Ей пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Силы начали оставлять ее. Она присела под деревом, стараясь запахнуться в накидку.
Синий пес лизнул ее в лицо, чтобы утешить. Три новые стрелы ударили Пегги, она застонала. Она еще не знала, что вся была в синяках.
Пегги поднялась, ноги ее дрожали. Она не могла больше медлить: феи, устроившие на нее охоту, уже приближались.
Пот тек по лицу, ослепляя ее. Пегги с ужасом подумала, что, возможно, ходит все время по кругу…
Луна скрылась за облаками, ночь опустилась на лес, и вот уже минут десять Пегги бежала, не зная куда.
– Может быть, – простонала она, – я возвращаюсь туда, откуда пришла, и бегу навстречу моим врагам!
Если она совершила такую глупость, то с минуты на минуту стрелы ударят ее прямо в грудь.
Вдруг, когда Пегги уже не знала, что делать, она заметила во тьме мерцающий огонек. Кто-то ее звал.
– Принцесса! Принцесса! Это ты? Сюда!
– Святые небеса! – пробормотала девочка. – Антонен!
Мальчик не оставил ее. Верный своему слову, он жил в шалаше на краю леса, ожидая возвращения Пегги Сью.
Едва дыша, расчувствовавшись от признательности, она бросилась в его объятия.
– Под накидку! – задыхаясь произнесла она. – Иди под накидку… здесь хватит места для двоих… Феи гонятся за мной по пятам, они стреляют волшебными стрелами…
– Я видел, – проворчал Антонен. – Они блестят в небе, как сигнальные ракеты, это меня и насторожило. Я понял, что ты в опасности.
Прижавшись друг к другу, подростки побежали еще быстрее. К счастью для Антонена, зона колючек осталась позади, и он не мог проткнуть себе ногу.
У девочки создалось впечатление, что она бежит уже на протяжении многих часов. Крики разъяренных фей за ее спиной становились все более отчетливыми.
– Они настигают нас, – прошептала она. – Если мы сейчас же не выберемся из леса, мы пропали.
Среди шума проклятий, раздававшегося за ветвями, Пегги узнала голос Сафры Раанит. Ее голос был самым яростным.
Вдруг, когда подростки думали, что их уже вот-вот настигнут, они увидели впереди блеск факелов. Сначала Пегги подумала, что феям удалось их окружить. Но вскоре поняла, что ошиблась, разглядев доспехи и мечи воинов, стоявших на опушке леса.
– Солдаты! – закричала она.
Ее радость была омрачена появлением Тибо де Шато-Юрлана в парадном обмундировании, верхом на боевом коне с пылающей гривой. По всей видимости, он командовал отрядом.
– Сюда, моя милая! – закричал он принцессе. – Ничего не бойтесь, вы спасены. Я и мои люди здесь, чтобы обеспечить вашу безопасность.
Оторопев, Пегги и Антонен пробежали последние метры, отделявшие их от дороги. Когда они ее достигли, за деревьями с криками появились феи. Они потрясали волшебными арбалетами, решительно настроенные убить беглецов.
– Эй, милые дамы! – закричал Тибо, вставая между ними и беглецами. – Считаю полезным напомнить вам, что Ее Высочество принцесса Анна-София, Владелица Черных Земель, и ее слуга покинули вашу территорию. У вас больше нет права вершить над ними суд, независимо от того, в каких – крупных или мелких – преступлениях они повинны.
По знаку его затянутой в металл руки солдаты подняли арбалеты, целясь в фей. Сафра Раанит замерла, а затем закричала от ярости.
– Уверяю вас, милая дама, – заорал Тибо, и в голосе проскальзывала злость, – если вы или ваши соратницы хоть на шаг преступите границу вашего владения, я прикажу моим людям поджечь лес. Эта дорога является границей, разделяющей наши миры, не совершайте ошибку и не пересекайте ее, вы пожалеете об этом.
Сафра с сожалением опустила свой лук.
– Эта девушка – воровка! – бросила она. – Она украла у нас волшебную палочку!
– Мне нет до этого дела, – засмеялся Тибо. – То, что ценно для вас, не представляет здесь никакого интереса. Для меня эта волшебная палочка не более важна, чем леденец на палочке. А теперь я провожу принцессу к ее отцу, королю. Если вы посмеете нас преследовать, я отрублю своим мечом вам голову и подвешу ее в моей псарне на радость собакам. Клянусь вам в этом.
Побежденная Сафра покорилась.
Однако, когда Пегги садилась на лошадь, которую подвел ей конюх, Сафра крикнула:
– Ты предала нас, принцесса. И тебе это так не сойдет. Ты заплатишь за измену! Феи никогда ничего не забывают!
Тибо Великолепный
Сразу по возвращении во дворец Пегги Сью разлучили с Антоненом – его отправили на конюшни. Лекари толпились у ее изголовья, и все сочли девушку страшно больной, отравленной общением с феями, которые, как всем известно, самые грязные в мире создания.
Напрасно Пегги кричала на все лады, что чувствует себя превосходно, никто ей не верил, и ее заставили глотать самые горькие лекарства. Когда она выходила в сад подышать свежим воздухом, придворные дамы разглядывали Пегги с любопытством, словно пребывание в лесу превратило ее в дикарку и она собирается залезть на дерево, издавая обезьяньи крики.
Но больше всего Пегги раздражала манера Тибо рассказывать о ее «спасении» придворным. Не пренебрегая откровенным хвастовством, он «со скромностью» описывал легендарный бой, который вел против армии фей. Послушать его – так сотни храбрых солдат погибли в этом гигантском сражении, а ему только чудом удалось избежать смерти.
– Они появлялись из-за деревьев целыми колоннами, – сочинял он. – Представьте себе гарпий, уродливых, едва похожих на людей, с клыками и с заостренными, как сабли, когтями. Нам пришлось отчаянно сражаться, чтобы отбить у них принцессу. Бедное дитя плакало, свернувшись клубком на траве, дрожа от смертельного страха.
– И правда, монсеньор Тибо подоспел вовремя! – набивал ему цену Дени де Монтовер. – Без него принцесса пропала бы… Она обязана ему жизнью, и даже большим, чем жизнь!
Пегги приходила в ярость, слыша это вранье, но она не могла рассказать правду, поскольку Тибо де Шато-Юрлан считался теперь героем. Король, как ее спасителя, назначил Тибо маршалом Анкарты и главнокомандующим королевской армией. Придворный художник писал его портрет, который собирались повесить на почетном месте в Зеркальной галерее, что же касается дворцовых скульпторов, они уже украшали сады статуями, изображающими Тибо в виде Геракла, удушающего Лернейскую гидру, Давида, поражающего Голиафа, и т. д…
Пегги хотелось биться головой о стену.
В ярости она отправилась к своей матери, королеве с красными волосами. Та, как обычно, была поглощена подготовкой праздника цветов, в программе которого золоченые галеры должны проплывать по водоему Нептуна. Архитекторы сменяли один другого, предлагая ей чертежи вышеупомянутых карнавальных кораблей.
– Королева-мать, – с ходу приступила к делу девочка, – я не хочу выходить замуж за Тибо де Шато-Юрлана, мне рассказали о нем нечто весьма нелицеприятное.
Государыня, уже забывшая о том, что у нее есть дочь, казалось, проснулась и подняла бровь.
– Анна-София, – прошипела она, – вы теряете разум! Откуда у вас такие капризы? Все благородные девушки королевства завидуют вам! Тибо – самый очаровательный из всех женихов. Существовал ли когда-либо молодой дворянин, наделенный богами более красивой внешностью? Или вы уже забыли, неблагодарная, что он вырвал вас из когтей фей в ужасной битве?
– Королева-мать! – запротестовала Пегги Сью, и ее голос дрожал от негодования. – Не было никакой битвы, Тибо хвалится поступками, которые существуют лишь в его воображении. Я спаслась сама, ну почти! Мне оставалось пробежать лишь несколько метров, чтобы покинуть страну фей. Они не стали бы гнаться за мной по ту сторону границы.
Королева сморщилась и поднесла руки к вискам.
– Ох, какая вы надоедливая! – вздохнула она. – Можно подумать, у меня не хватает забот с цветочным праздником. Зачем вы придумали свои россказни? Вы всего лишь раздосадованы, потому что обязаны жизнью этому доброму сеньору. Довольно! Я не хочу больше разговаривать на эту тему. Вы теперь не на Земле, этой ужасной планете, учитесь вести себя как и положено девушке вашего происхождения.
Расстроенная Пегги присела в поклоне.
– Тогда пусть мне хотя бы вернут моего пажа Антонена, – стала умолять она, чуть не плача. – Он мне очень помог во время погони.
На этот раз королева вздрогнула, словно скорпион ужалил ее в ягодицу.
– Что? – произнесла она, заикаясь. – Антонен… этот конюх? Даже и не думайте! Он слишком уродлив. Когда он надевает ливрею, то делается похож на переодетую обезьяну. Вам хорошо известно, что я не выношу вида некрасивых лиц в галереях дворца, у меня от них болит голова. Ох, как вы занудливы, дочь моя!
И поскольку пришел очередной архитектор с чертежами под мышкой, Пегги пришлось удалиться.
Стало очевидным, что у нее ничего не получится, никто не захочет ее слушать. Если она будет настаивать, то ее сочтут неблагодарной, да еще тронувшейся рассудком. Наверняка найдутся злые языки, которые станут утверждать, что феи сделали ей инъекцию сумасшествия и лучше заточить принцессу в монастырь, пока ее поведение не вызвало возмущения всего двора.
– Осторожно! – прошептал ей синий пес. – Не забывай, у тебя много врагов среди ровесниц. Все они завидуют тебе и вздыхают по красавцу Тибо. Они наверняка обрадуются, если ты сойдешь с дистанции, это позволит им претендовать на него вместо тебя. Не давай им сама в руки оружие, которое они направят против тебя. Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи.
– Знаю, – вздохнула Пегги.
Она страдала от того, что чувствовала себя одинокой. Она отдала бы что угодно, только бы вновь увидеть Антонена… или Колена, но Колен, возможно, уже мертв… Как грустно!
Пегги узнала, что отныне ей запрещается выходить из дворца без сопровождения. Как только она выходила в сад, солдаты личной гвардии Тибо вставали по обе стороны от нее, чтобы сопровождать, куда бы она ни шла, под предлогом того, что феи могут попытаться ее убить. В этих условиях Пегги сложно было пробраться в конюшни, куда отправили бедного Антонена. Она не сможет обменяться с ним ни словом, ведь ее телохранители все услышат и поспешат пересказать их беседу хозяину.