Я и так ела в два раза больше, чем привыкла за последний год. Вид еще двух подносов с почти опустевшими тарелками внушал мне скорее злость, чем благодарность за заботу. Пусть мне очень даже льстило, что Тесаку нравились изгибы моего тела, это был вовсе не повод стремиться его ублажить: после столь долгого недоедания мне попросту стало бы плохо.
Я смотрела на поднос, потягивая воду из стакана, и гнев разгорался, растекался по жилам все сильнее. Настойчивому стремлению волка заботиться, не давая мне то, в чем я действительно нуждаюсь, пора было положить конец. Если я и правда его ранила, то я должна взять и каким-то образом все исправить.
Насколько это вообще возможно.
Поднявшись, я отставила стакан, затем переоделась в платье, которое попыталась починить. После когтей Тесака и моих скудных навыков оно выглядело просто ужасно, но ничего не поделаешь.
А потом я перенеслась в домик посреди леса.
Стоило моим ногам коснуться каменного пола, как я поняла: волка здесь нет. И все же я сунула нос всюду, куда смогла.
Тут ничего не изменилось.
Вообще ничегошеньки, поняла я, и тревога пронзила грудь, едва я подошла к чайному столику и проверила книги. Те же самые книги, которые я видела, когда в последний раз стояла в этой самой комнате, в этом самом домике.
Полки вдоль стен покрылись толстым слоем пыли. На кухне было прибрано – в основном потому, что ей явно не пользовались. Я прошла в спальню. Гигантская кровать была застелена, белье – туго заправлено под здоровенный матрас.
Значит, волк работал вместе со своим легионом.
Не желая сразу же уходить, я побрела в заросший сад мимо дров, наколотых и сложенных у замшелой стены домика. К пню был прислонен топор, вокруг лезвия проросли сорняки.
Трава за домиком стала выше и гуще, она тянулась к деревьям, а пруд из-за нее казался совсем заросшим.
Я всмотрелась в деревья, понаблюдала, как танцует с тенями солнечный свет. Перекликались птицы, в кустах сновала мелкая живность. Я закрыла глаза и просто дышала полной грудью – хотелось напитаться этим ощущением. Волшебством, которое теперь стало такой редкостью.
Спокойствие. Умиротворяющее душу спокойствие.
Его нарушил пронзительный вопль. Я вздрогнула, распахивая глаза.
– Помоги, жаба ты гнилая! – крикнула крошечная фигурка из пруда передо мной.
– Тихо, – проворчала вторая из маленькой лодки, сделанной из листьев кувшинок. – Притворись мертвым.
– Это ты сейчас мертвым станешь!
Эльф забрался обратно в лодку и толкнул спутника. Тот пихнул его в ответ.
– Прекрати, – прошипел он. – Она нас увидит.
– И что делать? Сидеть на месте, как обреченные кретины?
Я рассмеялась, но резко осеклась, когда оба существа замерли.
Они медленно повернулись в мою сторону. Один из них, мокрый, выжимающий воду из цилиндра, заморгал большими черными глазами.
– Чего ты хочешь?
– Вы эльфы?
– Смотря кто спрашивает, – подал голос второй, сжимая в руке тростинку, которая заменяла ему весло.
– Она не спрашивала, идиот. – Мокрый заозирался. – Где чудовище?
– Чудовище?
– Одноглазый демон с каменными ручищами.
Я сдержала очередной смешок.
– Его здесь нет.
– О, слава звездам! – чуть не заорал от облегчения второй, перестав грести.
Его товарищ возвел глаза к небу, прижимая мокрый цилиндр к груди.
– Они и в самом деле чудесным образом милосердны.
Гребец прищурил темные глаза.
– А ты кто такая?
– Я Астер, его…
Я сморщила нос. Было бы нелепо брякнуть про половинку этим существам, когда я сама-то это еще не до конца осознала.
– Его?.. – намекнул на продолжение тот, что в цилиндре, и поскреб пальцами копну мокрых блестящих волос.
– Не лезь. – Гребец сердито на него уставился. – Не видишь, тема явно деликатная.
Я подошла поближе и присела на корточки на илистом берегу.
– Что вы двое здесь делаете?
– Мы ловили рыбу, пока кое-кто не потерял удочки, – ответил гребец. – Я Джатс, а это Клун, идиот, который уронил их в пучину бездны.
Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и заметила, что одна из удочек плавает прямо у поверхности. Дотянувшись, я вручила ее Клуну, который заморгал, уставившись вверх на мою руку, будто боясь, что я его раздавлю.
– Не хочешь?
Посмотрев на удочку, затем на меня, эльф кивнул с разинутым ртом. А потом выхватил ее, и я отшатнулась, чтобы самой не рухнуть в пруд.
– Ты сама грубость, – вздохнул Джатс, положив тростинку на коричневые штанишки. – Спасибо скажи.
– Спасибо, – буркнул Клун, осматривая удочку – обструганную палку, вокруг которой обмотали что-то вроде волоска.
Я улыбнулась и поднялась на ноги, разглядывая эльфов, пока есть возможность. В последний раз, когда мне встречался маленький народец, я была настолько мала, что почти не понимала, кто они такие.
Обычно они обитали в стволах деревьях и гигантских мухоморах – и яростно защищали свои владения. Большинству было прекрасно известно, что при встрече с маленьким народцем следует вести себя очень осторожно, если, конечно, не хочешь лишиться волос, одежды или ботинок.
– А вы не знаете, где он может быть?
Джатс поскреб свою бурую бороду.
– Волк? – уточнил он и коротко грубо хохотнул, когда я кивнула. – Нет, слава звездам.
– Небось рычит на какую-нибудь несчастную душу, – пробурчал Клун тихо, словно опасаясь, что Тесак его услышит.
– Или калечит, – вторил ему Джатс. – Ходят слухи, что волк очень жестоко пытает пленных и что он постоянно торчит в этом жутком подземелье Цитадели. Там держат бедовых людей, взятых в плен во время войны.
Мои надежды рухнули. Цитадель была единственным местом, куда мне точно не следовала соваться.
Клун поежился.
– Настоящее чудовище. – Положив удочку на колени, он буркнул: – Жуткий ворчливый зверь, и ничего больше.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Почему вы так боитесь Тесака?
Клун уставился на меня так, будто я брякнула сущую нелепость.
Джатс поджал губы.
– Думаю, лучше спросить, почему, во имя, мать их, звезд, его не боишься ты?
– Не лезь, – передразнил его Клун. – Деликатная тема.
Джатс стукнул его по груди. Клун пискляво зарычал и бросился на Джатса, и оба рухнули в воду, шумно ругаясь.
Я подождала, пока они не вернулись к своей перевернутой лодочке, а потом с улыбкой ушла.
День сменился вечером, и пусть мне очень хотелось остаться в домике и дождаться моего зверя, он мог вернуться в свое городское жилище, не обнаружить меня там и решить, что я опять сбежала.
Поэтому я перенеслась обратно. Съела немного пирога, попыталась почитать что-нибудь из множества книг.
Потом вышла на улицу. Было еще одно создание, которое могло знать, где найти волка – или, по крайней мере, как с ним связаться.
Погода стояла тихая, прохладная. В воздухе витало предчувствие зимы. Горожане прятались по домам. Небольшие компании все же бродили по улицам, но что народ, что сам город источали некую мрачность, которой в прошлый раз не было.
Их коснулась война, и многих, возможно, впервые.
Вина больно кольнула сердце, и я снова напомнила себе, что не знала о планах Марвиса. А если бы и знала, то никак не смогла бы его остановить. Что, в свою очередь, меня разозлило. Ведь, узнай я обо всем раньше, могла бы попробовать кого-нибудь спасти.
Мимо, неторопливо поднимаясь на холм, проехала карета. Из-за бархатной занавески улицу пытливо изучали золотистые глаза. Я не поднимала головы. Сколько я ни твердила себе, что я в безопасности, что Рорн не знает, где я, это не помогало.
Вне стен одного или другого жилища Тесака, где я могла спрятаться, я чувствовала себя беззащитной. Снова хрупкой и встревоженной.
Именно в этот момент мне пришлось задуматься о том, что причиной всему происходящему был вовсе не чужой город и не страх, что Рорн меня найдет, если он вообще станет искать. А просто-напросто я сама.
Я сама это с собой сотворила.
Месяц за месяцем я бесконечно пряталась. Старалась, чтобы меня не видела ни единая душа – мне казалось, что так я сумею себя защитить. А теперь мне было трудно избавиться от этого стремления. Желания сбежать, скрыться за стенами и запертыми дверями.
Я сглотнула комок в горле и подняла голову.
Но улица уже опустела, не было даже столиков у таверн и лавок. Впрочем, звуки все же доносились – за дверями и приоткрытыми окнами теплилась жизнь.
Может, народу Вордана просто нужно было время, чтобы, спрятавшись, научиться снова дышать среди других.
При виде той самой таверны, где мы познакомились с Тесаком, мои босые ноги замедлили шаг, и я вспомнила, что лавка Оливианы находится как раз неподалеку. Я остановилась перед узким двухэтажным зданием и вдохнула запах, который навсегда отпечатался в моей памяти: запах несвежего эля и пряных орешков. Темные окна таверны покрывала влага, за ними горел тусклый свет и шумели гости.
Замерзнув, я решила продолжить путь, как вдруг в нос ударил знакомый запах – и очередной вдох застрял в легких. Я развернулась.
В таверне я осторожно протиснулась сквозь большую толпу женщин. Почти все столы были заняты, смех, ругань и даже пение били по ушам. Но теперь, когда волк связал наши судьбы, его запах безошибочно вел меня к нему.
Я последовала за ним, как никогда сильно меня влекущим, к стойке.
Тесак стоял у ее края, увлеченный беседой с кем-то, от кого тоже пахло волком. Почуяв мое приближение, он замер, а потом повернулся ровно настолько, чтобы увидеть, как я пытаюсь пробраться сквозь развеселую толпу молодых мужчин.
Один из них громогласно меня поприветствовал и протянул свою кружку, от которой я отказалась, слабо улыбнувшись и качнув головой. Когда толпа наконец меня выпустила, я увидела, что волк-собеседник уже ушел, но Тесак не остался один.
На его руке теперь висела женщина с темными волосами до плеч. И снова волчица, поняла я, вдохнув аромат ее духов и заметив, как ярко блестят ее глаза грушевого цвета.