По численности войска и подвластных земель Роман Мстиславич стал почти равен владимирскому государю, что и дало ему право тоже именоваться «великим князем». Он своей волей назначал и смещал киевских правителей. Народная молва окрестила Романа Волынского «самодержцем всей Русской земли», что вполне соответствовало истине, но только с небольшой оговоркой: самодержец всех западных русских земель, русский запад действительно обрёл мощного правителя.
Римская курия, обуянная мечтами о дальнейшем распространении «истинной веры», решила попытаться найти общий язык с князем Романом Мстиславичем, пообещав ему всемерную поддержку Рима и королевскую корону. В Галич немедленно отправляется посольство во главе с хитроумным, жёстким и беспринципным кардиналом Сан Витали.
Будучи крупным политиком, изощрённым и жёстким, в средствах неразборчивым вовсе, берущим в расчёт всё и всегда, папа Иннокентий III на этот раз не учёл, да и не мог учесть, всё нарастающего градуса раздражения всех русичей против и самого римского первосвященника, и его разбойных последователей, ответственных за печальную участь столицы православного государства: Царьград был захвачен ордами крестоносцев в 1203 году.
В общем, на предложение о королевской короне и римской поддержке папский легат получил не то что суровый отказ, но и предложение немедленно уносить свои святейшие ноги из пределов объединённого княжества. Более того, князь Роман обещал пойти войной на Польшу и не только опустошить города этого «змеиного католического логова», но искоренить в них латинскую веру.
Посольство ужаснулось неслыханному богохульству и быстренько убралось восвояси. Его путь в Рим пролегал через Польшу, где кардиналу Сан Витали уготовили радушный приём.
В Кракове и состоялся сговор…
Долго ждать не пришлось, князь Роман сам быстро разорвал многолетний союз с Лешеком Белым и его братом Конрадом, вторгся в Малую Польшу и штурмом овладел двумя городами, при этом заявив, что это только начало.
Потом случилось подлое предательство: у города Завихвоста, что на Висле, русского князя-воина подкараулили и убили со спины, выполняя приказ католической церкви.
Кто знает, оставшись вживе, выполнил бы он слово, данное кардиналу, по поводу истребления латинской веры в польских городах?
Совершив смертный грех, который является безусловной составной частью их крови и проводимой ими политики, ляхи поспешили в Галич с лицемерным поводом «спасения семейства союзного князя», но там уже стояли венгры, присланные Андрашем II «по просьбе вдовы князя Романа с малолетними сыновьями Даниилом и Василько». Причем Даниил уже считался правителем Галича.
Союзные узурпаторы заключили формальное соглашение и всерьёз взялись делить русские земли. Изрядно повзрослевшему Даниилу Романовичу в порядке компенсации за отнятый Галич отдали Владимир-Волынский. В Галиче сел венгерский королевич Коломан, а обширные территории на западном берегу Буга забрал себе краковский князь Лешек Белый как плату за оказанные русичам услуги. Но жаден был он, а потому в какой-то момент решил, что его помощь стоит гораздо большего.
В общем, начался нешуточный раздор между распорядителями чужих земель. Мадьяры разорвали договор с ляхами и объявили, что лишают их всех вновь приобретённых территорий. Лешек Белый, в свою очередь, аннулировал договор с Андрашем и объявил ему войну.
К 1214 году на какое-то время в Галиче утвердились венгры. Дабы их властвованию придать вид законного, король Андраш II поспешно обращается к римскому первосвященнику. Убеждая Иннокентия III благословить аннексию территорий и проча в галицкие короли своего сына Коломана, монарх угров просит немедленно дать полномочия архиепископу Эстергомскому: «…пусть он, облеченный апостольскою властию, венчает им на царство сына нашего и примет от него священную клятву на всегдашнее повиновение святой Римской Церкви».
Венгерского королевича немедленно венчают на престол, а хлынувшие в Галич латинские священники спешно очищают от православных священнослужителей храмы, благополучно превращая их в костёлы, всячески принуждая народ в римскую веру.
Мстислав Удатный, будучи в то время князем новгородским, за положением дел на западе Руси следил пристально. Этот огромный привлекательный кус земли казался ему вожделенным местом, которое может стать его настоящей вотчиной. А в том, что правящая ветвь Ростиславичей пресеклась, он даже узрел Божий промысел. Известно, что Мстислав Мстиславич хотел миром договориться с венгерским королём насчет правления в Галиче, но не получил доброго согласия. Тогда решил с оружием в руках доказать свою причастность к славному роду Ярослава Осмомысла, заодно указав венграм «чистый путь».
Необходимо было дождаться счастливого случая. Вскоре венгерское войско ушло в V Крестовый поход. Князь Мстислав Удатный спешно призвал на помощь двоюродного брата Владимира Рюриковича, скорым маршем пошёл на Галич и одним ударом овладел им.
Годом позже, в 1219 году, выдал свою дочь Анну за волынского князя Даниила Романовича, заодно заключив с ним долгосрочный союз.
Обретя солидную поддержку, князь Даниил возгордился и подумал, что пришла пора забрать назад свои земли у Лешека Белого. Между князьями состоялся неприятный разговор.
Суть его в том, что «пора бы тебе, Лешек, убираться с моих земель у Западного Буга». Лешек ответил, что эти земли ему даны в обмен за помощь «в твоём вокняжении на Волыни».
– Тебе эти земли дали угры, вот у них и спрашивай…
Краковский князь сильно обиделся на молодого отпрыска славного рода и поскакал заключать союз с венграми, которым не так давно объявлял войну. Венгры как раз удручённо отдыхали после V Крестового похода, который не принёс им ни славы, ни богатств.
Чуть отдохнув от «богоугодной войны», получив снова в союзники ляхов, пошли забирать Галич.
Ввиду явного неравенства сил русичи ушли без боя.
Пока западные союзники торжествовали и раздавали не принадлежащие им галицкие уделы «за службу короне», Мстислав Удатный собрал все имеющиеся у него силы, призвал на помощь смоленских Ольговичей, половецкую орду хана Котяна, кочующую неподалёку, и весной 1221 года наголову разбил союзников, а королевича Коломана взял в плен.
Андраш II срочно заявил о готовности вести переговоры на любых условиях.
Их результатом стало подписание «вечного» мира.
Гордость переполняла сердце князя Мстислава Удатного, и было от чего: он разбил армии, которые считались сильнейшими в Европе. Но важнее утверждения в Галиче считал приобретение расположения местного боярства, изрядно потрёпанного во время правления и Ярослава Осмомысла, и Романа Волынского.
…Венгерский ставленник Судислав – негодяй и наушник, кат и перевёртыш.
Все ожидали, что Мстислав предаст его лютой смерти, и почли бы это праведным поступком. Но у Судислава – влиятельная родня, которая рано или поздно припомнит срубленную голову отича.
И Мстислав решил «внять» униженным просьбам предателя, обнимающего его ноги.
«Бояре и без того напуганы изрядно, самое время оказать им великую милость, показать, что я пришёл сюда навсегда и управлять стану ладом».
– Встань, боярин, – сказал тихо. – Вины твоей не вижу. Напротив, ты помогал бережению града, ратовал за русских людей, многих избавил от бесчестья и лиха. Встань, мудрый и терпеливый Судислав, – повторил мягко и очень душевно.
Он с удовлетворением отметил, как вдруг посветлели боярские лица, потеплели глаза… О, как он их ненавидел, с каким удовольствием выдавил бы эти глаза! Но ведь именно от этих выползней зависело, станет ли Галич его наследной вотчиной и как надолго станет.
– Ты хорошо справлялся с должностью наместника от Андраша, – продолжил Мстислав Мстиславич, – и мы решили жаловать тебя наместником нашего Звенигорода.
Судислав, этот маленький, худосочный, неприметный крысёныш с хитрой, льстивой личиной, кажется, лишь по недоразумению носивший боярскую шубу, едва не лишился сознания от восторга, что остался вживе.
Он низко поклонился князю Мстиславу и прогундосил:
– Княже, я – раб твой на все оставшиеся лета…
И Мстислав верил: «Пока я у власти, так оно и будет. За Звенигород отныне можно не тревожиться, этот из шкуры будет вылазить, но подати и повинности обеспечит. Да и то хорошо, что в Галиче более не появится».
Но сыскались и смельчаки, которые не пожелали признать право Мстислава на галичское княжение. Храбрых и опытных Юрия Домамерича и Держикрая Володиславича он желал бы видеть и в Галиче, и в своей дружине. Но службу Мстиславу Удатному, которого они сочли «самозванцем», воеводы предпочли судьбе «выгонцев».
Ему было искренне жаль. Отпустил с миром.
Мстислав Мстиславич мечтал об усилении Галича, о подчинении ему Волыни, которую, впрочем, уже рассматривал как собственную вотчину.
Его – победителя венгров и ляхов, героя Липицкой битвы, грозу чуди – признают и западные правители, ещё и на поклон станут волочиться.
Но пока оба княжества находятся во враждебном окружении.
Волынь граничит с венграми, ляхами и литовцами, от которых всегда можно и должно ожидать подлых ударов в спину.
Не лучше и свои – полоцкие, турово-пинские, киевские, у которых такоже есть виды на эти земли и угодья. Все желают прибрать к рукам западнорусские торговые пути.
Мстислав Мстиславич твёрдо знал, что именно обладание таковыми чаще всего и является причиной оружных поползновений.
Хорошо, что с юга ныне спокойно благодаря союзу с ханом Котяном, на дочери которого он так дальновидно женился в своё время.
Но и степные рубежи, однако, всё ещё бывают опасны: отряды диких половцев не признают никаких границ и часто промышляют разбоем на русской стороне.
Необходимо заручиться поддержкой Котяна, дабы пресечь это.
Галич должен стать самым безопасным местом на Руси.
Бег Барса. Полет Стрелы
1
Дикое поле – историческое название территории между Доном, Верхней Окой, левыми притоками Десны и Днепра. Народ, живущий там, на Руси был известен под именем «половцы» (полевцы). Византийцы и европейцы называли их «куманы», монголы – «кипчаки».
Приняв к себе меркитов в 1216 году, возглавляемых сыновьями правителя Тохтоа-беки – Худу и Чилауном, кипчаки оказались втянутыми в войну с монголами. Более того, подписали себе смертный приговор.
Конечно, не только из-за меркитов, давних врагов рода Боржигинов (род Чингиз-хана), должны были поплатиться кипчаки. Степи, которыми они владели, представляли собой идеальное место для выпаса монгольских лошадей, а ещё они являлись прекрасным форпостом для нападения на страны Запада.
Важным являлось и то, что объединённые орды кипчаков были действительно грозной силой. Их воинские формирования состояли из конных лучников и по маневренности превосходили большинство армий того времени. Их надо было разгромить в первую очередь.
Монголы это знали. Собираясь на кого-то напасть, они долго и тщательно изучали сведения, поставляемые своими шпионами, которые проникали повсюду. Монгольская разведка – это хорошо финансируемая, широко разветвлённая сеть, состоящая из купцов, посланников, служителей культа, аккуратно доставляющих данные о возможном противнике.
Монголы знали и о том, что кипчаки, как и русичи, объединяются только в минуты опасности. В мирное время половецкие ханы между собой грызутся, барамта (угон скота) у них не прекращается, воруют друг у друга рабов, переносят границы владений. И всё-таки остаются опасным противником, до тонкости знающим степную войну.
«Но и они были не в состоянии постичь ту силу, которая заключалась в приказе повелителя для любого монгола», в этом были уверены темники армии Чингиз-хана. Чтобы выполнить его в точности, они становились намного изобретательней и хитрее.
А их воины, получившие колоссальный боевой опыт в войне с чжурчженями и найманами, покорившие Северный Китай и Хорезм, умели не только стрелять из лука и метко бросать аркан, они умели думать, они были коварны и жестоки с врагом. Но самое главное – они были едины в стремлении одержать победу.
Западный поход монголов был стремительным и победоносным. Его возглавили лучшие полководцы лучшей армии мира того времени – Субедей-багатур и Джебе-нойон.
Субедей был невысоким, коренастым человеком сорока пяти лет, обладал исключительной физической силой и пронзительным взглядом, заставлявшим дрожать даже бывалых воинов. Хитёр, умён, внешне всегда спокоен и хладнокровен. Показал себя думающим военачальником в боях за Цзинь – Северный Китай, Хорезм, отличился в войне с меркитами. По-настоящему предан Чингиз-хану, считает его земным воплощением бога войны Сульдэ.
Сын кузнеца Чжарчиудая из рода урянхаев.
Родной брат Джэлмэ – третьего выдающегося полководца Монгольской империи.
В походе участвовал младший сын Субедея Урянхатай.
Старший – Кукуджу – уже имеет под началом тысячу воинов, удостоен чести служить у золотой юрты кагана.
Субедей – несомненный лидер западного похода.
Джебе – настоящее имя Джиргоадай, из рода тайчиутов, – был полной противоположностью своему боевому товарищу: высок, строен, горяч, часто несдержан. Младше Субедея на пять лет. Сначала воевал против Чингиз-хана, ранил его любимого коня и даже признался в этом. Лучник меткий.
Признав достоинства Джебе, каган назначил его десятником. Через пять лет, проявив себя в боях с кераитами и найманами, стал тысячником.
Настоящую известность и славу получил после того, как присоединил Каракитайское государство к Монгольской империи.
Участвовал в разгроме Хорезма.
Полностью оправдывает свое прозвище – Джебе (стрела), быстр и точен.
2
Теперь вернёмся к победоносности и стремительности боевого похода монголов…
Вы когда-нибудь видели, как охотится барс за беспомощной ланью? Наблюдали полёт стрелы, направленной точно в цель? Монгольские воины, спаянные невиданной по тем временам дисциплиной, являлись ярким воплощением этих двух убийственных ипостасей. Уверенные в своём превосходстве, они считали все встречающиеся народы и племена слабыми и жалкими, а своих темников – непогрешимыми исполнителями воли божественного кагана.
Персидский историк Рашид-ад-Дин так писал о монгольских воинах: «Они имели мужество львиное, терпенье собачье, предусмотрительность журавля, хитрость лисицы, дальнозоркость ворона, хищность волчью, боевой жар петуха, попечительность курицы о своих ближних, чуткость кошки и буйность вепря при нападении».
Не хочется прославлять агрессора, но оценить его по достоинству считаю необходимым, чтобы читатель реально себе представлял, с каким грозным противником придётся встретиться многочисленному, но разрозненному и разобщённому русско-половецкому войску близ реки Калки.
Кстати, о численности. Это были не только тридцать тысяч первоклассных монгольских бойцов. К ним необходимо прибавить полный тумен представителей уже покорённых племён и народов: найманов, кераитов, хангинцев, всевозможных авантюристов и просто любителей приключений, у которых всё время чешутся руки и которые не без оснований, надеются поживиться за счёт сильного союзника. Их, как правило, выставляли застрельщиками атак, дабы сэкономить монгольскую кровь.
Первоначальной задачей корпуса Субедея было преследование и пленение Мухаммеда – постоянно бегающего от Чингиз-хана повелителя Хорезма. Выполняя её, монголы окончательно разгромили армию хорезмшаха, заодно разбили и персов, которые пришли ей на помощь.
Чуть позже Субедей и Джебе получили достоверную информацию о смерти последнего из шахов Хорезма и расположили свои тумены на отдых у берегов Аракса в Муганской степи.
3
В один из весенних дней 1222 года, когда ближние горы и бесконечные степные равнины уже прочно оделись в зелень, лагерь монголов встревожило известие, что от южного побережья Каспия приближается большой конный отряд.
Навстречу ему срочно отправили тысячу Ганибека.
Сотня таргаудов Субедея плотным кольцом окружила походные юрты полководца, в одной из которых, как ни в чём не бывало, продолжалось совещание двух темников.
– Наши воины ожирели, – говорил Джебе нервно. – И стали похожи на ленивых курдючных овец. Пора заканчивать греть животы на солнце и охотиться на джейранов.
– Охота, нойон, обозначена величайшим из людей в его Ясе. Ну-ка, вспомни. «Когда монголы не заняты войной, они должны отдаваться охоте. И они должны учить своих сыновей, как охотиться на диких животных, чтобы они набирались опыта в борьбе с ними и обретали силу, энергию выносить усталость и быть способными встречать врагов, как они встречают в борьбе диких и неприрученных зверей, не щадя себя».
Джебе восторженно посмотрел на старшего товарища.
– Как это можно запомнить всё? Ну и голова у тебя, Субедей!
Субедей был доволен восхищением Джебе.
– Охота – это правильно… Да и к тому же, а что мы можем без приказа повелителя?
Полог юрты распахнулся. Бросился на кошму у входа караульный сотник.
– Говори!
– Непобедимый, приближается тумен Тохучар-нойона. Сам темник уже у порога твоей юрты.
– Зови, – приказал Субедей.
Тохучар-нойон – невысокий, кривоногий монгол – обратил на себя внимание повелителя в боях за Хорезм своей жестокостью и презрением к смерти, за что и получил под начало десять тысяч воинов, вошёл в полном военном облачении, местами заляпанном дорожной грязью и пылью.
– Зачем ты здесь, багатур? – спросил Субедей. – Я тебя не звал в помощь, сам привык справляться.
– Об этом знают все монголы, Субедей, – ответил Тохучар. – Но я привёз тебе приказ великого кагана.
Темники вскочили на ноги (куда девалась ленивая неспешность) и застыли в поклоне.
– И ещё, – продолжил Тохучар, – я привез внука великого кагана – Бату-хана. Отныне он будет участвовать в походе как простой нукер.
Субедей и Джебе немедленно выбежали из юрты, у которой стоял вороной жеребец. Его держал под уздцы сухопарый юноша среднего роста. Жёлтое плоское лицо, широкие скулы и узкие глаза выдавали в нём настоящего монгола. Одет по-походному.
Полководцы повалились на колени и поцеловали землю у ног юноши.
Все монгольские воины встали на колени и склонились до земли.
Музыканты заиграли в рожки, застучали в барабаны.
– Слушаем и повинуемся! – потрясло степные просторы.
– Встаньте, великие багатуры! – ломким голосом ответил сын Джучи и поднял руку. – Я – простой воин среди вас. Приехал сражаться под знамёнами двух монгольских тигров.
– Мы – прах у твоих ног, – сказал Субедей.
– Учитель, я – твой нукер, – ответил Бату.
На этом почести представителю семьи Чингиз-хана были закончены.
4
Согласно приказу величайшего, корпусу надлежало совершить бросок на север через Кавказские горы и нанести удар в тыл кипчакам.
– Наконец-то эти грязные пастухи поплатятся за меркитов! – воскликнул Джебе.
Затем маршем вдоль Днепра следовало подойти вплотную к границам урусутов. В драку без надобности не вступать, но запоминать всё, что встретится на пути. Назад вернуться через Итиль и Яик на соединение с основными силами.
– Ещё несколько народов, которые будут сопротивляться, – заметил Тохучар и нехорошо улыбнулся.
– Нет такой страны, которая была бы мощнее приказа нашего повелителя, – огрызнулся Субедей.
– Это всё? – спросил Джебе Тохучара.
– Со мной пришёл почти целый тумен курдов, туркменов и всяких степных бродяг. Они останутся здесь. Командуют ими Тешихан и Чегирхан – тысячники. Но это, Субедей, зависит от твоей воли, оставить их во главе или назначить других. Есть там и тысяча монголов, под началом Баатачулуна, твоего старого боевого товарища… Я иду дальше, у меня свой приказ от повелителя.
– Мы тебя не держим.
5
Поздней весной 1222 года монгольские тумены вступили в Закавказье.
Первым на их пути встал большой и очень богатый город Тебриз. Горожане воевать не захотели, предпочли откупиться, выслали ценные дары, и монголы никого не тронули.
Они спешили на Кавказ, где подступили к городу Ганже. Штурмовать не стали, просто потребовали богатый выкуп. Получили серебро, одежды, продовольствие и продолжили свой путь.
Дальше приятная прогулка ради собирания дани для монголов окончилась. Впереди лежала прекрасная Грузия, которая была в то время мощной державой.
Царь Георгий Лаша IV не захотел просто так пропустить незваных гостей и пошёл им навстречу с поспешно собранным войском.
Монголы, как всегда, применили тактику ложного отступления, неопытные грузинские воины попались в эту ловушку и были наголову разбиты. Последовала кровавая расправа… Сам царь получил смертельные ранения, от которых вскоре скончался.
Взяв добычу, монголы свернули в сторону степей. По пути разграбили город Шемаху и вышли к Ширванскому Дербенту – крепости, которая стоит на неприступной горе, закрывая проход на север.
Шах Рашид, не желая наживать себе врагов, дал проводников…