Они оба застонали в один голос, и сила этой страсти удивила ее. Руки Матса вцепились до боли в ее бедра, и девушка поняла, что, если двигаться быстро, он вот-вот кончит. Парень обхватил ее затылок ладонью и притянул Тиль к себе для поцелуя. Она плотно обхватила его изнутри и начала двигаться — осторожно и очень медленно. Матс простонал что-то нечленораздельное ей в губы, и они продолжили неистово целоваться.
Тиль так сосредоточилась на ощущениях, что практически забыла о реальности. Ее живот ходил ходуном, волосы липли к лицу и плечам, пальцы царапали плечи и грудь Матса, а дыхание превратилось в частые хриплые стоны, вырывающиеся из приоткрытого рта с каждым новым толчком. Она и не заметила, как стала двигаться все быстрее и энергичнее. Сердце Матса задавало ритм, колотясь под ее ладонью. Он ухватил ее бедра и держал так крепко, словно боялся, что Тиль ускользнет.
Матс смотрел на нее. Ловил каждую эмоцию. Его глаза горели. Он был глубоко в ней. Все глубже. Все теснее. Темп становился все более диким, и она понимала, что Матс держится уже из последних сил. Он двигал бедрами навстречу, дышал все чаще, сжимал ее все крепче, и Тиль оставалось лишь держаться за него, позволяя ему неистово вколачиваться в нее. Она отказалась от контроля, потому что перед ее взором уже вся комната ходила ходуном, и даже уже весь дом.
Тиль вскрикнула, когда в глазах стало ослепительно ярко. Тепло и наслаждение разлились внизу ее живота, а тело утонуло в сладкой дрожи. Она кончила, хрипло прошептав его имя, и следом за ней Матс — его словно пронзила судорога. Тиль упала ему на грудь, с трудом дыша. Он вжал ее в себя и нежно поцеловал в макушку.
Вот это секс.
Она точно сейчас это пережила?
54
Матс впервые ощущал такой внутренний подъем, такую легкость, что почти не чувствовал боли во всем теле, которая привычно сопровождала его еще как минимум неделю после каждого боя. Он словно переродился. Получил мотивацию, цель, обрел что-то ценное, ради чего можно было снова цепляться за жизнь. Удивительное чувство, которого Матс никогда прежде не испытывал. Оно опьяняло.
Но при этом он ощущал, как что-то темное надвигается на него. Матса не оставляло предчувствие, что момент счастья скоротечен, и скоро все закончится. Он понимал, что Тиль ему не принадлежит, она скрывает от него что-то такое, с чем нелегко примириться. Знал, что им нужно поговорить, открыться друг другу, но в ее присутствии, у него как будто отключался мозг.
Матс проснулся в ее комнате.
Простыни все еще пахли близостью и источали тонкий, едва уловимый аромат персиков. Солнце за окном только-только поднималось из-за горизонта, с трудом пробиваясь сквозь плотную пелену тяжелых туч. Он сел на постели и улыбнулся, вспоминая прошедшую ночь. В некоторых моментах Тиль была с ним такой нежной и открытой, что он почти забывал, какой напряженной, недоверчивой и зажатой она бывает порой, когда погружается в свои потаенные мысли, которыми не спешит с ним делиться.
Матс оживил в памяти каждый ее всхлип и стон, раздававшийся в тишине ночной комнаты. Вспомнил, как она металась под ним, как царапала его спину, вцеплялась лихорадочными пальцами в простынь, как хрипло шептала его имя на пике удовольствия. Вспомнил ее трепещущие ресницы, разметавшиеся по подушке волосы, припухшие от поцелуев губы, упругую молочно-белую грудь в его ненасытных смуглых руках — ничего красивее и дороже он не видел в жизни, и это резко контрастировало со всем тем, что Матс прежде чувствовал к девушкам.
Вернее, с отсутствием чувств вообще. Он вдруг понял, что ничего похожего не чувствовал никогда и ни к кому. Притяжение, невообразимая, дикая, безграничная нежность, желание заботиться и защищать. Матс словно по щелчку пальцев превратился в одного из тех влюбленных дурачков, которые прежде вызывали у него одним своим видом неудержимый приступ тошноты.
Он осмотрел комнату. Весь пол был усеян листами и обломками угольных карандашей. Похоже, Тиль проснулась с рассветом и бросилась рисовать. И делала она это как одержимая, если учесть количество потраченной бумаги и материалов. И снова на всех набросках был он — Матс. Его лицо, глаза, руки, татуировки, шрамы.
Парень смотрел на эти скетчи и не узнавал себя. Не в том смысле, что был не похож. Нет, его черты были переданы настолько четко, что по коже бежали мурашки. Просто Матс поразился тому, насколько умиротворенным он выглядел во сне. Расслабленным, спокойным и даже счастливым. Он уже и забыл, что может выглядеть таким. По крайней мере, в зеркале Матс каждый день видел совершенно другого человека — с печатью травм и боли на лице.
Представив, как Тиль сидела на полу обнаженной и рисовала его в полутьме сонной комнаты, он закусил губу. Эта девушка сводила его с ума. В приятнейшем из смыслов.
Матс встал, и вот тут-то уж тело в полную силу напомнило ему о боли в тканях и мышцах. Даже голову немного закружило. Пришлось постоять так с полминуты в ожидании, когда перед глазами прояснится. Затем, натянув боксеры, он замер. Его взгляд упал на небольшую книжку, застрявшую между спинкой кровати и матрасом. Взять ее в руки было первым непроизвольным желанием, что он и сделал.
И тут же понял, что это не книга, а что-то очень личное. Дневник, может быть. Потому что тот был пухлым от рукописного текста, рисунков и вклеек, которые можно было заметить, даже не открыв — на обрезе. Матс повертел его в руках и хотел положить обратно, когда вдруг открылась дверь, и послышался вздох.
— Эй! — Тиль влетела в спальню, словно ураган.
На ней было полотенце, ее волосы были влажными после душа, но Матс не думал о том, насколько зрелище было возбуждающим — первым, что бросилось ему в глаза, был ее испуганный взгляд. Тиль побледнела, увидев свою личную вещь в его руках, она буквально изменилась в лице.
— Зачем ты это взял⁈ — В секунду преодолев расстояние между ними, девушка вырвала ее из его рук.
— Я не открывал. — Не отрывая от нее взгляда, ответил Матс.
Он видел, как эмоции одна за другой сменяли друг друга на ее лице, и гадал, что же такого в этой книге, из-за чего Тиль так всполошилась.
— Зачем ты вообще трогаешь мои вещи? — Тяжело дыша, она спрятала эту вещицу себе за спину.
Ее взгляд метался по полу, Тиль словно не могла собраться с мыслями. Ее колотило, на побледневшем лице выступили капельки пота.
— Я не открывал его, клянусь. — Потянулся к ней Матс.
И девушка вздрогнула.
Вот это номер. Парень поднял руки, показывая, что не собирается ее трогать. Но Тиль была перепугана настолько, что казалось, будто совершенно потерялась в пространстве. Она убрала книгу на стол, придавила парой других книг, сделала несколько шагов в сторону, затем вернулась к столу и замерла, схватившись руками за голову.
— Уходи. — Сдавленно попросила она.
Ну, вот, начинается.
— Погоди, Тиль. Давай, сначала поговорим? — Матс боялся даже сделать шаг в ее сторону.
Тиль стояла к нему спиной в такой напряженной позе, что невозможно было понять, что случится в следующую секунду: агрессия или истерика. Поэтому парень отступил назад и опустился на постель.
— Ты ничего обо мне не знаешь. — Проговорила девушка с болью в голосе.
— Я знаю достаточно, чтобы осознать, что мы нуждаемся друг в друге. — ответил он.
— Ты заблуждаешься. — Почти прошептала Тиль.
— Да мне плевать.
— У меня есть тайна.
— Я знаю. Мы все что-то скрываем. Давай, поделимся друг с другом и станем ближе?
— Я не хочу становиться ближе к тебе. — Обернувшись, Тиль бросила в него раздраженный взгляд. Это его уязвило. — Мне это не нужно.
— Неправда. — Вскочив с кровати, уверенно заявил Матс.
— Я не могу дать тебе большего, Нюберг. — Пристально глядя ему в глаза, сказала она. — Просто не могу. Да ты и сам не захочешь, если… Да неважно. — Тиль отвернулась.
— Что такого в этом дневнике? — Развернув ее к себе, спросил он. Приподнял пальцами ее подбородок и застыл, заметив слезы в ее глазах. — То, что ты скрываешь, оно там, да?
— Там письма к моей матери. — С трудом выдавила Тиль. — Моей биологической матери. Меня удочерили сразу после рождения.
— О… — Только и смог выдавить парень.
Он обнял ее и прижал к своей груди. Тиль стояла безучастно, даже не пытаясь обнять его в ответ. Слезы катились из ее глаз и падали ему на кожу.
— Я узнала, когда мне было семь. Спасибо болтливой соседке.
— Ты когда-нибудь видела ее? Свою настоящую мать. Вы общались?
— Нет. Мы даже не знакомы.
— Почему она отказалась от тебя?
— Потому, что она меня не хотела. Она ненавидела меня. Ее изнасиловали — вот как я родилась.
— Мне… мне очень жаль. — Матс притянул ее ближе, погладил спину.
— Не нужно меня жалеть. Мне повезло попасть в хорошую семью, Сюзанна и Ханс воспитали меня как свою. — Тиль осторожно высвободилась и смахнула слезы.
— Ты никогда не хотела увидеться со своей биологической матерью и поговорить?
— Нет. — Твердо сказала девушка. — Но я пишу ей письма, которые однажды передам.
— Хочешь узнать мою тайну? — Матсу было холодно без нее, ему хотелось еще раз обнять Тиль. Ему словно жизненно необходимо было вновь ощутить ее тепло в своих объятиях.
— Нет. — В попытке успокоиться она резко вскинула подбородок. — Нет, Матс. Довольно. Мы с тобой договаривались лишь на секс.
Он грязно выругался.
— Тебе еще раз объяснить, почему так не прокатит?
— Матс, прошу тебя… — Устало выдохнула Тиль, отойдя на шаг.
— Нет, ты меня выслушаешь. — Упрямо прорычал Матс.
— Зачем тебе это? Уйди, пожалуйста, пока не наговорил лишнего.
— Тиль, я уже не смогу выкинуть тебя из головы. Ты там навсегда. — Его рука потянулась к ней, коснулась края полотенца, осторожно погладила плечо. — Глядя на тебя, я чувствую то, что никогда не чувствовал. Позволь, доказать тебе.
— Это похоть. — Дернув плечом, произнесла она.
Матс сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Черта с два он сдастся.