— Содерберг? Я его уничтожу.
— Он так не считает. — На лице Альфы заиграла ухмылка.
— Тем хуже для него. — С улыбкой ответил Матс.
— Мне нравится твой настрой, парень! — Эрик положил ладонь на его плечо и крепко сжал.
— Но я хочу кусок вдвое больше.
— Вот как. — Его зрачки расширились.
— Да. — Решительно кивнул Матс. — Ты видел его? Рен — здоровяк.
— И все знают, что кроме роста и безудержного гонора ему больше нечем похвастать. Это большой мешок с дерьмом, не более.
— Этот большой мешок с дерьмом еще нужно уложить. — Заметил Матс, взглянув на Эрика так, как не каждый дерзнет взглянуть на лидера волков — с вызовом. — Плати вдвое больше, и все насладятся зрелищем.
— А ты дерзкий сукин сын. — Прищурился Альфа. — Мне это нравится! — Он обнял его, как старого друга и отпустил. — Идет. Мы сделаем анонс. Сколько времени тебе нужно на подготовку?
— Мне достаточно хорошо разозлиться. — Оскалился в хищной улыбке парень.
— Ты мое лучшее приобретение. — Довольно заметил Эрик. Все остальные не сводили с них настороженных взглядов. — Я начинаю подумывать о том, чтобы принять тебя в стаю.
— Мне не интересно. — Дерзко ответил Матс.
Зрачки Альфы опасно сузились. Он был не доволен ответом, но решил не показывать этого.
— Вот поэтому ты мне и нравишься. — Снисходительно ударил его плечом в плечо Эрик. — Эти засранцы редко бывают со мной честны. — Он бросил убийственный взгляд на Мартина. Тот пригладил пятерней волосы и потупил взволнованный взгляд. — А из тебя вышел бы достойный волк.
Матс слышал, что попасть в братство или даже в их тусовку просто с улицы невозможно. Они сами должны тебя выбрать, так что получалось, что Эрик его практически уговаривает.
— Разве для этого я не должен был родиться на другом берегу? — ухмыльнулся Матс, почесав шрам над бровью.
Асп рассмеялся.
— Ты прав, парням с западного берега в этом плане проще, но братству нужны не только денежные мешки. Каждый из нас лучший в своем деле: кто-то в искусстве, кто-то в спорте, другие в юриспруденции. И все мы будем полезны друг другу однажды, ведь волки — это навсегда. — Пижонским движением Эрик откинул волосы назад. — В деньгах ты не будешь нуждаться, это мы тебе гарантируем. Но для начала придется доказать свою верность братству.
— Вступительные испытания?
— А ты наслышан. — Улыбнулся он.
— О вас ходят легенды, уж извини.
Ему явно польстили эти слова.
— Тогда жди приглашение. Мы рассылаем их всего дважды в год. И будь готов ко всему, что произойдет дальше.
— К чему-то хуже, чем туша Рена, пытающаяся меня раздавить?
— Мне нравится этот парень. — Рассмеялся Эрик, обернувшись к друзьям. Те нехотя улыбнулись. — Он мне нравится, черт его подери!
25
— Малин! — Тиль счастлива была увидеть ее в коридоре университета. — Привет!
Они отошли к колонне.
— Что такое? Мартин пригласил тебя на второе свидание? Ты расскажешь мне, как оно пройдет?
— Боже, нет. — Она закатила глаза. — Смотри, там полицейские. Как думаешь, зачем они пришли?
— А, не переживай. — Отмахнулась Малин. — Какой-то парень толкал дурь прямо на территории кампуса. Преподаватели позвонили копам, те приехали, но, разумеется, его уже не застали. Такое бывает. Кто-то же должен снабжать колесами и травкой этих ленивых задниц, которые отжигают на вечеринках чуть ли не каждую ночь!
— А я думала, вдруг это насчет Агнес.
— Ой, нет, про нее уже все давно забыли. — Поморщилась Малин. — Вот если бы нашелся труп…
По спине Тиль пробежали мурашки. Всего несколько месяцев, а о пропавшей студентке уже почти никто и не вспоминает. Все, что от нее осталось — легенда о проклятой комнате, глупая страшилка, из-за которой все смотрят на Тиль с интересом. Да и об этом тоже быстро забудут, найдутся другие поводы для разговоров.
— У тебя телефон звонит. — Заметила Малин.
— А, да, это мама. — Вздохнула Тиль. — С утра названивает, а я была на занятиях. Сейчас выйду и перезвоню ей.
— Ой, а это не она? — Спросила девушка, посмотрев сквозь толпу.
— Черт. — Пробормотала Тиль, разглядев силуэт матери возле пункта охраны на входе. Та растерянно глазела по сторонам, держа мобильник возле уха. — Придется подойти, иначе она тут всех на уши поднимет.
— Удачи. — Хихикнула Малин. — А мы со Стелланом идем сегодня в кино!
— Берите места для поцелуев. — Бросила Тиль и направилась к матери.
— Дорогая! — Заметив ее, воскликнула та. — Я тебе звоню, звоню…
— Я была на занятии. — Объяснила она. Подошла, обняла мать и потащила ее за собой на выход. — Пойдем на улицу. Что это у тебя?
У госпожи Хаммар на плече висела спортивная сумка.
— Я привезла твою одежду, ты просила, помнишь? А то сама не едешь, я уже начала переживать! Как ты тут, вообще? Ничего толком не рассказываешь!
Она бы так и продолжала кудахтать на всю улицу, если бы Тиль не сжала ее руки в своих.
— Мам, все хорошо. Давай сумку.
— Я сама ее донесу. Ты, что же, не покажешь мне, как устроилась?
— Не сегодня, мам. — Соврала Тиль. — У меня еще живопись.
— Ох. — Нахмурилась она. — Но, может, это и к лучшему: у отца через час дебаты…
— Езжай, конечно. Это намного важнее. — Заверила ее Тиль, улыбнувшись для правдоподобности.
— Ты уверена? — Мать выглядела сбитой с толку.
— Конечно.
— Когда ты заедешь?
— Когда учебы будет поменьше.
— Ладно. На выходных мы улетаем в Гримдаль.
— Не переживай обо мне.
— Отец тоже спрашивал. Он беспокоится о тебе.
— Передавай ему привет, — натянуто улыбнувшись, сказала Тиль.
— Ох, моя девочка. — Обняла ее госпожа Хаммар.
— Все нормально, мам. Мне уже девятнадцать.
— Да. Да…
— Да все хорошо. Честно. — Тиль сжала ее плечи и посмотрела в глаза. — Просто я взяла сразу много занятий: обязательные часы, факультативы, а еще бегаю в библиотеку и делаю домашку — приходится делать эскизы буквально всего, что вижу вокруг. Здесь все так крутятся, мам. Реально.
— Я понимаю. — Неуверенно ответила та.
— Отлично. — Тиль запечатлела поцелуй на ее щеке. — А теперь мне действительно пора на занятия по основам анатомии и пропорциям: мы будем рисовать с натуры. Живого голого человека!
— Ого.
— Да.
— Ладно. — Мать поправила ей волосы. — Звони мне, не забывай. Папа тоже беспокоится.
Тиль сглотнула и заставила себя кивнуть.
— Пока, — улыбнулась госпожа Хаммар.
— Пока, мам! — Махнув на прощание, девушка поспешила обратно в здание университета.
Оглянувшись, махнула матери повторно. Она и не думала, что врать ей будет тяжелее всего. Ей хотелось расплакаться. Догнать маму, рассказать ей все и спросить, как же быть дальше. Но Тиль помнила: ее нельзя подвергать волнениям, ей стоит беречь психическое здоровье. Так что она все делала правильно, скрывая от родителей страшное. Все. Правильно.
Но от одиночества все равно хотелось выть.
Вернувшись, Тиль застала в гостиной человек двадцать неизвестных девиц. Они застелили пол гимнастическими ковриками и разминались в эластичных леггинсах и топах под ритмичную музыку.
— Привет, Тиль! Присоединяйся к нам! — Позвала Молли.
Она с трудом узнала ее и Клару в пестром разноцветии одеяний незнакомых девиц.
— У нас сегодня день фитнеса! — Активно размахивая руками, прокричала Клара.
— Нет, спасибо, у меня куча домашки. — Вежливо поблагодарила Тиль и, обойдя у стены веселую компанию, пробралась в коридор, а затем к себе наверх.
26
— Твое имя?
— Простите, но мне сказали, что консультацию можно получить анонимно.
— Все верно. — В окошечке чата «зависли» три точки. — Но для отчетности нам нужно, хотя бы, твое имя. Меня зовут Лили, а тебя?
— Сара. — Напечатала Тиль.
Она сидела на постели прямо в одежде и обуви, укрывшись сверху одеялом, но все равно продолжала дрожать. От холода или тревоги — уже сама не понимала. Ее долго мучили сомнения, стоит ли писать в чат психологической поддержки, объявление о котором случайно вылезло в рекламной строке университетской соцсети, но в какой-то момент невозможность дальше молчать стала ее душить так сильно, что девушка, наконец, решилась.
— Отлично, Сара, что у тебя случилось?
— Кое-что произошло… — Написала Тиль и застыла, раздумывая, как много она может доверить незнакомцу, и как сильно рискует. Вдруг ее история станет достоянием общественности?
— Ты можешь рассказать, не волнуйся.
— В общем, кое-что произошло, но я почему-то не помню всех подробностей. Как ни стараюсь, вместо воспоминаний один туман. Возможно, это из-за препаратов, которые мне подмешали на вечеринке.
— Ты подозреваешь, что тебя опоили?
— Я так думаю. Иначе, почему я не могу вспомнить подробностей?
— Тебе причинили вред? Ты обращалась в полицию?
— Я пишу не из-за этого. — Тиль напряженно вцепилась в телефон, ее руки вспотели. — Мне очень плохо, я себя не узнаю. Иногда мне хочется закрыться ото всех и исчезнуть совсем, а иногда будто в меня вселяется кто-то чужой и незнакомый, я активно ищу внимания и общения, и меня тянет к людям, которых стоило бы опасаться.
— Понимаю.
— Жаль, что нельзя просто нажать «delete» и стереть все воспоминания. Это нормально, что мне хочется отомстить?
— К сожалению, негативные эмоции имеют над сознанием большую силу. Это не означает, что нужно им поддаваться.
— Хуже всего флэшбеки. Они приходят ночными кошмарами или мучают меня наяву. Я вижу обрывки воспоминаний, и будто проваливаюсь в какой-то вакуум. Мне становится очень страшно, я не могу сделать вдох, руки трясутся, а стены комнаты надвигаются, угрожая меня раздавить.
— Очень похоже на паническую атаку.
— В такие моменты я думаю о том, что мне не стоит жить. Я очень хочу все вспомнить, но не могу, как ни стараюсь.
— Сара, тебе нужна помощь специалиста. Очень похоже на то, что у тебя посттравматическое стрессовое расстройство, и твой мозг блокирует часть травмирующих воспоминаний, но точный