И вспомнил слова Бали: «Ищи Меч Божий». Он понятия не имел, куда ему следует направиться, но, взглянув на землю, увидел лошадиные следы, ведущие к горам. Так как иного знака ему ниспослано не было, Нои-Хазизатра пошел вдоль них.
Шаразад сидела за богато инкрустированным столом, ее льдисто-голубые глаза были прикованы к лицу Пашад, жены предателя Нои-Хазизатры.
– Вчера ты обличила своего мужа. Почему?
– Я узнала, что он злоумышляет на царя, – ответила Пашад, отводя глаза и уставившись на странное серебряное изделие с белыми ручками на столе.
– С кем он злоумышлял?
– С торговцем Бали, высочайшая. Я знаю только его.
– Тебе известно, что семья предателя разделяет его кару? – прошептала золотоволосая инквизиторша, и Пашад кивнула:
– Когда я обличила его, высочайшая, он ведь еще не был объявлен предателем. И я уже не из его семьи, потому что, обличив его, развелась с ним.
– Да, так. Где он прячется?
– Не знаю, высочайшая. Сегодня утром был сделан список всей нашей недвижимости. Только пять домов и три склада у порта. Ничем другим я не могу помочь тебе.
Шаразад улыбнулась. Потом опустила руку в карман расшитой жемчугом туники, достала червонно-золотой камешек и положила его на стол. Она произнесла три слова силы и велела тоненькой черноволосой женщине, сидящей напротив:
– Положи на него ладонь! – А когда Пашад послушалась, добавила: – Сейчас я буду задавать тебе вопросы, но знай, если ты солжешь, Камень тотчас тебя убьет. Ты поняла?
Пашад кивнула. В ее глазах застыл страх.
– Ты знаешь, где находится преступник Нои-Хазизатра?
– Нет, не знаю.
– Ты знаешь имена его друзей, которые могли злоумышлять вместе с ним?
– На этот вопрос трудно ответить, – сказала Пашад, на лбу у нее выступили капельки пота. – Некоторых его… друзей я знаю, но мне неизвестно, участвовали ли они в его измене.
– А ты в ней участвовала?
– Нет. Я ничего в этом не поминаю. Мне ли судить, бог царь или нет? Я думала только о том, как угодить мужу и растить наших детей. Божественность царя – не моего ума дело.
– Если ты узнаешь, где находится преступник Нои-Хазизатра, ты сообщишь мне?
– Да, – ответила Пашад, – в ту же минуту.
Удивление Шаразад было искренним. Она сняла руку Пашад с камешка и положила его назад в карман.
– Можешь идти, – сказала она. – Если получишь какие-нибудь известия о предателе, сообщишь их мне.
– Обязательно, высочайшая.
Шаразад проводила ее взглядом и откинулась на спинку кресла. Занавес на левой стене раздвинулся, и в комнату вошел молодой человек – высокий, широкоплечий, но узкий в бедрах. Он ухмыльнулся, сел в кресло и забросил ноги в сапогах на стол.
– Проигрыш за тобой, – сказал он. – Я ведь предупреждал тебя, что она, конечно, ничего не знает.
– Тебе не надоело зазнаваться, Родьюл? – огрызнулась она. – Но, признаюсь, я немного растерялась. Судя по тому, что я слышала об этом корабельном мастере, он обожал жену. И я полагала, что он ей доверился.
– Осмотрительный человек! А у тебя есть сведения, куда он отправился?
– Да, есть, – ответила она с улыбкой. – Видишь ли, Кольцо соединено с миром, который мы нашли два месяца тому назад. Нои-Хазизатра думал, что спасается, а на самом деле угодил в область нашего последнего завоевания. Это странное оружие оттуда. – Она вынула из ящика пистолет и перекинула его Родьюлу. Пистолет был накладного серебра с рукояткой из резной слоновой кости. – Царь желает, чтобы ты научился владеть этими… этими ружьями.
– Он снабдит ими войско?
– Нет. Царь считает их слишком плебейскими. Но мои Кинжалы докажут на войне их мощь.
Родьюл кивнул.
– А Нои-Хазизатра?
– Он чужой в незнакомом ему краю. Не говорит на тамошнем языке и не знает, как вернуться. Я его отыщу.
– Ты настолько в себе уверена, Шаразад? Берегись!
– Не шути так, Родьюл. Если я высокого о себе мнения, то с полным на то правом. Царю известны мои таланты.
– Нам всем известны твои таланты, дорогая Шаразад! Некоторые из нас даже изведали их сполна. Однако царь совершенно прав. Это оружие простонародно до отвращения. Что за честь отправить врага к праотцам с помощью подобного несуразного приспособления?
– Дурак. По-твоему, в копье или стреле больше благородства? Они всего лишь орудия смерти.
– Ловкий человек может увернуться от стрелы, Шаразад, или отпрянуть от копья. Но эти поражают человека смертью прежде, чем он что-нибудь поймет, и владение ими не требует искусства. – Он подошел к окну, выходившему во двор. Там были привязаны к столбам двое пленных, по колени обложенные хворостом. – Где тут искусство? – спросил Родьюл, взводя курок на пистолете. Прогремели два выстрела, и приговоренные к сожжению безжизненно повисли на веревках. – Человеку требуется только зоркий глаз и твердая рука. То ли дело меч! Существует более сорока классических приемов нанесения и отражения ударов. А для сабли так и все шестьдесят. Но если таково желание царя, я научусь владеть этой штукой.
– Таково желание царя, Родьюл. Быть может, ты сумеешь отполировать свое искусство в новом мире. Там есть люди, ставшие легендами благодаря своему владению этим оружием. Я отыщу их для тебя и прикажу доставить сюда для твоего… образования.
– Как мило, Шаразад! Буду с нетерпением ждать. А ты не можешь назвать имя, чтобы оно тревожило мой сон?
– Вот несколько. Например, Джонсон или Краду. Затем имеется Даниил Кейд. Но выше их всех человек по имени Йон Шэнноу. Говорят, он ищет какой-то мифический город и его прозвали Иерусалимцем.
– Доставь их всех, Шаразад! После завершения наших завоеваний на юге у нас так мало развлечений!
9
Отправляясь в погоню, Шэнноу знал, что не успеет помочь женщине и ее детям, и горел гневом. Тем не менее он ехал осторожно, так как в обманчивом лунном свете трудно было различать дорогу впереди. Когда он подъехал к мертвым телам, уже рассвело. Тут успели потрудиться падальщики: руки и лица были обглоданы. Шэнноу осмотрел мертвецов, не сходя с седла.
Его уважение к неизвестной женщине выросло до небес. Спешившись, он обследовал все вокруг и определил место, с которого стреляла Бет Мак-Адам. Судя по положению второго трупа, выстрел в него был сделан из фургона. Шэнноу вскочил в седло и направился к горам.
Начался крутой подъем в густой сосновый бор. Жеребец устал и уже дважды споткнулся. Шэнноу спрыгнул на землю и повел жеребца на поводу через лес. Они вышли на гребень холма, и Шэнноу увидел внизу лагерь с шестью кострами между двенадцатью шатрами, поставленными без особого порядка. При свете факелов мужчины работали в огромной яме, из которой торчала металлическая башня, треугольная, причем одна из сторон была слегка вогнута. К югу от лагеря струилась речка, а рядом с ней стоял фургон.
Иерусалимец повел жеребца вниз, привязал к коновязи и расседлал. К нему подбежал какой-то человек.
– Ты с известием от Скейса? – спросил он, и Шэнноу обернулся.
– Нет, я еду с севера.
Человек выругался и отошел.
Шэнноу направился к самому большому шатру и вошел внутрь. Там при свете фонарей десятка полтора мужчин ели и пили, а дородная широкоплечая женщина в кожаном фартуке черпаком наливала похлебку в круглые деревянные миски. Он встал в очередь, получил миску с густым варевом и кусок черного хлеба и направился к столу у входа. Два человека потеснились на скамье, освобождая для него место. Он молча принялся за еду.
– Ищете работу? – спросил кто-то из сидящих напротив, и Шэнноу поднял на него глаза. Лет около тридцати, худощав и белокур.
– Нет… благодарю вас. Я еду на юг, – ответил Шэнноу. – Могу я купить здесь припасы?
– Поговорите с Дейкером, может, у него найдется что-нибудь. Он сейчас в раскопе, но скоро должен прийти сюда.
– А что у вас за работа?
– Это старинное металлическое сооружение, воздвигнутое до Падения. Мы нашли несколько интересных артефактов. Пока ничего ценного, но у нас есть основания надеяться на что-нибудь получше. И это уже помогло нам очень много узнать про Темные Времена. Люди тогда, несомненно, жили в большом страхе, раз построили такую огромную железную крепость.
– Почему в страхе? – спросил Шэнноу.
– Отсюда вам видна лишь часть сооружения. Оно имеет огромную протяженность. От основания до высоты в сотню футов нет ни окон, ни дверей, а выше они так малы, что сквозь них невозможно пролезть. Видимо, в те дни велись ужасные войны. Да, кстати, меня зовут Клаус Моне. – Молодой человек протянул руку, и Шэнноу ее пожал.
– Йон Шэнноу, – сказал он, проверяя, какое впечатление произведет его имя. Но ничего не заметил.
– И еще одно, – продолжал Моне. – Оно все железное, однако в этих горах нет ни железных руд, ни каких-либо следов рудников, если не считать серебряных в Долине Паломника. Следовательно, его обитатели доставляли руду через всю Великую Пустошь. Невероятно, не правда ли?
– Невероятно, – согласился Шэнноу, отодвинул пустую миску и встал.
Выйдя из шатра, он направился к краю ямы и поглядел на людей внизу. Они кончили работать и убирали инструменты. Он подождал, пока они не вылезли из ямы, а тогда окликнул:
– Менхир Дейкер!
– Кто его зовет? – спросил коренастый мужчина с черной бородой, в которой серебрилась седина.
– Я. Мне нужно бы купить кое-каких припасов – зерно, сушеные плоды, вяленое мясо. И овса, если он у вас есть.
– На сколько человек?
– Только для меня.
Бородач кивнул.
– Думается, я могу вам услужить. Но до Долины Паломника всего два дня пути. А цены там ниже.
– Всегда покупайте провизию, если представился случай, – сказал Шэнноу.
– Мудро, мудро, – согласился Дейкер, отвел Шэнноу в шатер-склад и наполнил несколько мешочков. – А соль и сахар вам не требуются?
– Если уделите мне немножко. И давно вы тут ведете раскопки?
– Около месяца. Очень многообещающее место. И сулит самые разные ответы, помяните мое слово.