— Особые таланты требуют особого подхода. В вашем творчестве, госпожа Хаммар, есть что-то такое, что мне хочется понять. Какая-то загадка. Тайна. Какая-то скрытая боль, которую видно в каждом штрихе, каждой линии. Она ведь есть? Верно?
Вместо ответа Тиль прикусила нижнюю губу, сделала глубокий вдох и задумчиво пожала плечами.
7
За прошедшие несколько дней Матс видел новенькую трижды. Два раза в университете, где ему не удавалось толком разглядеть ее. И один раз в городке, (если не считать ту первую встречу на лестнице у входа в главное здание). Она сидела под деревом и старательно чиркала карандашом в большом блокноте или альбоме, не замечая ничего и никого вокруг.
Девушка выделялась среди прочих студенток. Волосы пшеничного оттенка, которые свободными прядями струились по плечам, выразительные карие глаза, длинные стройные ноги. С ее внешностью можно было ходить по Варстаду, гордо расправив плечи — красивые девочки знают, что они красивы, и умеют этим пользоваться. Но она как будто пребывала все время в какой-то задумчивости или нерешительности: рассеянно глазела по сторонам, натягивала рукава на пальцы, прикусывала губы.
Ей словно было не по себе в окружающей обстановке.
Лейф первым узнал ее имя и доложил Эрику. Это было на тренировке перед раздельным стартом. Они пробежали марафон и готовились рассаживаться по одиночкам: на контрольную греблю с соревновательной дистанцией в два километра.
— Тиль. — Громко сказал он. — Эта горячая цыпочка, которая поселилась в Химель. Так ее зовут. Учится на кафедре искусств.
— Художница, значит? — Ухмыльнулся Эрик.
— Свежее мясо. — Заржал один из парней, Виллиам Райден, потерев руки.
— Закатай губу, она — моя, я первый ее заметил! — Толкнул его широкоплечий Лейф.
— Дай знать, если понадобится помощь! — Бросил Никлас.
Пространство у берега заполнилось гулким смехом. Матс сжал челюсти, с трудом сдерживая желание вскочить и разбить рожи — каждому по очереди. Он заметил, как тюфяк Мартин Акерсон покраснел от их слов и спрятал взгляд. Удушливая красная волна пробралась из-под ворота его майки вверх и захватила все лицо, вплоть до кончиков ушей.
— Оставьте новенькую в покое. — Лениво разминая плечи, произнес Эрик. — Вы знаете правила.
Лейф с Никласом разочарованно застонали, но спорить не смели. У волков все решает альфа. Матс подумал, что сильно расстраиваться они не будут: чуть ли не каждый вечер в особняке братства ночевали разные девицы. Так что этим идиотам следовало бы планировать поход в клинику, где есть хорошие специалисты по венерическим заболеваниям, а не то, как подкатить к новенькой.
— По лодкам, — скомандовал тренер Бликст, заметив, что все расслабились и увлеклись разговорами.
Парни поспешили к воде.
— Нюберг, — позвал он Матса, — а ты задержись.
— Да, тренер? — Неохотно поднял он на него взгляд, уже догадываясь, о чем пойдет разговор.
— Слушай, Нюберг, ты ведь понимаешь, почему оказался в команде? — нахмурившись, спросил Бликст.
Матс кивнул.
Он не был спортсменом и уж точно не планировал заниматься греблей, поступив в университет. Его отчим был боксером и много рассказывал о спорте в перерывах между запоями и поколачиванием пасынка. Матс знал, что для успеха нужны усердие, дисциплина и тренировки, но врожденную силу использовал по своему усмотрению, и об этом знали все, в том числе Бликст.
— Да, тренер.
— Ты стараешься, но еще не силен в технике. Пройдет много времени прежде, чем ты ею овладеешь.
— Да, я знаю. — Устало и раздраженно выдохнул Матс, глядя куда-то мимо него. — Вы взяли меня на роль «молотка» в команду: из-за мощной тяги, а не мастерства. Разве я не справляюсь?
Томас Бликст бросил короткий взгляд на ребят, выстроившихся в ряд возле лодок и ожидающих его команды, а затем подошел к парню вплотную.
— Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? — Процедил он сквозь зубы. — Да на твою рожу уже смотреть невозможно: живого места не осталось! Ты понимаешь, что у нас чемпионат⁈ У нас старты сейчас будут чуть ли не каждую неделю!
— Разве. Я. Не. Справляюсь? — Ледяным тоном повторил Матс.
Казалось, тренер сейчас взорвется. По его лицу расползлись багровые пятна.
— Завязывай, слышишь? — Прошипел он парню в лицо.
— Да, я вас услышал. — Безразлично ответил Нюберг.
— Я прекрасно знаю, чем они тебя заставляют заниматься. — Шепотом произнес тренер.
— Меня трудно заставить, проще — убить. Я поступаю так, как считаю нужным.
— Тогда ради чего все это?
— Мне нужно оплачивать учебу.
— Такой ценой, Матс? А если тебя…
— Спасибо за совет, тренер! — Громче положенного и с улыбкой бросил парень. — Постараюсь ему следовать. — Развернулся и пошел к остальным.
Эти придурки ржали над очередными убогими шутками Лейфа, и только лицо Эрика, внимательно наблюдавшего за их разговором с тренером, оставалось непроницаемым.
— Все нормально? — Хлопнул он Матсу по плечу.
— Да. — Кивнул тот. — Советует беречь рожу, вдруг придется работать моделью.
Эрик Асп рассмеялся.
— Не переживай, от этого мы тебя избавим. — Его ладонь еще раз легла на плечо Нюберга. — Ты все делаешь правильно, Матс. Ты же помнишь, ради чего все это?
— Разумеется. — Как можно более естественно улыбнулся ему парень.
— По лодкам! — Проорал Бликст.
И они послушно потянулись к одиночкам, колышущимся на поверхности акватории.
Устроившись в своей и взяв весло, Матс посмотрел на берег. Вдоль велопарковки шла Тиль со своей очкастой подругой, похожей на пуделя. Лицо новенькой было каким-то отрешенным, невозмутимым, словно она не замечала ничего вокруг. Тогда ее спутница толкнула ее локтем в бок, заставив взглянуть на спортсменов, занимающих места в своих лодках.
Их с Тиль взгляды встретились. Она заметила Матса. Определенно заметила. И тут же отвернулась.
Его сердце отчего-то толкнулось в груди. Какой бы она ни была, ему следовало держаться подальше. Эта девчонка походила на Варстад — такая же холодная, неприветливая и загадочная. А он, в отличие от нее, не вписывался в здешнюю атмосферу совсем.
8
Тиль так и не могла твердо сказать, нравится ей тут или нет. Завораживающая мрачность здешних мест и архитектуры манила ту часть ее души, которая отвечала за творчество, но тяготящее ощущение одиночества, с которым вполне можно было мириться в красочном Топпстале, здесь превращалось в большую черную воронку, что не отпускала девушку даже в университетской толпе.
С соседками по дому все более-менее наладилось. Ну, как… Оливия по-прежнему держалась обособленно: кажется, ее увлекала лишь учеба. Клара и Молли были вполне приветливы — при встречах на кухне или в гостиной улыбались, спрашивали, как дела, предлагали помощь и звали тусоваться: вечеринки они действительно посещали почти ежедневно, все остальное, вроде учебы, их волновало мало.
А вот больше всего жаждала общения с ней Малин. Она всегда была рядом, стоило только выйти из комнаты. Очевидно, ей не хватало общения, и друзей, кроме Тиль, у девушки было не особенно много. Разговоры о погоде, свежие сплетни, пересказы лекций — Малин не замолкала ни на секунду, и сдержанной Тиль, если уж говорить честно, было тяжело выдерживать темперамент новой подруги.
Закрываясь вечером в своей спальне под предлогом того, что ей нужно рисовать и заниматься, она отдыхала в тишине от бесконечной болтовни. Если комната и была проклята, то Тиль уж точно этого не ощущала. Спальня стала ее маленьким тихим мирком, где можно было спрятаться от всего мира. Как и каморка в кладовой одной из художественных аудиторий Лудде Кельберга — там она тоже понемногу обживалась: принесла инструменты, принадлежности, протерла окно.
Обо всем, что происходило в Варстаде, Тиль делала подробные записи в свой дневник. Иногда она вклеивала туда фрагменты своих скетчей или рисовала карандашом на полях. Вообще, в некотором смысле, это был не дневник, а сборник писем, которые девушка писала своей биологической матери — той, что бросила ее после рождения. Тиль не знала, зачем пишет ей послания, которые не собирается отправлять. Но, наверное, в этом был какой-то смысл, ведь после того, как ее мысли получали выход, ей становилось легче.
В этот тихий вечер, наполненный гулом ветра над крышей, Тиль собиралась съездить к родителям. Они как раз должны были вернуться из очередной деловой поездки. Она жевала бутерброд, глядя, как за окном кладбище утопает в густом тумане, а в тени деревьев мелькают странные огоньки, кажущиеся мутными пятнами за плотной стеной пара, когда в дверь постучали.
— Да? — Обернулась она. — Открыто.
В дверном проеме показалась кучерявая голова Малин.
— Варстад победил в гонке! — Воскликнула девушка. Распахнула дверь шире и затараторила. — Наши сегодня участвовали восьмерками: ну, это когда по восемь гребцов в лодке, ну, я тебе рассказывала, помнишь? Это очень престижно — победить в этом этапе! Зря ты не пошла. Но я сделала для тебя кучу снимков! И даже видео! Посмотришь?
Тиль медленно выдохнула и сделала новый глубокий вдох. Иногда ей хотелось перемотать речь подруги как пленку и прослушать заново, чтобы вникнуть. От избытка чувств и желания вывалить поскорее все новости разом Малин частенько упускала суть.
— Мы победили в гонке? — Попыталась вычленить главное Тиль.
— Да! И я сделала для тебя фотки! — Закивала Малин, проходя в комнату. — Но, давай, посмотрим их позже? Сейчас нужно идти на вечеринку, там будут все!
— Вечеринку?
— Да. — Вытаращилась на нее Малин. — Ох, ты же не знаешь. После каждой победы волки закатывают отвязную вечеринку: куча бесплатной выпивки, музыка, танцы, веселье, а главное — весь их особняк в полном распоряжении всех желающих! Такое нельзя пропустить!
— Ты зовешь меня с собой? — Вздохнула Тиль.
Она как раз подумала о поездке к родителям. Ей нужно забрать вещи. К тому же, ради этого девушка изучила карту и составила пеший маршрут таким образом, чтобы по пути увидеть главные достопримечательности Флодберга.