Я все еще принадлежала ему – и всегда буду принадлежать.
Завернувшись в простыню, я расстелила платье на коленях и изо всех сил постаралась привести в порядок плечо и лиф. Не то чтобы я обладала обширным опытом, но была преисполнена решимости хотя бы прикоснуться к этому дару, идущему по материнской линии. Долгими одинокими зимами, пока я росла, я все-таки кое-чему научилась.
Едва ощутимое тепло скопилось на кончиках пальцев, и, повинуясь моим мягким касаниям, обтрепанные края дыр начали сползаться и снова становиться единым целым.
Я собиралась помыться, одеться и заставить себя уйти до возвращения Тесака, но эти планы пошли прахом: воздух в комнате вдруг затрещал. Тени у стола сгустились и превратились в высокого, невероятно мускулистого мужчину в облегающей черной тунике и кожаном жилете.
Волк умел перемещаться.
Я подумала, что в жилах Тесака, вероятно, течет благородная кровь, и от этой мысли сердце забилось чаще.
Ну разумеется. Мало того что он способен убивать одним взмахом когтей. Звезды сочли необходимым сделать его еще смертоносней. Я мысленно закатила глаза.
Жилет скрипнул. Багровая прострочка на тунике натянулась, угрожая лопнуть, когда волк поднял серебряный поднос с едой и указал на стол. Пристальный взгляд скользнул по мне, словно проверяя, целиком ли я здесь.
Затем Тесак моргнул почти смущенно и хрипло произнес:
– Подумал, что тебе, вероятно, нужно поесть.
Он снял крышку, и под ней оказалась исходящая паром курица с жареными овощами.
– Где ты это взял?
– В Цитадели, – ответил Тесак и, прежде чем я успела спросить что-нибудь еще, подошел и взял меня за подбородок. – Здравствуй, цветочек.
Моя голова тут же запрокинулась, а губы приоткрылись, едва волк прикоснулся к ним большим пальцем. Трепет вернулся с удвоенной силой.
– Здравствуй, волк.
Тесак ухмыльнулся, затем опустил руку, чтобы схватить мою ладонь. Он потянул меня вверх, заставив подняться на ноги, и я прижала к груди простыню, хотя и не знала зачем. Он и так все видел – каждую мою часть, которую раньше я дарила лишь одному существу.
Поцелуй, едва ощутимое нежное прикосновение к щеке, – все это никогда раньше не казалось таким угрожающим.
– Сядь, – приказал волк. – Ешь.
С бешено колотящимся сердцем я сглотнула, поблагодарила его и опустилась на любезно отодвинутый стул.
Тесак оставил меня наедине со смятением, вкуснейшей едой и внезапным пониманием, что я не так уж и голодна. Тяжелые ботинки протопали по деревянному полу в сторону маленькой купальни рядом с кухней. Я услышала, как в ванну полилась вода, как шаги двинулись в обратном направлении, и на глаза вдруг навернулись слезы.
Я опустила голову, схватила с подноса вилку и заставила себя есть, чтобы скрыть раздирающие меня противоречивые чувства.
Сырный соус был совсем не похож на те, что я пробовала дома. Густой и сливочный, он при этом не перебивал вкус курицы с травами. Голод вернулся с такой силой, что в животе заурчало.
Посмеиваясь, Тесак налил мне стакан воды.
– Когда ты в последний раз ела?
Если не считать фруктов и хлеба с городского рынка прошлым утром и перченых орешков в таверне, я не ела ничего. Хотя знала, что, если скажу об этом, волк будет недоволен.
– Вчера, – просто произнесла я. Тесак опустился на скрипнувший под его весом стул, и я указала на его часть стола. – А ты не присоединишься?
– Поел в Цитадели, – ответил волк, придвигая ко мне стакан с водой.
Значит, дом короля Вордана зовется Цитаделью. Я благодарно улыбнулась и сделала глоток, обнаружив, что не способна выдержать его пристальный взгляд.
– Разгреб свой срач?
Тесак фыркнул.
– Драматизм – фамилия Клыка.
Я поставила стакан.
– А твоя какая?
Когда ответа не последовало, я подняла взгляд и увидела, что волк сцепил руки на столе. Зелень его единственного глаза этим вечером сияла еще ярче, как витражи на окнах моего дома.
– У меня ее нет.
– Я тебе не верю.
Однако я не стала развивать тему и продолжила есть, гадая, как быть. Просто поблагодарить за ужин и уйти? Или следует дождаться, пока волк в очередной раз исчезнет, чтобы избежать неловкости?
Прежде чем я решилась сказать, что мне пора домой, Тесак поднялся и неспешно побрел в купальню.
– Я набрал тебе ванну.
Вилка с очередным кусочком, дрогнув в руке, проехалась по зубам. Я быстро сунула ее в рот и принялась медленно жевать, слушая, как волк открывает шкафчик и что-то отвинчивает.
Ох, звезды.
Проглотив, я потянулась за стаканом и допила воду.
– Это не обязательно, правда, – произнесла я, гордясь прозвучавшей в голосе вежливой силой. – Я ценю твою доброту, но в этом нет необходимости.
Поднявшись, я промокнула губы салфеткой.
– Не нужно беспокоиться или хлопотать. Я понимаю, что мне уже давным-давно пора на выход.
Тесак прислонился к выщербленному деревянному косяку купальни, с маленьким полотенцем в больших ладонях. Он посмотрел на меня и усмехнулся.
– Ты никогда раньше подобным не занималась.
То, что он не задал вопрос, а просто констатировал факт, немного коробило. Я расправила плечи и уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут его ухмылка изменилась, потеплела, и все заготовленные слова выпорхнули из головы.
– Если бы я хотел, чтобы ты ушла, ты бы это поняла и убралась еще ночью. – Тесак пожал плечами. – Или ранним утром.
Я удивленно заморгала, потом нахмурилась.
– И часто ты так обращаешься с женщинами?
– Большинству плевать, – рассеянно отозвался волк. – Я для них – веселое времяпровождение, дикая авантюра, неукротимый зверь. – Он почти закатил единственный глаз. – Я не поощряю ничего сверх, так что… – Он снова пожал плечами. – Схема прекрасно работает. Что бы там ни говорил Клык, они просто… – Волк поскреб заросшую щетиной щеку. – Ну, они сами найдут выход.
Я вспыхнула от гнева, запертая между стулом и столом.
Почему – ума не приложу. Волк не был мне даже близким знакомым. Но зато он был тем, кого я снова жаждала всей собой. Это желание вызывало стыд, хотя и недостаточный, чтобы взять себя в руки и уйти.
– Но ты, – продолжил Тесак, пока я силилась наскрести в себе достаточно решимости. – Ты другая.
Волк вдруг оказался рядом. Отбросил полотенце на стол, склонился к моему лицу.
– Я уже подозреваю, что в этой истории приручать придется мне.
– Тесак, – шепнула я, и мои веки затрепетали, когда его руки как влитые легли на изгиб моих бедер. – Мне правда пора.
– Почему? – Он провел губами по моей скуле и принюхался. – Ты боишься.
Тесак замешкался на мгновение, ведь даже обостренные чувства, к счастью, не позволяли ему читать мысли.
– Чего?
– Тебя, – ответила я и не солгала.
Тесак усмехнулся, когда я позволила себе взглянуть на него снизу вверх и положить ладони на его талию. Я твердила себе, что сделала это исключительно для того, чтобы удержаться на разом ослабевших ногах. Я уже знала, что наговорю себе множество опасных вещей, лишь бы прикоснуться к этому своеобразному и дурманящему воину.
Сумею убедить себя, что имею на это право, что никогда не оказалась бы здесь, если бы не предательство Рорна. Что я могу взять все, что пожелаю, если так мне станет проще вынести свое новое – загубленное – будущее.
Внушу себе, что заслуживаю почувствовать себя лучше, почувствовать себя живой после долгих дней, полных лишь страданий.
Тесак дернулся от мягкого прикосновения моих пальцев к его пояснице. Он взял меня за подбородок и заставил запрокинуть голову.
Еще один поцелуй, нежнее, чем все предыдущие, мгновенно согрел каждую мою ледяную часть. Волк вдохнул мой запах, прижался ближе и провел шелковистыми губами по моим. Мы столкнулись носами, и он так ласково погладил меня пальцем под подбородком, что по телу прокатилась волна жара и достигла прямиком моего естества.
Почуяв, что он со мной сделал, Тесак улыбнулся мне прямо в губы.
– Останься. Всего на одну ночь.
Я ответила поцелуем и прикусила его нижнюю губу – слишком уж манила ее легкая полнота.
– Всего на одну?
– Было бы идеально на вечность, но к этому мы еще придем.
– Я…
Сердце замерло, а потом бешено заколотилось, и я вырвалась из объятий волка прежде, чем он успел понять, что натворил. Я прочистила горло, сбросила простыню на пол и схватила со стола полотенце.
– Обдумаю, пока моюсь.
– Как тебе угодно, цветочек. – Взгляд Тесака обжигал мою спину, в его глубоком голосе звучали нотки смеха.
Купальная оказалась крошечной и напоминала ту, что была в доме, в котором я выросла. Ванна, в отличие от огромной кровати, вполне могла вместить мужчину, но уж точно не зверя. В углу располагался нужник, а между ним и ванной на треснувшей фарфоровой подставке стоял маленький умывальник.
Вместо того чтобы содрогнуться при виде заплесневелой и расколотой плитки на стене, ужаснуться тесноте, в которой я надеялась больше никогда не очутиться, во мне с улыбкой пробудилась любительница старья. И я полезла в ванну.
Пальцы скользнули по ржавому краю к потрескавшейся кремовой плитке, оставляя влажный след. Роскошь – чудесная штука, тут никаких сомнений, но среди этой безумной жизни можно было найти прелесть и в более скромных вещах.
Когда я вернулась, Тесак сидел на краю кровати, а мое платье лежало у него на коленях. Погруженный в свои мысли, он поглаживал завязки цвета слоновой кости на розовато-лиловом бархатном лифе.
– Не видел здесь платьев подобных этому. Простое, практичное, – проговорил волк себе под нос, – но в то же время изящное и красивое.
– Рада, что ты одобрил, но давай-ка ты мне его вернешь, – произнесла я с улыбкой.
Хотя на самом деле я была бы всецело счастлива оставаться в грубом полотенце, пропитанном его запахом.
Губы Тесака изогнулись, когда он поднял голову.
– Даже не знаю. – Он неспешно и с упоением разглядывал все мое тело, начиная от поджатых пальцев ног и поднимаясь все выше и выше, к глазам. – Думаю, мы должны позаботиться, чтобы оно осталось в целости и сохранности.