— Я знаю правила. — Перебила его Тиль. — И ни на что не рассчитываю. Мне это не интересно. Только секс. — Ее пальчики пробежались по замку его куртки. — Зачем мне это? А почему бы и нет. Я не хочу быть сегодня одна. Мое тело просит ласки. Что тут плохого?
То, что она — не такая. И Матс прекрасно это понимал. Просто с ней было что-то не так. Тиль наказывала себя за что-то, или что-то хотела самой себе доказать. Вот в чем проблема. Дело было совсем не в нем. Он это понимал, и почему-то это его расстраивало.
— Хорошо. — Кивнул Матс.
Лучше он, чем кто-то другой, раз уж ей так не хочется быть сегодня одной. Он не был джентльменом и уж точно никому не сочувствовал, но сегодня и именно для этой девушки Матсу Нюбергу хотелось сделать одолжение.
Он чувствовал, что глубоко внутри ей очень-очень плохо. Когда ему было плохо, никого не оказалось рядом. Никто не протянул руку, чтобы удержать его в адский шторм, сбивающий с ног. Матс отчаянно захотел стать для нее этим кем-то — спасителем. Пусть на одну ночь. Пусть ему потом будет больно. Но сейчас он должен был защитить ее от нее самой.
38
Телу было хорошо рядом с Матсом Нюбергом. Его ломало от желания довериться ему, ощутить тепло парня — точно такое же, какое шло от его спины, когда они ехали на его байке по темным, бесконечным, как лента, улочкам Флодберга. Асфальт блестел от моросящего дождя, и свет витрин сливался в один горящий след перед хмельным взором Тиль, которая представляла, что на скорости они мчат от самой тьмы, и та остается все дальше и дальше — где-то в прошлой жизни.
— Ты промокла. — Констатировал Матс, когда они слезли с байка в каком-то незнакомом спальном районе.
Его пальцы коснулись кончиков ее влажных волос. Девушка ткнулась носом в его грудь, словно продрогший бездомный щенок. Его запах укутывал, убаюкивал, она искала в нем ощущение безопасности.
— Ты пьяна. — Устало выдохнул Матс. — Нужно было отвезти тебя домой.
— Только не домой. — Прошептала Тиль.
— Сейчас уже точно нет. Удивительно, как ты не свалилась с байка.
— А где мы? — Отпрянув, оглядела она спящую улицу.
— Я живу неподалеку. — Он взял ее за руку. — Идем, тут минут пять пешком.
— Ты оставишь мотоцикл тут?
— Да. Там, где я остановился, ни к чему привлекать внимание оставленным у дома транспортом.
— Почему?
— Сейчас поймешь сама. — Загадочно проговорил Матс.
Он вел ее за руку, и Тиль опять ловила себя на том, что не способна объяснить собственные чувства. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы кто-то к ней прикасался. С другой — она отчаянно нуждалась в том, чтобы прижаться к кому-то.
— Сюда. — Прошептал парень, когда они свернули к одному из домов, в окнах которого не горел свет.
— Ты тут живешь?
— Да.
Тиль даже остановилась, чтобы, запрокинув голову, внимательно оглядеть богатый коттедж. И невольно присвистнула.
— Мы идем к черному ходу? — Спросила она, когда Матс потянул ее за собой по лужайке вдоль дома.
— Верно. — Прошептал парень.
— Почему? Твои родители будут ругаться, если ты явишься за полночь в компании с подружкой? — Хихикнула она.
Слово «подружка» вспыхнуло огнем на языке. Сердце толкнулось о ребра. Конечно, эта фраза вылетела невольно, но почему-то жутко ее смутила. Хотя, волноваться следовало, скорее, о том, что ее спутник не выглядел как тот, кто может проживать в подобном роскошном доме. И, если это так, то к чему этот небрежный стиль в его одежде, и почему он до сих пор не в братстве, куда с большей охотой брали богачей?
— У меня нет родителей. — Холодно произнес Матс. — Они от меня отказались.
— М-м. — Промычала Тиль, не зная, что ответить.
Все верно, он что-то говорил про отчима, который засадил его по малолетке. А что насчет матери? По факту, Тиль Хаммар собиралась вляпаться в очередные неприятности, а точнее — переспать с тем, о ком ни черта не знала. Но желание вернуть контроль над своим телом, доказать, что она может распоряжаться им по своему желанию, было сейчас куда сильнее страха.
— Прошу. — Тихо сказал Матс, открыв для нее стеклянную дверь со стороны веранды.
Судя по всему, ручка была сломана, так как безвольно болталась — словно бы ее выломали.
— Выглядит так, будто это проникновение со взломом. — Хихикнула Тиль, входя в темное помещение.
Лунный свет отражался от металлических поверхностей гарнитура и островка с посудой посреди помещения. Это была кухня.
— Я живу здесь уже две недели, так что это, вряд ли, можно считать проникновением.
— Две недели? — До Тиль начинало доходить. Похоже, они действительно вломились в чужой дом. — А до этого?
— До этого в другом месте. Благо, на рынке недвижимости сейчас застой, и в этом районе полно пустующего жилья. — Матс взял ее за руку и потянул вдоль темных коридоров куда-то наверх.
— То есть, ты живешь здесь нелегально?
— Чисто технически, да. — Все также, шепотом, ответил он. — Но я не порчу имущество и никому не мешаю, так что можно считать это шалостью.
— Серьезно? — Ошалело усмехнулась девушка. — Хочешь сказать, у тебя есть мотоцикл, но нет крыши над головой? Это как-то… странно.
— Байк я купил на деньги с последней схватки. Свободно передвигаться по городу для меня сейчас важнее.
— А общежитие? Почему не претендуешь на комнату?
— Когда я сюда приехал, мне нечем было за нее платить.
— А сейчас?
— Я не планирую задерживаться здесь надолго, так что… Черт, я и так сказал тебе уже больше, чем должен был. — Матс толкнул дверь в одну из комнат. — Прошу.
Тиль вошла и хотела включить свет, но он перехватил ее руку.
— Нельзя. — Прошептал парень.
— Выходит, ты бездомный?
— Да брось. — Прошептал он. — Ты в роскошной спальне, перед тобой кровать размера king size, шелковое постельное белье. Разве бездомные так живут?
Ее глаза привыкали к темноте, и перед взором постепенно вырисовывались очертания того, о чем говорил Матс.
— А как же твои вещи? Где ты их оставляешь? Что, если днем, когда тебя нет, вернутся хозяева?
— Все необходимое ношу с собой в рюкзаке и вожу в багажнике байка. Остальное — в камере хранения на вокзале.
— Это ужасная жизнь. — Произнесла Тиль, чувствуя, как мурашки ползут по спине от бархатных переливов его голоса.
— Не драматизируй. — Сказал он ей в затылок. Его руки легли ей на плечи. — В ванной дорогой гель для душа, в прачечной стиральная и сушильная машины, в кладовой — минимальный запас необходимых продуктов. В доме тепло, есть мебель. На кухне можно даже кофе сварить. Вряд ли, подобное есть в общаге.
— Но ты рискуешь.
— Рискуешь ты. — Матс достал бутылку и сделал жадный глоток. — Если здесь застукают дочь потенциального будущего губернатора, будет скандал. А я… я бегаю быстро.
— То есть. — Тиль прочистила горло. — Если нас тут застанут, ты бросишь меня и будешь спасать свою задницу?
Он рассмеялся. Его низкий голос тихим, дразнящим шелестом разнесся в тишине комнаты.
— Ты мне нравишься, Тиль. — Произнес Матс, сделав еще глоток и отставив бутылку на столик.
— Не порть такую ночь признаниями. — Сказала она, повернувшись к нему и сделав шаг навстречу. — Мне все равно, нравлюсь я тебе или нет.
— Любая красотка универа мечтала бы оказаться сейчас на твоем месте.
Тиль не удержалась от высокомерного смешка.
— Это прекрасно. Значит, ты тот, кто мне нужен.
Он положил ладонь на ее щеку, и девушка невольно вздрогнула.
— Какой тебе нужен? — Решил уточнить Матс.
От него так приятно пахло свежим, древесным парфюмом, что Тиль почувствовала головокружение. Ее пульс ускорился. Оставалось только расслабиться. Нужно было отключить чувства и приказать себе это сделать.
— Опытный. — Хрипло ответила она. — Чтобы я могла почувствовать.
Тиль осторожно поцеловала его, чтобы не пришлось подробно объяснять смысл произнесенного. Лучше целовать, чем говорить. Поцелуи всегда лучше любых слов.
— Ты уверена, что хочешь этого? — В его голосе звучал голод.
— На все сто.
39
— Тогда почему ты дрожишь? — Спросил Матс.
Тиль чуть не выругалась.
— Пожалуйста, помолчи. — Попросила она, прижавшись к нему. Ее руки скользили по его крепким плечам, губы искали во тьме его губы. — Не нужно ничего говорить…
И он поддался.
Матс ответил на ее поцелуй с таким пылом и жаром, что у нее должны были подкоситься ноги. Но Тиль трясло еще сильнее. Ее пальцы отбивали сумасшедший ритм на его коже, и парень словно мешкал, ощущая эти нервные вибрации. Его прикосновения становились все более нежными и осторожными, он словно боялся Тиль, считал ее уязвимой и хрупкой.
Стараясь не обращать внимания на онемение в кончиках пальцев и нехватку воздуха, девушка повторяла про себя: «Я — нормальная. Все хорошо, все хорошо». Лихорадочными рывками она стащила с парня куртку, затем стянула через голову его футболку. Даже в темноте она различала темные узоры на его груди — татуировки, и могла ощутить на ощупь неровности — шрамы. Все тело Матса было словно карта, оно, как и лицо, рассказывало множество историй, каждую из которых Тиль выслушала бы с удовольствием. Когда-нибудь, но не сейчас.
Сейчас ей нужно было, чтобы он оказался внутри нее. Чтобы обнимал ее, шептал ей на ухо пошлости, смотрел ей в глаза. Ей остро необходим был сам факт этой близости, чтобы вновь ощутить себя обычной. Не прозрачной тенью в толпе, не белой вороной, чувствующей себя вывернутой перед остальными наизнанку, не сломанной куклой. А девушкой — с мыслями, чувствами, желаниями. Девушкой, которая сама принимает решения. Обычной.
— Все хорошо? — Прохрипел Матс, стащив через голову с нее худи.
— Да. — Ответила Тиль, дрожа.
— Точно?
Лямка лифчика упала с ее левого плеча. Девушка сглотнула.
— Да, конечно.
— Тиль, послушай. — Матс попытался отстраниться. — Если ты не готова… если не хочешь…