другом.
Если Рорн задался целью меня разозлить, то у него получалось, и он об этом знал. Он подошел так близко, что я, пылая, словно огонь, оказалась прижата спиной к закрытым дверям, и горячо прошептал:
– Думала обмануть? Спрятать от меня своего полюбовничка на веки вечные, но я все увидел.
Не совсем понимая, что он имел в виду, и едва-едва сдерживаясь, чтобы не влепить ему пощечину, когда он наклонил ко мне голову, я не сумела ответить.
– Ну же, цветик.
Он злобно, лающе рассмеялся.
– Думала, я не узнаю, кто он? Я же обещал, что узнаю.
Его едкая ухмылка ослепила меня ненавистью, которая просочилась до самого мозга костей, когда Рорн осмелился вновь открыть рот.
– Мы обнаружили твои картины с ним и Ворданом много месяцев назад. А твоя реакция на известия о нападении лишь подкрепила мои подозрения. Он там, и теперь… – Рорн провел пальцем по моей щеке и, коснувшись уголка рта, скривил губы в усмешке. —…теперь ты боишься за его жизнь настолько, что готова предать собственный народ.
– Я бы никогда их не предала.
Как он вообще смел такое говорить, когда ради них я делала именно то, что он сказал, – чахла здесь уже небольшую вечность. Я отдала Рорну и этому обреченному королевству свое сердце, и даже больше: именно остатки моей души, привязанные к этому месту, из которого я не могла сбежать, и удерживали меня здесь.
Рорн цокнул языком.
– Тревожить хрупкий мир, которого мы достигли, – не что иное, как измена.
– Так обезглавь меня, и дело с концом, – прорычала я, зная, что сперва ему придется меня отыскать.
Но, когда я попыталась призвать нити времени и энергии, обуздать их, чтобы перенестись в королевство, вернуться в которое я и мечтать не смела, ничего не произошло.
Рорн заулыбался.
– Я никогда не сумею причинить тебе вред, ты же знаешь.
Он, не торопясь, вернулся к столу и взял мой пустой бокал.
– Так что, если ты не захочешь отправиться морем, чего я, разумеется, не допущу, ты останешься здесь…
Рорн уронил бокал на стол. Стекло разлетелось осколками, а я подумала, что никогда не видела Рорна таким разозленным.
– …где тебе и место, Астрантия. Ведь в отличие от этого сраного гаденыша, разок утащившего объедки с моего стола, я люблю тебя и не позволю тебе нас предать.
Мои пальцы покалывало от бесплодного тепла, пока я раз за разом тщетно пыталась исчезнуть. Паника усилила страх, заставила повысить голос:
– Что ты сделал?!
– Я не позволю тебе предать себя.
– Рорн, – выдавила я шепотом, всматриваясь в разреженный воздух вокруг, отчаянно пытаясь заставить его сгуститься, заключить меня в свои объятия и унести подальше отсюда.
– Я не позволю тебе предать меня.
Бросившись к Рорну, я с рычанием схватила его за грудки.
– Что ты со мной сделал?!
Широко улыбаясь, Рорн осторожно оторвал мои пальцы от рубашки, затем поднес к своим губам. Он целовал их, а я со слезами на глазах пыталась уложить все это в голове.
Все, что я больше никогда не смогу сделать.
– Я тебя спас, – произнес Рорн так мягко, так просто.
Без сил, изъеденная смятением, я сползла на пол.
– Заветная вода, – сообщил Рорн. – Из последнего оставшегося ручья, где она еще есть. Ты о нем знаешь, моя дерзкая, моя дорогая жена, ведь ты выросла в лесу в считаных милях от него.
Безвкусное зелье, которое временно лишает способностей. Водоросли, выделяющие эту жидкость, были запрещены и уничтожены много веков назад, после того как ими слишком долго злоупотребляли.