Тем временем Бо продолжал:
– Знаешь, я приехал к тебе сегодня, потому что отношусь к тебе как к другу, а не как к клиенту.
С этими словами он посмотрел на маленький, не больше колоды карт, магнитофон, потом снова поднял глаза на меня.
– Предлагаю сделку, дружище. Вся эта затея с магнитофончиком стоила мне пять кусков на круг. Но если ты скажешь, чтобы я уничтожил пленку до того, как ты ее прослушаешь, мы с тобой в расчете. За работу я заплачу Дебби из своего кармана. Но если ты скажешь, чтобы я все-таки нажал клавишу воспроизведения, то заплатишь мне сполна.
С замирающим сердцем я смотрел на магнитофон. Боже, какое ужасное маленькое устройство! Такое крошечное, незаметное… такое, черт его дери, обманчиво невинное! Это был вестник плохих новостей, генератор плохой кармы.
– Неужели все так плохо, Бо?
Тот пожал плечами.
– Я же сказал: истина в вине.
Медленно покачав головой, я улыбнулся, и это была самая печальная улыбка на свете. Потом усмехнулся, словно говоря: «Так мне и надо! Конец браку, конец ложным надеждам». Я был готов забить последний гвоздь в гроб моей семейной жизни с Герцогиней. Посмотрев другу в лицо, я твердо сказал:
– Жми на чертову клавишу. Будем слушать.
Бо кивнул и выполнил мою просьбу.
Поначалу был слышен только гул голосов и неясный шум, потом невнятный обмен репликами с официантом.
– Я прогоню запись до нужного места… – сказал Бо. – Вот, это они в «Бакрам Стейблз», сейчас будет тост. Слушай…
Я кивнул, уперся локтями в стол и сложил перед собой руки, потом уткнулся в них лбом, искоса глядя на зловредный магнитофон. Все это было так ужасно! Я шпионил за собственной женой, матерью моих детей! Как там сказал Бо? Тайные помыслы женщины…
И тут я услышал радостный голос Герцогини:
– За то, чтобы разорвать порочный круг!
И вслед за этим удивительно естественный ответ актрисы:
– Да! За то, чтобы разорвать узы созависимости!
Потом раздался звон бокалов.
– Как тебе это нравится? – прошипел Бо. – Раньше я и слыхом не слыхивал этой ерунды про какую-то там созависимость. Просто уму непостижимо!
Я кивнул, не поднимая головы. Снова заговорила Герцогиня. Она кляла меня на чем свет стоит, говорила, что я спал с проститутками, когда мы с ней уже были женаты. А чего же она хотела? Она же сама была сначала моей любовницей и отлично знала, на что я способен, задолго до того, как стала моей женой. А теперь еще и обвиняла меня в этом!
Следующая фраза заставила меня насторожить уши:
– Знаешь, недавно у меня был потрясающий секс, скажу я тебе. Последние несколько лет мне было так скучно с мужем в постели – все время в одной и той же позе…
Да как она посмела сказать такое? Она просто кастрировала меня перед Дебби, совершенно чужой ей женщиной. Да еще и нанятой мной! Как она могла сказать, что в постели я полный отстой? Такого никогда не было! Я всегда доводил ее до неистового оргазма, она называла меня маленьким принцем…
Тут я невольно бросил искоса взгляд на Бо, чтобы увидеть его реакцию. Смотрит ли он в мою сторону? Может, улыбается? Нет. Он не смотрел на меня и не улыбался. Он сосредоточенно и хмуро смотрел на магнитофон и машинально покачивал головой, как делает человек, пытающийся в чем-то разобраться. Неожиданно он поднял глаза. Я открыл рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, сказать, что обвинения Герцогини не имеют под собой оснований, но не смог вымолвить ни слова. Я просто не знал, что сказать. Герцогиня опозорила меня и перед Бо тоже. Любые оправдания с моей стороны сделают только хуже.
И тут Бо улыбнулся и покачал головой:
– Все это чушь собачья, дружище. Всякая баба говорит, что ей скучно в постели с мужем. Это в порядке вещей. Но если тебе подвернется случай снова оказаться с ней в постели, советую принять виагрочку, прежде чем трахать ее. Тогда ты проучишь ее как следует!
С этими словами он подмигнул мне и снова уставился на магнитофон. Я снова опустил голову на руки и приготовился дальше страдать.
– Знаешь, – продолжал голос на пленке, – было у меня что-то вроде маленького романа с личным тренером, и он оказался очень даже ничего (я так и знал!), но потом он мне надоел, и я стала встречаться с Майклом Болтоном. Знаешь такого? Он певец.
– Конечно, знаю! – раздался удивленно-восторженный голос Дебби. – Ну и как он тебе?
Голос Герцогини:
– Очень милый, такой романтичный! Мы провели уикенд вместе в отеле «Плаза», жили в президентском люксе. Он завалил весь номер свежими цветами.
Голос на пленке хихикнул.
– Ну я же говорю, он очень романтичный.
Я взглянул на Бо.
– Неблагодарная стерва! – прорычал я. – Знаешь, сколько раз я заваливал президентские люксы свежими цветами? Она забыла об этом?!
Бо понимающе кивнул и жестом показал на магнитофон.
– Ты послушай дальше, дружище. Вот где становится по-настоящему интересно.
Я с сомнением покачал головой и посмотрел на маленькое вредное устройство. «Ну, давай, делай мне больно!» – подумал я.
Голос Герцогини, пронзающий сердце кинжалом:
– Вообще-то были у меня и другие романы. Когда я была в Пенсильвании и узнавала там про созависимость, я встречалась там какое-то время с моим старым бойфрендом, просто так, хотелось вспомнить прошлое.
Пауза, потом голос стал гораздо оживленнее:
– А сейчас у меня роман с парнем, который владеет большой компанией по производству одежды. Мне он нравится, хотя немного скован эмоционально. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Голос актрисы:
– Значит, ты думаешь, муж купит тебе дом?
Голос Герцогини сразу потерял живость и прозвучал неожиданно утомленно:
– Над этим еще придется поработать. Он очень изворотлив, с ним надо уметь правильно обращаться. Я знаю, к примеру, что он до сих пор хочет вернуть меня, поэтому использую это в своих интересах. Знаешь, все время намекаю ему, что не все потеряно, что есть еще вероятность того, что мы снова будем вместе.
Пауза. Затем:
– Я знаю, что поступаю не совсем хорошо, но у меня больше нет выбора. Впрочем, я не буду слишком долго водить его за нос. Как только он купит мне дом, я тут же подам на развод. И буду жить дальше своей жизнью. Может, влюблюсь в кого-нибудь из местных подрядчиков или в какого-нибудь электрика. Вот было бы…
Бо нажал на клавишу «стоп».
– Ты услышал достаточно, дружище?
Я смотрел на Бо, не в силах вымолвить ни слова. На этой записи Герцогиня просто хоронила меня. Но из всего ею сказанного меня больнее всего ранили слова о том, что я снова и снова занимался с ней сексом в одной и той же позиции. Я лихорадочно пытался найти нужные слова, чтобы опровергнуть ее ядовитое высказывание и как-то оправдаться в глазах Бо. Но нужных слов не было. Я был окончательно и страшно опозорен. Теперь нужно было непременно заставить Дебби держать язык за зубами. Что она, должно быть, думает обо мне!
– С тобой все в порядке, дружище? – осторожно спросил Бо.
Я медленно кивнул.
– Да, со мной все хорошо, просто прекрасно.
Сделав глубокий вдох, я сумел выдавить улыбку.
– Все-таки, похоже, она все еще не приняла окончательное решение, да, Бо? Может, еще есть надежда?
Я начал тихо смеяться.
– Вот и молодец, – понимающе улыбнулся Бо. – Это лучше превратить в шутку, дружище.
Я кивнул и печально улыбнулся. Потом медленно оглядел свой прекрасный дом, любуясь его великолепием… Как же мало теперь все это значило для меня! Самым счастливым я был с Дениз, когда у нас ничего не было.
Бо протянул через стол свою массивную руку и положил ее мне на предплечье, слегка сжимая его, и совершенно серьезным тоном сказал:
– Послушай меня, дружище, потому что я не собираюсь говорить тебе всякую ерунду. Того, что произошло с тобой за последние полгода, не пожелаешь и врагу. Я понимаю. Это все ужасно. – Он медленно покачал головой. – Но ты должен сейчас сделать глубокий вдох и взять себя в руки. Пора быть мужчиной, понимаешь, дружище? Быть мужчиной, понимаешь?
– Да, понимаю, – кивнул я.
Он крепче сжал мою руку.
– Ни одна женщина не может взять над тобой верх, дружище. Ни жена, ни любовница, ни подруга, никто. За исключением одной. Ты знаешь, о ком я говорю, дружище?
Я снова кивнул, стараясь не заплакать.
– Это Чэндлер, – тихо сказал я.
– Вот именно, дружище, – Чэндлер. Теперь только она имеет для тебя значение, потому что все остальные женщины будут приходить в твою жизнь и уходить из нее. И только Чэндлер останется в ней навсегда. Ради нее ты должен сжать зубы и высоко поднять голову. И еще ради твоего маленького сынишки. – Бо задумчиво улыбнулся. – Я помню, как он родился и тут же чуть не умер от менингита. Никогда не забуду, как замерло мое сердце, когда Рокко позвонил мне в ту ночь из госпиталя и рассказал, что произошло. В ту ночь я пошел в церковь и молился за твоего сына.
Я кивнул, вытирая выступившую в углу глаза слезу.
– И это помогло. Он замечательный малыш, растет таким сильным…
– Да, замечательный ребенок, – улыбнулся Бо. – Он будет расти дальше, и наступит день, когда он будет смотреть на тебя, чтобы понять, что такое быть мужчиной и как он должен уметь выходить из любой ситуации, как бы жизнь его ни била. Такова жизнь, Джордан, – он повел широкими плечами. – Постоянные величины в твоей жизни – это только твои дети. Только ради них ты должен преодолеть все трудности, даже такие, как сейчас. Так или иначе, тебе предстоит выяснить, кто твои настоящие друзья, а кто только присосался к твоим деньгам. Помни, дружба, купленная за деньги…
– …длится недолго, – договорил я.
Бо кивнул.
– А верность за деньги…
– …и вовсе не существует, – снова договорил я.
– Точно, дружище.
С этими словами он достал из магнитофона кассету с записью и поднял ее в вытянутой руке. Потом сказал:
– Что касается меня, этого никогда не было. – Он сунул кассету во внутренний карман пиджака. – Ты нич