— Отпусти. — Всхлипнула Тиль.
— Я и не держу. — Ответил он, лишь крепче ее обняв.
Возможно, ей нужно было именно это. Крепкая опора. Столько эмоций скопилось, и все они все это время искали выход. А теперь словно прорвало дамбу, и эмоции вместе со слезами хлынули наружу.
Должна ли она теперь как-то ему объяснять, что с ней происходит? Ведь их, по сути, ничего не связывает. Тиль может просто уйти, ничего не сказав. Но пока она так и продолжала стоять, навалившись на его грудь, боясь того момента, когда придется посмотреть ему в глаза.
— Я могу понять, почему ты обратилась ко мне. Наверное, это все слухи о моем прошлом. — Сказал Матс негромко.
— Да забудь.
— Десять месяцев в колонии. Это правда. Я знаю, что все треплются об этом, но мне плевать.
— Не нужно изливать мне душу.
Матс аккуратно разомкнул руки и, убедившись, что Тиль твердо стоит на ногах, отпустил ее.
— Я сел за то, что избил отчима. — Тихо сказал он. — Этот сукин сын на меня заявил.
Она подняла на него опухшие от слез глаза.
— И еще я чуть не сдох тогда от передоза. Как видишь, мне нечем гордиться. Но это именно та причина, по которой я не могу тебе позволить, как ты говоришь, «упороться» неизвестно чем.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Смахнув слезы со щек, пропищала Тиль.
— Ну, как. — Пожал плечами Матс. — Навожу мосты. Это простейший психологический прием. Я рассказал тебе свой секрет, и теперь ты доверяешь мне гораздо больше. — Он отступил на шаг, создав между ними безопасное расстояние. — Слова сближают сильнее объятий. Теперь ты расскажи мне о себе, и мы станем еще ближе.
— Хрена с два. — С непроницаемым лицом ответила Тиль. — Не собираюсь я с тобой сближаться. — Она брезгливо поморщилась. — Мне это не нужно. Не нужны отношения. Никакие. Даже дружба.
И решила продолжить путь по укутанной туманом дорожке.
— У меня прям камень с души! — Насмешливо воскликнул Матс, бросившись за ней. — Нет, серьезно. Я аж выдохнул. Еще пара доверительных бесед, чтобы ты ко мне привыкла, и мы сможем потрахаться.
— Что? Не буду я с тобой спать! — Остановившись, возмущенно уставилась на него Тиль.
— Если этикет предполагает еще какие-то условности, я в принципе не против, но если ты про ужины и ухаживания, то тогда это уже будут полноценные отношения. А нам ведь они не нужны? Ты сама так сказала, да?
— Да ты на всю башку отбитый. — Изумленно вздохнула она. — То, что я порыдала у тебя на плече, не говорит о том, что я собираюсь заниматься с тобой сексом!
— Не собираешься? — Продолжал издеваться Матс. — Уверена?
— Еще ни в чем так не была уверена!
— Ну, ты подумай. — С издевкой произнес он, приложив руку к сердцу. — Твои рыдания не настолько шокировали меня, чтобы я отказался от желания тебя хорошенько отшлепать.
Тиль застыла с открытым ртом и часто заморгала. Парень определенно прикалывался, но с таким серьезным видом, что она ощущала полную растерянность. На него невозможно было даже сердиться.
— Не знаю, откуда ты взялся, и как мы перешли от обсуждения волков к интимным намекам, но…
— Это не намеки, я хочу тебя и говорю об этом прямо. — Матс расплылся в нахальной улыбке. — Не каждый парень будет с тобой так откровенен. Проще навешать лапши на уши, чтобы быстрее заполучить твою хорошенькую задницу, но я выбираю честность. Цени это.
— Счастливо. — Тиль махнула ему на прощание рукой, развернулась и пошла прочь.
— Ты разбиваешь мне сердце! — Проорал ей в спину Матс.
Она слышала, как он хохочет, и не могла не улыбаться. Он все равно не увидит. «Боже, что это было, вообще?»
Это Матс точно чокнутый.
Что он о себе мнит? И почему их общение все еще казалось ей странно приятным? Он столько всего рассказал ей. И это тоже была исповедь своего рода. Они словно на короткий миг сбросили маски и открылись друг другу. С ним Тиль снова могла быть собой.
Свернув к Варъярне, она обернулась. Матс все еще стоял там, где она его оставила. Он махнул ей рукой, и ее сердце забилось быстрее. Тиль закусила нижнюю губу и ускорила шаг.
Не нужно думать об этом парне. Он не для нее.
Матсу лучше ничего не знать о ней. Хотя… Его поведение, его слова, его одержимость волками. Его печальный взгляд. Похоже, он тоже скрывал что-то еще, о чем не спешил делиться с посторонними. Что-то в своем прошлом или настоящем, что-то, что оставляло отпечаток грусти на его лице.
Тиль вспомнила, как Нюберг держится в обществе — холодный, закрытый, грубый, одним видом предупреждающий, что лучше к нему не подходить. А затем в памяти встало его улыбающееся лицо — дерзкий мальчишка, которому нравится ее смешить и видеть реакцию. Таким он был только с ней. Как в той сказке про Красавицу и чудовище: даже зверь с кем-то бывает милым.
Она определенно хотела знать о нем больше. Намного больше.
31
От первого пахло табаком и пряным парфюмом с нотами перца. У второго были сильные руки и вкрадчивый голос с хрипотцой. Третий шептал ей, и от него пахло мятной жвачкой.
— Тише, будь умницей.
Тиль вскочила на постели, сделав глубокий, отчаянный вдох. Вся футболка на ней пропиталась противным, холодным потом. Пульс грохотал в ушах.
— Эй, Тиль! Ты идешь? — Раздалось за дверью.
Она провела ладонями по лицу, потерла глаза.
— Черт, я проспала. Подожди меня пять минут!
— Ладно. — Протянула Малин. — Только давай в темпе!
Тиль с трудом соскребла себя с кровати и принялась одеваться. Собственное отражение в зеркале напугало ее не на шутку. Бледная кожа, темные круги под глазами. Она сейчас совсем не походила на красотку, которая может внедриться в братство, но ничего не поделаешь. Рисовать впопыхах стрелки или наносить тон уже не имеет смысла.
Быстро одевшись в широкие серые брюки и водолазку, Тиль повязала на шее цветастый шарфик Варстада замысловатым игривым узлом. Собрала волосы в высокий хвост, причесала брови, намазала сухие, потрескавшиеся губы блеском и несколько раз ущипнула себя за щеки, чтобы появился румянец. Образ дополнили крупные серьги — совсем не в ее стиле, но такие штуки всегда отвлекали внимание от лица, поэтому Тиль держала их про запас.
— Ты живая, нет? — Промычала подруга.
— Иду-у! — Застегнув ботинки на каблуке, отозвалась она.
Открыла дверь, и Малин чуть не рухнула на нее.
— Ой, выглядишь супер. — Она обвела Тиль взглядом. — Кстати, как там Мартин? Виделась с ним? Он звонил?
— Нет, я забыла дать ему свой номер.
— Но вы, хотя бы, договорились о встрече? — Взмахнула руками девушка.
— Да. И нет. — Пожала плечами Тиль. Взяла сумку, и они двинулись на выход. — Знаешь, мне кажется, Мартин из тех, с кем нужно брать инициативу в свои руки.
— Закрытый? Нерешительный?
— Что-то вроде.
— Да, девчонки болтали об этом. Одна студентка с отделения налогового права пыталась подкатывать к нему и не раз, но у них даже не получилось нормального разговора. — Девушки вышли из дома, и Малин подняла взгляд на тяжелое, затянутое тучами, небо. — Так ты планируешь подойти к нему сама?
— Нет, я планирую не попадаться ему на глаза, чтобы он сам меня разыскал.
— А как же инициатива?
— Это она и есть. — Заверила Тиль.
Они двинулись в сторону университета. В это время суток все студенты стягивались к учебным зданиям и корпусам: оттенки серого в их одежде, а также яркие галстуки и шарфы делали это зрелище похожим на флешмоб — десятки и сотни людей, одетых похоже и идущих в одну сторону именно так и смотрелись.
— Я поняла. — Кивнула Малин. — Толковая стратегия. Ты сделаешь вид, что он тебе не так уж и интересен, и Мартин станет тебя добиваться.
— Возможно. — Водя глазами по компаниям студентов, задумчиво ответила Тиль.
— Может, мне попробовать этот прием со Стелланом?
— Не стоит. Кажется, он нормальный парень, и ты ему действительно нравишься.
— Но разве так я не буду нравиться ему еще сильнее? — Малин улыбнулась обогнавшим их парням в твидовых пиджаках. — Добытое с трудом ценится больше.
— Не всем отношениям нужны игры. Взаимная искренность — хорошая база. — Тиль никак не могла избавиться от ощущения, что кто-то смотрит на нее. Она резко повернулась, но не заметила ничего подозрительного. — Возьмем кофе? — Предложила она подруге, указав на небольшое заведение для студентов на углу.
— Давай. — Глянув на часы и решив, что они успевают, согласилась Тиль.
Подход профессора Гетзе к урокам живописи отличался от подхода других преподавателей. В просторном светлом зале мольберты были расставлены по кругу таким образом, чтобы студенты не могли видеть работы друг друга. И это резко контрастировало с тем, к чему привыкаешь за годы обучения искусству, когда ты в одной куче с товарищами, буквально плечом к плечу, варишься в едином творческом котле, дышишь одним воздухом и ощущаешь, что все создаете нечто единое — будто у вас одно полотно на всех.
Профессор много говорил, рассказывал истории из жизни, постоянно смешил студентов, и в целом был активным и позитивным. Тиль нравилось, что его разговоры отвлекали ее от мрачных мыслей, в которые она погружалась, едва оказывалась в тишине. Но при этом девушка замечала, что его подсказки и рекомендации в плане создания картин были довольно общими, академическими и какими-то безликими.
Она и раньше встречала таких преподавателей в художественной школе Топпстале: они обучали по единому шаблону и по нему же оценивали работы учеников, совершенно не приемля их авторское видение как что-то чуждое классическому искусству и отрицая их авторский стиль в принципе.
— Матильда, задержись на минутку. — Бросил ей Гетзе после окончания занятия.
— Да, хорошо. — Ответила она, разглядывая свой скучный натюрморт, который паутиной нитей обвил белый лист.
Работать с цветом будет еще скучнее — это Тиль знала точно. Она вошла в кабинет Гетзе, когда все студенты уже почти разошлись. Взгляд тут же выхватил цитату на латыни в рамке за его спиной, ее можно было перевести как «Объединяй и направляй».