в таких делах. Сначала он выкатил из конторы промышленную копировальную машину «Кэнон» для нашей будущей брокерской фирмы, потом ломиком вскрыл сейф и спер все квитанции новых сделок. Их оказались буквально тысячи, настоящий золотой запас – готовый список клиентов, высказавших склонность к инвестированию в грошовые акции. Именно эти учетные документы по недавним сделкам послужили нам первой базой данных клиентов, которых мы начали обзванивать спустя две недели. Именно столько времени потребовалось, чтобы организовать собственное рабочее пространство.
– А каким помещением вы пользовались до этого? – спросил Одержимый.
– Автомобильным салоном, которым владел один мой друг. Этот салон располагался неподалеку от Инвестиционного центра, и я проработал там около двух недель, пока не нашел более подходящее место в городке Лейк-Саксесс на Лонг-Айленде, это пригород Квинса. Несмотря на небольшие размеры, здание было чистеньким и достаточно респектабельным. Если потесниться, в клиентском зале можно было разместить двадцать брокеров. Такое количество работников казалось мне совершенно замечательным. С двадцатью брокерами я мог сделать целое состояние.
– Двадцать брокеров? – с усмешкой переспросил Одержимый.
– Да, – медленно кивнул я. – Похоже, тогда я задал для себя довольно низкую планку.
– Как поделили собственность? – спросил Ублюдок.
– Семьдесят на тридцать, – ответил я. – Семьдесят процентов мне, тридцать – Кенни.
– А как же Дэнни? Он не стал партнером? – спросила Ведьма.
– Нет, собственниками фирмы стали мы с Кенни. Дэнни купил ее позднее, через несколько лет.
– Каков был ваш стартовый капитал? – не унималась Ведьма.
– Около восьмидесяти тысяч долларов, – не колеблясь ответил я. – Несмотря на то, что моя доля собственности вдвое превышала долю Кенни, деньги мы вложили поровну – каждый по сорок тысяч, потому что ведущей лошадкой был я, и такое распределение капитала показалось нам справедливым. Единственной жертвой этих пертурбаций оказался Элиот Левенстерн, он же Пингвин. То, что произошло с Инвестиционным центром, напугало его, и он устроился в «Беар Стерн» на Манхэттене. Разумеется, потом он вернулся, как раз вскоре после того, как меня осенила идея продавать пятидолларовые акции богатым людям.
– И когда же это случилось? – спросил Ублюдок.
– Приблизительно через месяц, – небрежно ответил я, – в начале ноября.
– И что же навело вас на эту мысль? – спросил Одержимый.
Я склонил голову набок и улыбнулся.
– Вы хотите спросить, был ли момент, когда я воскликнул: «Эврика!»?
– Да, – тут же ответил Одержимый. – Когда вы воскликнули, к примеру, так: «Эврика! Я придумал способ украсть четверть миллиарда долларов и при этом обмануть Комиссию по ценным бумагам!»?
«Х-м-м, – подумал я. – Очень умно и очень цинично! Увы, Одержимый был совершенно прав, хотя насчет количества украденных денег можно было бы поспорить. То есть не может того быть, чтобы я украл четверть миллиарда долларов. Или может?» С упавшим сердцем я сказал:
– Ну да, каково бы ни было количество денег, говорю вам чистую правду, как перед богом, я создавал «Стрэттон» без каких-либо дурных намерений. Но не зря говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.
– Вполне справедливо говорят, – сухо подтвердил Ублюдок. – Можете сказать это судье в подходящий момент, – и он улыбнулся мне зловещей улыбкой надзирателя, – а теперь давайте будем придерживаться фактов.
Я смиренно кивнул.
– Все началось с Джорджа Грюнфельда и с того, что он сказал мне в первый же день в Инвестиционном центре. Его убежденность в том, что богатые не станут покупать грошовые акции, представлялась мне безосновательной, поэтому я попросил Дэнни провести для меня небольшой эксперимент и попробовать предложить дешевые акции богачам. Однако те и впрямь не проявили к ним никакого интереса. Я подумал, что, возможно, их отталкивает цена – меньше доллара за акцию, – и тогда я нашел акции по шесть долларов за штуку и попросил Дэнни повторить попытку. Этот вариант тоже не сработал, и это, надо признаться, немало удивило меня. Я-то действительно был уверен, что богатые клюнут на мое предложение, но когда позвал Дэнни к себе в офис, он полностью опроверг мое мнение. «Вот если бы я звонил из „Меррил Линч“, – сказал он, – а не из какой-то „Стрэттон Секьюритиз“! Слишком много факторов работает против меня, когда я звоню из „Стрэттон Секьюритиз“: никто не слышал ни обо мне, ни о фирме, ни об акциях, которые я предлагаю. Понимаешь, о чем я говорю?» – «Да, – ответил я, – отлично понимаю».
И тут – бац! – меня словно током ударило. Эврика! «Слушай, зайди ко мне через пятнадцать минут», – торопливо сказал я ему, и не успел Дэнни выйти за дверь, как я уже схватил ручку и принялся писать новый сценарий для обзвона. Спустя пятнадцать минут Дэнни вернулся в мой кабинет, и я объяснил ему мою новую систему. «Смотри, – сказал я, – когда мы звоним клиенту в первый раз, мы не хотим продать ему что-то, мы хотим просто представить свою фирму и спросить, не хотел бы он в дальнейшем быть в курсе наших событий, – я протянул ему свой новый сценарий. – Вот, прочти и скажи, что об этом думаешь». Несколько секунд он смотрел на сценарий, потом стал читать вслух: «Привет, это Дэнни Поруш из „Стрэттон Секьюритиз“. Я знаю, вы сейчас заняты, поэтому сразу перейду к делу. Возможно, раньше вы о нас ничего не слышали, поскольку последние десять лет мы были строго институциональной компанией, торгующей крупными пакетами акций. Мы сотрудничали с банками, страховыми компаниями, пенсионными фондами, – тут Дэнни начал хохотать. – Это просто классическая…» – «Заткнись и продолжай читать», – велел я ему. Он кивнул и послушно продолжал: «Однако недавно мы открыли свои двери для более состоятельных частных инвесторов, и мне бы хотелось, сэр, с вашего разрешения, выслать вам некоторую информацию о нашей фирме, „Стрэттон Секьюритиз“, с тем, чтобы в дальнейшем снова связаться с вами, когда мы будем выносить рекомендации одному из наших институциональных клиентов. Вы согласны?» Дэнни перестал читать и одарил меня своей знаменитой ослепительной улыбкой.
– Как ни парадоксально, но «Стрэттон» действительно была в этом бизнесе уже десять лет, – продолжал я, – и единственное, чем они занимались, это торговля с другими брокерскими фирмами, а поскольку брокерские фирмы считаются инвестиционными институтами, я не погрешил против истины, заявляя, что бизнес «Стрэттона» строго институциональный, – я улыбнулся собственной извращенной логике. – Не стану отрицать, этот сценарий слегка вводил в заблуждение, но это уже за рамками вопроса.
Вскоре Дэнни регистрировал около десятка новых клиентов в день, и через неделю пришло время приступить к осуществлению второго этапа моего плана, а именно – начать продавать дорогие акции, уважаемые на Нью-Йоркской фондовой бирже. В качестве таковых я выбрал «Истмэн Кодак» – отчасти из-за узнаваемого имени, а отчасти из-за интересного юридического фона: в то время между компаниями «Кодак» и «Полароид» шел громкий судебный процесс о нарушении патентного права, и в основе моего сценария была твердая уверенность в том, что по окончании этой тяжбы акции «Кодак» будут торговаться значительно выше.
И все же, как ни был хорош мой сценарий, на Дэнни он не произвел большого впечатления. Он сказал: «Даже если кто-то купит акций „Кодак“ на десять тысяч долларов, моя комиссия составит всего сотню баксов. Так в чем тут фишка?» – «Считай это средством для достижения другой цели, – ответил я. – На следующей неделе, когда они проплатят свои сделки, мы начнем осуществлять вторую часть плана». Пожав плечами, Дэнни ушел, чтобы за следующие десять дней открыть двенадцать позиций на акции «Кодак», каждая приблизительно на пять тысяч долларов, то есть на сотню акций. Потом я снова вызвал Дэнни к себе в кабинет и объяснил вторую часть плана, которая оказалась не совсем такой, как он ожидал. «Ты хочешь сказать, что я не должен уговорить их избавиться от акций „Кодак“ и купить те, которые торгуются нашей фирмой?» – недоверчиво переспросил он. «Нет, – ответил я, – ты должен сказать им, что акции „Кодак“ чувствуют себя отлично и что их следует придержать на длительный срок». И вручил Дэнни сценарий, который я написал для компании под названием «Вентура Энтертейнмент».
Я сделал паузу, криво улыбаясь своим мучителям.
– Я уверен, вам знакомо это название. Это были первые акции, которые мы предложили своим клиентам.
– Да, знакомо, – циничным тоном отозвался Одержимый. – Это были самые завышенные по стоимости акции развлекательной компании в истории индустрии развлечений.
Я застенчиво кивнул.
– Да, но так вышло не нарочно. Я просто не мог угнаться за спросом. Вначале акции «Вентура Энтертейнмент» стоили всего шесть долларов за штуку. Это был крошечный стартап, еще даже не зарегистрированный на бирже NASDAQ. Эти акции все еще торговались на розовых листках. Честно говоря, они вполне могли быть грошовыми, но по чистой случайности президент этой компании, человек по имени Харви Бибикофф, думал так же, как я: «акция за шесть долларов» звучит гораздо солиднее, чем «акция за двадцать центов». Поэтому когда мы сделали «Вентура Энтертейнмент» открытым акционерным обществом, он выставил на продажу всего миллион акций, а не двадцать миллионов, как это могло бы быть, если бы акции были грошовыми.
Я взглянул на Одержимого.
– Полагаю, вы понимаете, куда я клоню.
– Да, – кивнул он. – Миллион акций по шесть долларов – это все равно что двадцать миллионов акций по тридцать центов.
– Точно, – сказал я. – На математическом уровне это одно и то же, но на эмоциональном уровне это совершенно разные вещи. Пока Дэнни изучал мой сценарий, я думал о том, что этот сценарий идеален, особенно его начало, где я перехожу от крупных акций к мелким. «Прочти вслух», – попросил я его. Дэнни кивнул и стал читать: «Мистер Джоунз, сегодня у меня две причины, чтобы позвонить вам. Первая – я бы хотел дать вам краткий отчет по состоянию дел с акциями „Кодак“. Все идет отлично. Цена акций не падает и вскоре, похоже, будет подниматься. В последние несколько дней наблюдается активный институциональный интерес, поэтому мы пока не станем предпринимать никаких серьезных действий. И вторая причина моего звонка заключается в том, что сегодня утром на моем столе оказалось кое-что интересное. Возможно, это лучшее, что я видел за последние полгода. Это одна из наших сделок с инвестиционным банком – компания, которую мы близко и хорошо знаем, потенциал роста бумаг которой гораздо выше, чем у акций „Кодак“. Если у вас есть свободная минута, я бы хотел поделиться с вами моей идеей». Дэнни поднял глаза и сказал: «Это чертовски здорово! Давай попробуем!» Я кивнул в знак согласия: «Хорошо, но помни: это люди богатые и искушенные, они не клюнут на обычный рекламный треп и прочую ерунду. Ты должен пользоваться логикой, здравомыслием и сильным психологическим давлением. И всегда помни, Дэнни, –