Я оторвала взгляд от Тесака, который мрачно уставился на Берка, и откашлялась.
– Астер.
– Астер, – повторил старый волк, словно пытаясь изучить каждую букву имени так же, как каждую черточку моего лица. – А не сокращение ли это от…
Клык задел стакан локтем и выругался, когда вода вылилась его отцу на колени.
Берк лишь сердито уставился на сына – прекрасно понимая, зачем тот это сделал.
Я не представляла, что именно известно Клыку, однако была очень благодарна, что он догадался вмешаться.
Мариана принесла кухонное полотенце и бросила его сыну.
– Это было ни к чему, Клемент. Звезды милостивые. – Женщина цокнула языком, затем обошла стол и похлопала меня по плечу. – Мы очень хорошо умеем хранить тайны, дорогая, не волнуйся. Вот, возьми пирога.
Она придвинула блюдо с ним к моей тарелке, затем вернулась к своему месту и добавила:
– Пирог все делает лучше, пусть и временно. – Ее ореховые глаза, обрамленные длинными ресницами, понимающе блеснули. – Иногда немного времени – это как раз то, что нам нужно.
Тесак сжал мою руку под столом и погладил ее большим пальцем.
Позже ночью, когда в окно за кроватью вовсю светили звезды, Тесак спал, положив голову мне на живот. Я так объелась за ужином, что после нас хватило лишь на то, что он медленно взял меня сзади, а потом нас обоих сморило.
Волк проснулся, всхрапнув, и повернулся ко мне лицом.
– Все хорошо, цветочек?
– Идеально, – ответила я искренне.
На обратном пути в лесной домик Тесак сказал, что о Берке можно не беспокоиться. Я о нем и не беспокоилась, и мне стало интересно, чувствует ли это волк.
– Знаю, это было слишком, – произнес Тесак спустя мгновение хриплым после сна голосом. – Ужин и…
– Нет, – перебила я его. – Мне понравилось.
Я принялась поглаживать его по голове, а он прижался ближе и поцеловал мой живот.
– Даже чуточку чересчур, – прошептала я в потолок.
24Тесак
Зал военного совета был последним местом, где мне хотелось находиться, поэтому я быстро принялся уминать булочки, которые принесла Опал, пока их все не прикарманил Клык, чтобы слопать попозже. Он сделал это в прошлый раз, когда она тоже пришла на собрание с угощением.
Подлюка одними губами произнес слово «половинки» с другого края стола и слизал с пальцев налипший сахар.
Я посмотрел на булочку с джемом у себя в руке, борясь с искушением. Клык ухмыльнулся, когда я все-таки предпочел ее съесть, а не запустить ему в голову.
Но даже если не обращать внимание на насмешки Клыка, я сам не мог остановить эти мысли.
Все утро я думал о странном поведении Берка при встрече с Астер. О том, сколько всего она мне так и не раскрыла. Тайна сквозила в каждом ее взгляде, прикосновении – тревога, которую она чувствовала, но пока не могла облечь в слова.
Я никогда не отличался терпением. Но Астер страдала и тревожилась так сильно, что я готов был ждать, сколько нужно, пока она не будет готова хоть что-нибудь мне открыть.
Дейд громко хлюпнул чаем, и я скрежетнул зубами.
Клык хмыкнул.
Взгляд Опал прожигал насквозь, и я, наконец посмотрев на нее, обнаружил, что она чего-то ждет.
– Что?
Дейд опустил чашку на блюдце с такой силой, что та чуть не треснула.
– Манеры где, засранец несчастный.
– А он нынче не такой уж несчастный, мой король, – немедленно брякнул Клык.
Раздражение Дейда сменилось ухмылкой.
– И как там наша пленница?
Чтобы позлить его, я не стал отвечать и обратился к Опал:
– Я что-то пропустил, моя королева?
Когда я в последний раз вслушивался, они обсуждали королеву Никайю, мать Опал. По всей видимости, королева Синшелла и колдунья Серебрина, с которой они успели спеться, извлекли не очень-то много пользы из встречи с королевой Эррина.
Вполне вероятно, что человеческая королева Сабрина врала как сивая кобыла, особенно после того, как потеряла сына на войне, которую он сам же и помог развязать. Но в ее интересах было этого не делать, если она хотела жить после всего, что натворила.
Эррин, людское королевство Нодойи, обратилось за помощью ко многим иноземным правителям, чтобы положить конец нападениям Дейда на их земли, а одежда с вплетенными золотыми нитями должна была стать залогом ее получения. Но Сабрина уже призналась Никайе и Серебрине, что никто не пожелал рискнуть жизнью.
Никто, кроме короля Марвиса с Изумрудного острова.
Тебя выдает с головой… шрам.
Я не понимал, что делать с этим знанием, добытым во время битвы с людьми, которых послали убить не просто всех фейри без разбору, а лично меня. Пока что я не видел иного выбора, кроме как помалкивать. Нечестно с мой стороны? Безусловно. Однако после стольких лет это было позарез необходимо. Тем не менее я сделал мысленную зарубку поговорить с Берком, как только застану его одного.
И все же я был уверен, что столько людских солдат отправилось за море не только из-за меня.
– Она так и не заговорила? – спросила Опал.
Я снова перевел взгляд на свою булочку, разорвал ее пополам и ответил, нарочито пошло растягивая слова:
– А в каком смысле «заговорила», вашество?
Дейд злобно выругался.
– Нет. – Ухмыльнувшись, я откинулся на спинку стула, и тот скрипнул. – Она не сказала ничего, что могло бы хоть кому-то из вас пригодиться.
И я снова повернулся к Опал, чтобы сменить тему:
– Золото. Так ты все еще можешь его вить или нет?
– Это не имеет значения, – отрезал Дейд.
– Не согласен, мой король, – подал голос поразительно серьезный Клык. – Теперь, когда все знают про ее дар, нам нужно понять, сохранила она его или нет. Так мы сможем лучше представлять, что нас ожидает в будущем.
Дейд глянул на Опал, та кивнула и отпила глоток чая. Король облизнул клыки и вздохнул.
– Опал пытается, но пока безуспешно. Вообще-то с тех пор как она выпустила сияние, прошло всего несколько недель. Да и при чем тут это вообще?
Клык пялился на следы когтей на столе. Иными словами, бросил меня разбираться одного.
– Если дар сохранился, то шитая золотом одежда, которую королевская семья Эррина разослала, чтобы заманить этих паразитов на битву с нами, может заставить их попытать счастья снова.
Дейд уловил, что я имею в виду, и откинулся на спинку стула, малость побледневший.
– Ты же не думаешь…
Но Опал все поняла.
– Я и сама задавалась этим вопросом, – призналась она, водя длинным пальцем по краю чашки. – Возможно, их целью было не просто охотиться и убивать из ненависти к нам и за плату, но также и найти источник одежды с золотыми нитями.
Дейд стиснул зубы, глядя в стол. Напряженная поза и ярость, которой полыхал король, ясно говорили о том, что сам он о подобном особенно не задумывался.
Я не стал тыкать его в промашку носом. Большую часть последних двух недель Дейд выздоравливал на пару со своей принцессой – теперь королевой, – и маневрировал между двумя тяжелыми задачами: зачисткой наших земель и постройкой новых домов для тех, кто пережил кровавое вторжение и лишился крова.
Однако я осторожно предложил:
– Есть над чем поразмыслить. Посмотрю, что получится выведать у пленников, пока это еще возможно.
Я позаботился, чтобы их осталось совсем немного. Они безмолвно томились в темнице по соседству с подземным залом, где мы сидели, и больше не буйствовали, не надеялись на спасение, которое никогда не придет, а лишь медленно умирали.
Клык глядел на короля, позабыв о булочках.
Я встал.
– До скорого.
Неожиданно Опал тепло мне улыбнулась.
Ошеломленный, я не ответил тем же, но быстро кивнул и ушел, прежде чем тревога Дейда не обернулась грозовой тучей, более тяжелой, чем те, что нависли над городом снаружи.
25Астер
Табличка в окне гласила, что лавка Оливианы открыта, и я поспешила внутрь, спасаясь от дождя.
И не сразу поняла, какую совершила ошибку: волк, прижавший швею к стене и уже сунувший руку ей под юбки, замер и сверкнул через плечо знакомыми темными глазами.
– Ну е-мое.
Я застыла на месте, не зная, что делать.
Оливиана изумленно выглянула из-за плеча Клыка, а потом рассмеялась и шлепнула его по груди.
– Отпусти.
– Не нужно, – брякнула я, поморщилась от собственной нелепости и отступила к двери. – Я зайду позже.
– Он как раз уходил.
– М-да? – усмехнулся Клык, и швея сердито на него посмотрела. Стоя спиной ко мне, он поправил юбки Оливианы и свои узкие штаны. – Ладно-ладно, уходил.
Затем волк прошествовал мимо меня с лукавой ухмылкой и нараспев произнес:
– Не забудьте пощебетать обо мне.
Оливиана закатила глаза, но улыбнулась ему в спину.
Я проводила его взглядом и посмотрела на женщину, когда дверь закрылась.
– Прости.
Швея небрежно взмахнула рукой.
– Не стоит. Командир – всего лишь милый надоеда, от которого я никак не заставлю себя избавиться. Ты меня выручила.
Я сдержала улыбку.
– Надоеда?
Оливиана скорчила гримасу – мол, а что тут еще скажешь, – и указала на кушетку.
– Садись, нам нужен чай.
А потом скрылась за дверью в темной комнате.
Я послушно уселась, прислушиваясь к звону ложек и чашек и гадая, чему же это я стала невольной свидетельницей. Хотя, если судить по словам и реакции Оливианы, она и сама, вероятно, часто задавалась тем же вопросом.
Слово «надоеда» намекало, что Клык был у швеи частым гостем. Я улыбнулась, глядя на свои сложенные на коленях руки и радуясь, что волк приносит ей счастье после того, как любовь была с ней жестока, судя по роману с отцом маленького Риона.
Вскоре Оливиана вернулась и поставила на стол разрисованную цветами чашку.
– Осмелюсь спросить, все ли вы с разъяренным зверем уладили?
Швея, очевидно, не хотела обсуждать визит одного из командиров легионов Вордана, поэтому я поблагодарила ее за чай и подвинулась, чтобы она села рядом.