— Омега-волк. Слабый хищник, вытесненный на дно иерархии и часто подвергаемый травле в стае.
— Не хочешь перевести на человеческий? — Поравнявшись с ним, спросила Тиль.
— Мартин в братстве только потому, что его отец с юности в нем состоит. Мартина пинают все, кто может: в университете, в спорте, по жизни. Он дрищ, которого так и хочется урыть каждому, кто хоть немного сильнее. Будь Акерсон простым парнем с окраины, это не было бы проблемой, кто-нибудь из подружек оценил бы его нежность и ранимость. Но в стае другие законы. Если ты станешь его девушкой, он не сможет защитить тебя перед Альфой.
— А что такого Альфа может мне сделать? — Напряженно поинтересовалась она.
— Если он тебя захочет, ты будешь принадлежать ему.
— Это как? — Ее голос почти осип.
— Как в природе, дорогая. — Матс пнул камень и с горькой усмешкой глянул на Тиль. — Члены стаи не живут, как им вздумается. Личные интересы подчинены нуждам коллектива. Они даже спариваются только с разрешения вожака — самого сильного волка, который организовывает охоту, делит добычу и следит за порядком. Эти хищники моногамны, но могут участвовать во многих битвах за разных самок прежде, чем образуют с кем-то постоянную пару. Волчица — это очень серьезно, и это на всю жизнь. Они переберут сотни шлюх прежде, чем дать кому-то посадить себя на поводок. Эрик не позволит Мартину встречаться с тобой, пока сам тебя не попробует. А он захочет это сделать, вот увидишь. — Он обвел ее фигуру взглядом. — На его месте я бы так и сделал.
— Имеешь в виду… силой? — Тиль смотрела куда-то сквозь него. Даже пропустила мимо ушей последние оскорбительные слова.
— Найдет, как заставить. Эрик умелый манипулятор. Ему нравится управлять людьми, играть, доводить до крайности. Он непредсказуемый. У него никогда не было авторитетов и границ дозволенного. Ему все подавали на блюдечке: деньги, оценки в школе и универе, девушек. Он не умеет радоваться. Ему все время скучно, и это очень-очень плохо. Приходится все время менять игрушки, чтобы себя развлечь. И что бы он ни делал, волки прикроют его. В этом весь смысл.
— Они делают что-то противозаконное?
— Они над законом. — Ухмыльнулся Матс. — Или считают, что это так. Волки растят правящую элиту, Тиль. — Он бросил на нее полный сожаления взгляд. — Веками люди, входящие в это тайное сообщество, делят между собой власть в разных сферах жизни и передают ее по наследству. У них свои взгляды на общественное благо и управление страной. И свой свод правил, главенствующих над законом. Вступая в братство, ты даешь клятву кровью и принимаешь правила. Волки несут друг за друга ответственность: брат не подведет брата, и эта связь вечна. Президент, сенатор, судьи, главы городов, даже некоторые преподаватели Варстада — члены стаи, и они ведут свою политическую игру. Война для них найдется всегда, и волки будут бороться всей стаей до последнего. И защищать, покрывать, страховать друг друга тоже будут на каждом шагу. Поколения меняются, в каждом — свой Альфа, но принципы остаются прежними.
— То есть…
— То есть, волки — это навсегда. Да. А кто не желает подчиняться, исчезает навсегда. Тайный устав, десятки правил и секретов. У них есть Ложа, Совет, Зал Ритуалов, они выбирают Магистра — это не игры, все это длится как минимум пару сотен лет. Власть в нашей стране в их руках на протяжении всего этого времени. И эта организация жестока и мстительна. Туда не попасть с улицы, они сами должны тебя завербовать. Эрик Асп — сын Магистра. У того свой личный самолет и куча денег, и он всегда находится в тени, отдавая указания самому президенту — тот его Бета. Однажды Эрик примет власть, ведь так всегда бывает: смена поколений — вопрос времени. И если кто-то встанет на его пути, волки просто уберут его. Такое тоже было не раз.
— Все настолько серьезно?
— Да.
— Но как… — Тиль всплеснула руками. — Как им удается держать все под контролем? Столько лет.
— Вступительные задания. — Пояснил Матс. — Люди готовы на все, чтобы доказать свое право быть с ними, попасть в этот мир. Кандидату звонят, пишут сообщения или оставляют записки, в которых заставляют сделать какие-нибудь странные вещи. Или дают всего минуту на выполнение череды заданий. Думаю, они приказывают сделать что-то противозаконное — так у них появляется компромат, с помощью которого позднее можно будет управлять этим человеком. Они знают о худших проступках друг друга, и это связывает их крепче крови.
Тиль сильнее укуталась в толстовку, будто замерзла.
— Людям кажется, что Поединки — основная деятельность волков. — Продолжил он. — Но это ширма, это лишь верхушка айсберга. Как их вой на кладбище — они себя так развлекают, учатся быть жестокими, сталкивают людей. Это как первая охота волчат в природе. Юный вожак тренируется удерживать первенство рычанием, кусает и гоняет слабаков, может сбить их с ног на глазах у всей стаи, чтобы в будущем усмирять одним лишь взглядом. А остальные привыкают выказывать послушание перед Альфой. Даже Бета. Тем более, Бета, который возглавит стаю в случае гибели матерого волка.
— Лейф?
— Да. — Кивнул Матс. — В этой иерархии он Бета волк, правая рука Эрика, старший воин, охранник.
— Альфа не боится, что Бета его свергнет?
— Это можно сделать, лишь убив Альфу и его самку, а их защищает вся стая.
— В природе.
— Да.
— Значит, Эрик — лидер волков на студенческом уровне, а его отец — там? Наверху?
— Верно.
— Откуда ты это все узнал?
— Следил за ними. Стал их тенью.
— Зачем? Тоже хочешь в стаю?
Матс усмехнулся.
— У меня свой интерес. И я лучше сдохну, чем вступлю в эту гнилую тайную дыру. — Он пожал плечами. — Но волкам лучше думать, что я не прочь заслужить место в их стае.
— Как я понимаю, членство может обеспечить всю твою дальнейшую жизнь?
— Для этого придется прислуживать. А я никогда не опущусь до такого.
— А разве ты сейчас не этим занимаешься?
Матс чуть не испепелил ее взглядом.
— Ну, то есть, ты же участвуешь в этих боях, или как они там называются? — Поспешила поправиться Тиль.
— Я делаю это за деньги.
— А я думала, ты еще толкаешь для них наркоту.
— Что? — Он остановился и уставился на нее.
— Просто они передавали тебе что-то… ну, тогда, в мой первый день… — Она закусила губу.
— Мой кусок. За схватку, которую я выиграл.
— А-а… — Тиль печально вздохнула. — Ясно. Ну, может, у тебя тогда все равно есть что-то, чем можно упороться? Понимаешь, о чем я?
— Чего?
30
Тиль чувствовала себя так, будто из ее легких выкачали весь воздух.
— Я подумала, что у тебя все равно должно быть что-то, чем можно закинуться и забыться. — Неловко пояснила она. — У меня есть деньги, я заплачу.
Матс нахмурился так сильно, что даже в темноте проступили шрамы и следы от незаживших синяков на его лице. Все-таки, этот парень был идеальным кандидатом на то, чтобы знать, где можно раздобыть немного этой дряни. Грубый, мрачный, потрепанный настолько, что казалось, будто он упал с лестницы, тормозя лицом — оттого и стал таким осторожным и угрюмым.
— Если у тебя нет, но ты знаешь, где можно купить, это тоже подходит. — Быстро добавила Тиль.
Он смотрел на нее так, что девушка сглотнула. Глаза Матса распахнулись настолько широко, что отрицать их манящую притягательность и глубину стало практически невозможно. Его черные глаза были потрясающе красивыми. Факт. Даже звезды тонули в них, растворяясь без остатка.
— Зачем тебе это? — Наклонился к ней Матс.
Ох, только не это. Разглядывать его с такого близкого расстояния было еще труднее. Ощущение такое, будто тебе ломают кости.
— Я… — В горле у нее пересохло. — Мне нужно, чтобы я ничего не чувствовала. — Попыталась объяснить Тиль. — Очень нужно.
— Ты раньше принимала что-нибудь? Какие-нибудь запрещенные вещества? Колеса, травку, хоть что-то?
— Какая тебе разница? — Она отвела взгляд.
— Потому что ты не похожа на ту, которая станет принимать эту мерзость! — Хорошенько встряхнув ее за плечи, выпалил Матс.
Тиль словно окаменела от его действий, от этих бесцеремонных прикосновений. Она не знала, что было такое в ее взгляде в этот момент, но парень испуганно поднял руки еще до того, как Тиль попыталась его оттолкнуть.
— А я именно такая. — Исступленно выпалила она. — Такая!
— Не ори. — Он примирительно протянул к ней руки. — Нас могут услышать.
И Тиль снова едва не шарахнулась его. Инстинктивно сжалась, втянув голову в плечи, и на секунду зажмурилась.
«Да что ж со мной такое⁈» — простонал внутренний голос. Кажется, у нее едет крыша.
— А ты не трогай меня. — Она встрепенулась, ударила по его рукам.
— Тиль. — Его голос прозвучал спокойно, низко. Возвращая ее к реальности. — Матильда?
Девушка закрыла лицо руками. Гул в висках нарастал. «Боже, прекрати это все, я медленно схожу с ума!»
— Не зови меня так. — Произнесла она на выдохе, представляя, какой жалкой выглядит в этот момент. — Не подходи.
Наверное, Матс теперь считает ее сумасшедшей.
— А ты успокойся, черт тебя дери. — Он подошел ближе, его дыхание согрело ее макушку. — Что я такого сказал? Или сделал?
— Просто не трогай меня, ладно?
— Ладно.
— Никогда. — Всхлипнула Тиль.
— Хорошо. — Сказал Матс.
И она почувствовала, как его большие, сильные руки сомкнулись на ее спине. Вздрогнула, попыталась освободиться, но его объятие стало только крепче. Тиль стала бить парня в грудь и живот — везде, куда могла достать, но Матс прижимал ее к себе только сильнее, и девушка, не выдержав, разрыдалась.
— Дыши. — Прошептал он. — Да, вот так. Я тебя держу.
И она обмякла в его руках и позволила слезам впитаться в его одежду.
Что за дерьмо, вообще? Рыдать на руках у парня, которого знаешь не больше тех, кто причинил тебе боль.
— Это просто истерика, сейчас все пройдет. — Уверенно сказал Матс.