Как бы там ни было, к тому времени, как я встретил Надин, мы с Дениз все меньше времени проводили вместе, а я опустился до того, что частенько снимал дешевую шлюху в «Блю Чипс». – Пожав плечами, я сокрушенно покачал головой. – А потом у нас с Надин было настоящее свидание. И я вдруг понял, что нашел больше, чем мог надеяться. Я ожидал увидеть обычную глуповатую блондинку, которую я коварно собирался растлить в обмен на разрешение пришвартоваться.
– Пришвартоваться? – удивился Одержимый.
– Ну да, – кивнул я. – Разрешил ей пришвартоваться – типа мой член – это судно, а ее «киска» – ммм… причал. – Я с невинным видом пожал плечами. – Как бы там ни было, Надин была кем угодно, только не пустоголовой блондинкой, так что к концу вечера я уже крепко сидел на крючке. Пока я вез ее домой, я чуть голову не сломал, гадая, как бы половчее затащить ее в постель, но это не понадобилось. Выйдя из машины, Надин спросила, не хочу ли я подняться – выпить чашечку кофе. Уговаривать меня не пришлось. Потом я принялся восхищаться ее домом, а про себя прикидывал, много ли у меня шансов переспать с ней.
– А потом она предложила мне зажечь камин – ей, мол, нужно на минутку в ванную. Я сказал – конечно, нет проблем… хотя, помню, меня тогда это слегка покоробило. Я хочу сказать, казалось диким, что такая красивая девушка может ходить в туалет. Ну, ты меня понимаешь?
– Нет, ты точно чокнутый, – хохотнул Одержимый. – Ты сам-то это знаешь?
– Естественно, – гордо кивнул, – но это неважно. И вот сижу я, значит, на корточках, перекладываю полешки, а в голове у меня все та же безумная мысль – как бы затащить ее в постель, и вдруг слышу: «Эй! Я уже!» – Оборачиваюсь и вижу ее – совершенно голую, в чем мать родила!
– Шутишь?! – у моего собеседника с хрустом отвалилась челюсть.
– Нет! – возразил я. – Я остался у Надин до утра – позвонил Дениз, сказал, что, дескать, застрял в Атлантик-Сити, – и после этого события стали стремительно выходить из-под контроля. Вначале мы договорились встречаться раз в неделю, в вечер вторника, а в остальное время избегали даже разговаривать. Выдержали дня полтора – потом плюнули и стали каждый день названивать друг другу по телефону. Сначала просто для того, чтобы спросить, как дела, но постепенно разговоры наши становились все длиннее – мы могли проболтать несколько часов подряд – как так, сам не понимаю. В конце концов я понял, что просто с ума сойду, если не смогу провести с ней наедине несколько дней – только для того, чтобы избавиться от этого наваждения. Дениз я сказал, что мне срочно нужно в Калифорнию по делам. И все, конец – мы с Надин влюбились по уши. После этого пошло-поехало – бесконечные разговоры по телефону, ежедневные свидания по вечерам, словом, гормоны совсем взбесились! Уже к концу января, сказав Дениз, что хочу пожить один, я перебрался в город, в Олимпик Тауэрс.
Забавно, но до этого времени Дениз даже не подозревала, что у меня роман на стороне. Правда, я был очень осторожен – во всяком случае, вначале, – но, переехав, плюнул и перестал шифроваться. К середине февраля мы с Надин уже ходили потанцевать в ночные клубы, а сидя в «Канастель», который в те дни считался самым шикарным рестораном Манхэттена, открыто держались за руки. Там меня все знали, и кто-то, думаю, настучал Дениз – решил просветить ее насчет наших отношений с Надин. Как бы там ни было, помню, подъезжает мой лимузин к дому, двери распахиваются, а вместо швейцара меня на пороге встречает Дениз. Но, что хуже всего, я как раз в этот момент завалил Надин – мы с ней целовались, как сумасшедшие, и я клялся, что люблю ее, жить без нее не могу. И все это на глазах у Дениз.
– Ты, мать твою, сиди, где сидишь! – завопила она, обращаясь к Надин. – А ты, – она повернулась ко мне, – вылезай из машины, слышишь? – Потом она снова обернулась к Надин, и лицо у нее мгновенно вытянулось. – Ты?! Та самая девушка с вечеринки… – беззвучно выдохнула она. И вдруг они обе разом зарыдали. – Я уныло покачал головой. – Короче, я повернулся к Надин, сидевшей с белым, как простыня, лицом, и похлопал ее по руке.
– Я все улажу, – мягко сказал я. – А ты возвращайся домой и жди моего звонка. Хорошо?
– Прости, – пробормотала она, глотая слезы. – Я не хотела, чтобы все так закончилось. Чувствую себя последней дрянью.
– В общем-то, никто из нас не хотел, чтобы все закончилось именно так. Так что мы оба чувствовали себя ужасно. Однако это случилось, а от того, что нам обоим стыдно, Дениз легче не стало. – Я покачал головой, выбирая подходящие слова. – Понимаешь, мы ведь не выбираем, в кого влюбиться, верно? Это просто случается, вот и все. А когда такое происходит – это безумие, когда двое дышать друг без друга не могут – что тогда?! – Пожав плечами, я сам ответил на этот вопрос: – Тогда уже ничего не поделаешь. Ты не можешь жить без нее – не видишь ее каких-то два часа и начинаешь сходить с ума. Именно так все и было между мной и Надин. Мы просто не могли расстаться – ни на минуту! Даже когда я отправлялся на работу – что случалось нечасто, – она провожала меня до Лонг-Айленда, а потом ходила по магазинам, придумывала себе какие-то дела, в общем, ждала, когда я освобожусь к ленчу. А если она была занята на съемках, я отвозил ее туда, а потом ждал, когда она освободится. Это смахивало на какое-то наваждение.
Как бы там ни было, лимузин уехал, и мы остались наедине, я и Дениз. Швейцар, услышав, как она орет на меня, юркнул в подъезд и затих. А Дениз продолжала вопить как резаная.
– Как ты мог так поступить со мной?! Забыл, что я вышла за тебя, когда у тебя гроша ломаного не было за душой! Забыл, через что нам вместе пришлось пройти? Когда тебя объявили банкротом, я сама готовила для тебя! Я тебя любила! А ты… вот как ты отплатил мне! Как ты мог?!
– Поначалу я принялся оправдываться – наверное, просто машинально, – но что я мог ей сказать?! Дениз была тысячу раз права, и мы оба это знали. Поэтому я просто стоял и бормотал: «Прости, мне очень жаль, я не хотел, чтобы так случилось!» Потом она сказала: «Просто поклянись, что не любишь ее. Это все, о чем я прошу». Схватив меня за плечи, Дениз посмотрела мне в глаза. По ее лицу струились слезы. «Посмотри на меня и скажи, что ты ее не любишь, Джордан! Прошу тебя! Если между вами ничего нет, то мы сможем с этим справиться».
Но у меня язык не повернулся ей солгать. Помолчав, я покачал головой: «Прости, не могу. Я люблю ее. Мне правда жаль, что так случилось». К глазам подступили слезы.
«Я позабочусь о тебе, обещаю, – прошептал я. – Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться». Все было напрасно. Дениз как будто сразу сломалась – обхватив ее за плечи, я почувствовал, что ее трясет.
Знаешь, в этот момент я чувствовал себя распоследней скотиной, – покачал головой я. – А Дениз продолжала рыдать – прямо на улице, на глазах у всех. А потом откуда-то вдруг, словно из-под земли, появилась ее подруга Лиза – увидев, что происходит, она подбежала к нам и обняла Дениз. «Все в порядке. Джордан. Я о ней позабочусь», – заговорщически подмигнув, она увела Дениз.
Сказать по правде, я слегка растерялся. В данной ситуации я бы не удивился, если бы Лиза набросилась на меня с кулаками – а вместо этого она вела себя так, словно она на моей стороне. Видишь ли, я тогда просто не знал, что у нее самой рыльце в пушку, поскольку не так давно она сама закрутила роман на стороне – это выяснилось только пару месяцев спустя, когда ее увидели на Лонг-Айленде в компании какого-то плейбоя. Вскоре она тоже развелась. – Покосившись на своего собеседника, я пожал плечами. – Вот так-то, Грег. Вот тебе «Жизнь богатых и никчемных с Лонг-Айленда» во всей своей красе. Вот только красивого тут мало.
Мы еще поговорили о том, что произошло потом – о моей свадьбе с Надин, о рождении наших детей, о моем все возраставшем пристрастии к наркотикам. И наконец – как и следовало ожидать – разговор плавно перешел на Шефа.
– Проблема в том, – сказал я, – что люди вроде Денниса и меня до такой степени привыкли жить, стараясь соответствовать тому имиджу, который сами же и создали, что теперь, вспоминая о прошлом, мы уже просто не в состоянии говорить правду и продолжаем рассказывать небылицы о своей жизни. Если ты думаешь, будто он подозревал, что наш разговор слушают, то ты ошибаешься. Будь это так, он ни за что бы не перезвонил.
Это уже вошло в привычку – говоря о прошлом, такие люди, как мы, стараемся обезопасить себя, рассказывая заранее подготовленную «легенду». Поэтому, слушая записи наших разговоров, не удивляйтесь, когда он говорит: «Сам ведь знаешь, есть две версии событий, одна – их, другая – наша», – после чего принимается обсуждать жюри присяжных и этот их пунктик насчет «разумных оснований для сомнения».
– Да, естественно, знаю, – кивнул Одержимый. – Просто иногда даже самый осторожный человек допускает ошибку. Вот этого мы и дожидаемся.
– Напрасно. Во всяком случае, когда имеешь дело с таким тертым калачом, как Шеф. С годами он настолько сжился с легендой, что в его глазах она давно заменила правду. Поэтому в этом случае нужна другая тактика.
– То есть?
– Ну, – уверенно заявил я, – думаю, самое время оставить прошлое в прошлом и подумать о будущем. – После чего посвятил своего собеседника в придуманный мной хитроумный план.
Глава 20Все вокруг предатели
На этот раз все было иначе.
Щитом моим стал крошечный магнитофон «Награ», а мечом – микрофон, что же до разговоров, то слова слетали с моего языка с такой легкостью и непринужденностью, что мне бы без труда удалось заставить Джона Готти [24] рассказать во всех подробностях, как он со своими парнями избил Пола Кастеллано прямо перед стейк-хаусом «Спаркс».
«Да, – подумал я, – чистая совесть – штука замечательная. Особенно для того, кто решил сотрудничать со следствием».
Скажете, я крыса? Ничего подобного. Крыса предает друзей – а у меня их попросту не осталось. Все меня предали: Дэйв Билл, Элиот Лавинь, даже моя собственная жена,