– Скорость у вас есть, теперь надо подтянуть технику, – объяснял он. – Попробую вас в мае на соревнования отправить.
– Ого! – обрадовался Лёха, который вместе с мамой остался, чтобы дождаться окончания тренировки Серого. – Первенство России, да?
– До России вам еще работать и работать. Пока в местных поучаствуете. Первого и девятого мая будут проводиться, в честь праздников.
Фадеевы были только за. Но выяснилось, что придется пройти медкомиссию при спортшколе. Без допуска врачей о состязаниях можно было и не мечтать.
Мама отпросила сыновей из школы на один день, и они отправились по врачам. Солнце нагло светило в глаза. Хотелось зажмуриться, чтобы глаза перестали слезиться, а солнечные очки Серый, как назло, дома забыл.
Здание комиссии находилось в другом конце города. В регистратуре выписали направления к специалистам, заполнили медицинские книжки, и Фадеевы начали обход кабинетов. Сама поликлиника поразила их пустыми коридорами и отсутствием очередей. Не как в обычной, хотя вроде и сделали запись по талонам. Но все равно очередь к педиатрам возникала из ниоткуда. «Да нам только спросить». «Мне справку для ребенка в школу взять». И все, тут же возле кабинета вырастал хвост из людей.
Сначала братья Фадеевы сделали рентген грудной клетки, после электрокардиограмму, следующим шел невролог. Пожилой доктор постучал молотком по коленям, поводил им перед глазами и, уточнив у мамы, нет ли жалоб, написал каждому «здоров». Затем Серый и Лёха попали к отоларингологу, совсем молодой девушке, где быстро получили нужное заключение. Серый не сомневался, что так же скоро они пройдут остальных врачей.
Офтальмолог, крупный дядька в круглых очках, сидел в узком помещении. Окно было закрыто жалюзи, горел синий холодный свет, лишь ярким пятном на стене выделялась таблица с буквами. Доктор тщательно проверил Лёхино зрение, поставил штамп в его книжке и занялся Серым.
– Минус два с астигматизмом. К сожалению, дать заключение не могу. – Врач откинулся в кресле и с укором посмотрел на маму, словно это она была виновата в плохом зрении сына.
Серый оторопел: он не ожидал, что небольшая близорукость выльется в большую проблему. Что же делать?
– Как не можете? – растерялась мама.
– Так. В очках он кататься не может. Сами понимаете: спорт травмоопасный. Без очков тоже нельзя. Нужны контактные линзы, но смогут ли их вам подобрать – большой вопрос. При астигматизме нужны жесткие линзы. Да и сам диагноз – противопоказание для любого спорта.
– И что теперь делать?
– Попробуйте обратиться в институт зрения. Может, там что-нибудь и предложат.
Из кабинета офтальмолога Серый вышел в растрепанных чувствах. Он не ожидал, что все так обернется. Что же это получается?! Его не допустят к соревнованиям?!
– Ладно, Серёжа, не раскисай, – попыталась подбодрить мама.
Но он лишь дернулся: что она может понять? Он так много ждал от состязаний, что не понимал, как теперь быть. Они напоследок зашли к терапевту, где Лёха получил нужное заключение, и вернулись домой.
Всю дорогу Серый молчал. Почему? Почему всё против него? Даже дурацкое солнце, которое слепило всю дорогу! Вон Лёха – ему постоянно везет. И зрение у него хорошее, и учится легко, и тренер хвалит. И с девчонками проблем нет – сами за ним бегают. А у него вечная непруха. Даже собаку пришлось отдать, а он уже размечтался. Что же теперь будет? И как же Майя? Так и останется недоступной мечтой?
На следующий день мама позвонила в институт насчет контактных линз. Ей ответили, что при таком диагнозе нужна предварительная консультация специалиста, а свободная запись есть только на середину мая. Мама уточнила, что готова заплатить. В регистратуре тоже уточнили, что середина мая – это для платной консультации, а по направлению из поликлиники – только на сентябрь. Получалось, что на тренировки Серый ходить мог, а участвовать в соревнованиях – нет. Вот это новость!
Полночи он ворочался в кровати, перебирая в голове различные варианты, как обойти правила. Но ничего, кроме как подделать медицинскую книжку, не придумывалось. Утром Серый встал в подавленном настроении. Ситуация складывалась против него. Он хотел проявить себя на состязаниях и этим понравиться Майе. А теперь все повисло в воздухе – его могли вообще не допустить до турнира. И выхода никакого нет.
Он решил поговорить с Пашкой и поделиться опасениями.
– Знаешь, мне окулист допуск не дал, – нарочито небрежно сказал он.
Пашка пожал плечами. Он всю начальную школу ходил в секцию восточных единоборств и бросил, когда тренер заявил, что надо обязательно участвовать в состязаниях.
– Ну и ладно. Я участвовал однажды. Целый день там проторчал, даже голова разболелась. Хорошо, родители с собой чай с бутербродами взяли, а то нас даже не кормили.
– Но я-то хочу попасть!
Пашка удивился:
– Да? Я думал, ты ходишь, чтобы от тебя родители отстали. Мне мои вечно говорят, что надо в какую-нибудь секцию записаться, а у меня факультативы поздно заканчиваются.
Серый понял, что от Пашки понимания в данном вопросе не дождаться. С Майей на эту тему говорить он не мог, а с Лёхой и вовсе не имело смысла – брат только посмеется. Серый не находил себе места. Неужели ему мучиться от безвестности целых полтора месяца? Да еще неясно, что получится. Серый извелся сам, извел родителей и брата. В один из дней он подошел к отцу.
– Пап, а у тебя нет знакомого специалиста по линзам?
Тот задумчиво уставился на сына.
– Очень надо?
– Очень. Не могу ждать мая!
– Ну раз так…
Отец достал записную книжку и начал обзванивать знакомых. Через бывшего одноклассника он смог устроить прием у профессора. Оказалось, что астигматизма у Серого нет и можно использовать обычные линзы. Так что вскоре Серый стал счастливым обладателем контактных линз и необходимого штампа в медкнижке.
14
Снег капитулировал на милость победителя, но тот был безжалостен – даже в самых укромных уголках города не осталось следов зимы. Серому весна представлялась чистюлей: сначала отмыла небо, затем добралась до улиц. Взяла в руки огромную метлу и пошла ею орудовать: смахнула снег, затем добралась до грязи, прятавшейся под сугробами. Небось еще и ворчала по поводу замарашки-зимы, которая вместо того, чтобы выбросить мусор, припрятала его в укромных местах. Прямо как ребенок, прячущий фантики под кроватью.
– Прикинь, оказывается рост Петра Первого был двести тринадцать сантиметров! Представляешь? – Серый переписывался с Самохиной.
– Ничего себе! Это ж выше Валуева, – поразилась Майя.
– Ага. А еще говорили, что, когда он уехал в Европу, его там подменили.
Она не поверила:
– Правда?!
– Не знаю, это типа легенды, – ответил Серый. – Но вроде когда уезжал, у него родинка на щеке была, а когда вернулся – уже нет. И по-русски плохо говорил.
– Прикольно! «А царь-то ненастоящий?!» Это в кино каком-то было, – вспомнила Самохина.
– Да, «Иван Васильевич меняет профессию», но это про другого царя. А именно Петр Великий придумал отмечать Новый год первого января, а дома украшать еловыми лапами.
Майя восхитилась его кругозором:
– Слушай, откуда ты все это знаешь?
Серый выбрал закатывающий от удовольствия глаза смайлик и отправил Самохиной.
– Я супермозг!
Не писать же, что все это он откопал в интернете. Пусть думает, что Серый эрудированный. Ведь почти так и есть – на глазах таким становится.
Серый почти каждый день общался с Самохиной. Ей уже не так сильно требовалась помощь с уроками, но явно нравилось болтать с таинственным незнакомцем. Серый специально искал занимательные факты, чтобы ее интерес не ослабевал. Для себя он твердо решил, что, когда достойно выступит на соревнованиях, сразу же признается, что это он человек-невидимка. Хватит скрываться, а то глупо получается.
– А я скоро в Саранск еду, на неделю, – написала Майя.
– А где это?
– Город один в Мордовии. Там этап Кубка России будет проходить, очень сложная трасса. Горка высокая, повороты для нас непривычные. Пять дней тренироваться будем, потом два дня соревнований.
– Удачи тебе! – пожелал Серый.
– Я дяде Вите обещала, что попаду в тройку финалистов. – Она прислала смайлик с развевающимся триколором и закончила диалог.
Серый загрустил: ему до Саранска как до космоса – работать и работать. Жаль, что раньше он и не подозревал, что существует велосипедный мотокросс, а то сейчас бы отправился вместе с Самохиной на выезд. Да и все по-другому могло быть. И с соревнованиями, и с отношениями. Серый прижался лбом к стеклу. В темно-синем небе мерцали огни набирающего высоту самолета, сияли залитые светом многоэтажки, работало уличное освещение. Казалось, что за окном проходит веселый праздник, лишь у него на душе было пасмурно.
Ночью снился Саранск: его название высветилось огненными буквами в темном небе. Слабо горели фонари, озаряя огромную, заполнившую небосклон луну. Вдали горели посадочные огни, озаряя трек, по которому ехала Самохина. Она с лёту преодолела малую горку, ушла в крутой вираж, затем своим фирменным способом прошла тройнуху и прибавила скорость. В конце трасса начинала подниматься вверх, упираясь в сырную головку луны. Именно туда и стремилась Самохина, все быстрее, настойчивее поднимаясь по бесконечному трамплину, а потом оторвалась и взмыла вверх.
Когда Майя вернулась с этапа Кубка, ее ждало новое сообщение:
Ну почему же крыльев нет?
И рвешь педали, как на взлет.
Отбросив вес земных планет,
Ты начинаешь свой полет.
Уж близок бледный лик луны,
Хвостатый шлейф собрался звезд,
Но, не смутившись вышины,
Ты в беспредельность чертишь мост.
И спит Москва, и спит Саранск,
Не зная то, что в этот час
Среди космических пространств
Еще одна звезда зажглась.