Присмотревшись, она немного успокоилась. Это был всего лишь Северин, вышедший из кабинки и сейчас смотревший своими бесцветными глазами на Валевскую.
– Анрия.
– Север?..
– Вот ты и попалась, милая, – заговорил он низким голосом, медленно обойдя Валевскую и остановившись у двери; видимо, решил таким образом не дать ей выйти: – Почему все мои звонки проигнорировала?
Анна-Мария занервничала и подняла с пола сумку, решив, что оставаться здесь долго точно не станет.
– Была занята.
– Чем? – сразу спросил Север. – Ты обещала мне все потом объяснить. Но уже сутки не отвечаешь на звонки. На репетиции я тебя видел мельком, и то ты сразу ушла к Аллену. Мне пришлось ловить тебя в туалете, как девчонку. Ты полагаешь, это нормально?
Валевская замялась, опустив глаза в пол и прикусив губу. Ее отчитывали, как школьницу, но за дело. Север не кто попало, а близкий друг. К тому же с ней случилась не просто какая-то ерунда, а нечто действительно серьезное. Но отчего-то щеки запылали, и отвечать вовсе не хотелось.
– Я действительно была очень занята, – промямлила она.
– Ты сказала, что связалась с плохим человеком. Это тот Маэль, да? Я пробил его, – продолжал Каст. – Какой-то сомнительный тип, то ли коллекционер, то ли оценщик… Анрия?
Анна-Мария поняла, что отступать некуда. Сегодня она чувствовала себя как маленький воришка, который украл на рынке яблоко, а теперь ходит и озирается – не ищут ли его, не поймает ли кто. Только вместо яблока она помогла украсть украшения на приличную сумму, и это было не на рынке, а в известном ювелирном магазине, и ее не просто кто-то искал – всю группировку разыскивал Интерпол. Здорово. Потрясающе. А теперь ее ловит Север и пытается узнать, что же между ней и Маэлем происходит.
У нее было ощущение свободного падения – она летела вниз, в неизвестность, не успевая что-либо обдумывать. И чем дальше, тем тяжелее это остановить.
– Послушай, все немного сложнее, чем ты можешь себе представить, – пробормотала Анна-Мария. – Маэльен… Он не просто коллекционер. И лучше не связывайся с ним. И не пытайся ничего узнать о нем. Я всего лишь пытаюсь начать жить по-новому. Понимаешь? А он помогает мне.
Он немного помолчал.
– Валевская… ты употребляешь наркотики?
Девушка сильно удивилась:
– Что? Нет! Я против подобной дряни.
– Кроме балета и булимии, – парировал Северин и облокотился о стену.
Его взгляд сделался очень усталым и грустным. Анне-Марии стало невыносимо стыдно. А ведь Маэль говорил ей о том, что от друзей она вынуждена будет отдалиться. У нее и друзей-то нет, только Северин. И тот начинает разочаровываться в ней.
– Ясно, – выдохнул он. – Как созреешь не врать, а говорить – звони.
Каст выпрямился, строго посмотрел на Валевскую и направился к двери. Анна-Мария в безотчетном порыве попыталась остановить его, схватив за рукав, но он отдернул руку и лишь бросил перед тем, как выйти:
– И хватит блевать. Ешь нормально.
Хлопнула дверь. Зажмурившись и повернувшись к раковине, Валевская почувствовала сильнейшее внутреннее напряжение. Ей стало грустно. Отчего-то даже после ее звездного выступления вчера в ювелирном ничего не поменялось.
Она еще раз умылась и посмотрела на часы. Самое время ехать в студию к парням. Взяв сумку, Анна-Мария направилась к выходу.
Через несколько секунд после того, как Анна-Мария и Северин покинули уборную, дверь крайней кабинки медленно приоткрылась и из-за нее высунулась белокурая девушка. Она быстро осмотрелась, проверяя, нет ли тут еще кого лишнего. А потом подошла к зеркалу и стала поправлять кудри, разглядывая себя и любуясь.
– Ну что, Софи Монтескье, – ухмыльнулась она, – ты снова узнала кое-что интересное.
Что там происходит в жизни бывшей любимицы публики Анны-Марии? Обычно она сдержанная и педантичная, крайне скупая на эмоции. Но сегодня она показалась Софи по-настоящему расстроенной и напуганной тем, как Север отреагировал на ее слова. Что вообще между ними происходит? Чем занимается в последнее время местная звезда? Что еще за Маэль и что за странное выражение «жить по-новому»?
Софи недовольно вздохнула. Как бы все это разузнать? Размышляя над этим, она тоже покинула туалетную комнату.
Прищурив карие глаза, Кай сосредоточенно наблюдал за действиями Маэля. Рядом сидел Най и, поглаживая острый подбородок, тоже смотрел на их чокнутого главаря. Он в данный момент делал невообразимые вещи, ужасные!
– Поверить не могу, – пробормотал Най. – Это худшее, что ты мог сделать.
– Я не ожидал от тебя настолько ужасных вещей, – поддержал Кайле. – Ты в своем уме?
Нахмурившись, Маэльен Сантана обернулся и недовольно бросил:
– Хватит жаловаться!
– Но так нельзя! – резко встал из-за стола Най. – Ты все испортишь!
– Верно! – также поднялся Кай. – Ты обязан положить болгарский перец в этот фахитос[11]. Иначе это вовсе не фахитос.
– Фахитос может быть и без болгарского перца, – продолжал гнуть свое Маэль. – Если следовать испанскому рецепту…
– Хватит с нас безумных рецептов твоей мамы, Маэль, – сказал Кай и стремительно направился к плите, где жарились ингредиенты. – Я хочу нормальный фахитос.
Сантана преградил путь Кайле, ухмыляясь. Его каштановые волосы были еще чуть влажные после душа. Стянув с себя фартук, Маэль покачал головой.
– Не смей рушить традицию. После каждого дела я готовлю вам что-нибудь по маминому рецепту. Так вот, мамулин фахитос без перца, понял, ты, гастрономический консерватор?
И он победоносно скрестил руки на груди. Кайле лишь кинул на него озлобленный взгляд и вернулся к их рыцарскому столу, где сидел Най. Их двоих этот болгарский перец действительно беспокоил.
– Значит, мы не будем это есть, – категорично заявил Леманн.
– Вас чертов перец беспокоит сильнее, чем страх смерти на задании? – спросил Маэль.
– Это несоизмеримо! Пусть твоя балерина ест это извращение.
При упоминании Анны-Марии Маэльен перестал улыбаться. Он вспомнил о ней, о том, как довез ее вчера до дома, попрощался и сказал, чтобы она пришла завтра днем после обеда. Ведь если бы не она, вряд ли они сейчас сидели бы тут все вместе и несли эту ерунду. Она по-настоящему здорово проявила себя, и Маэль совершенно точно знал, что дальше она сумеет показать себя еще лучше.
– Кстати, о Валевской, – заговорил он, подойдя к столу. – Она теперь одна из нас. Проявляйте уважение.
Леманн поднял изумрудные глаза на Маэля и спросил:
– Это окончательно? Теперь она будет пятой в нашей группе?
– Да, – ответил Маэль. – Она помогла нам на задании, не подставила. В ней сочетаются все полезные и нужные качества. Анрия нам необходима.
Най и Кайле переглянулись, видимо, обдумывая это заявление. Они оба не имели ничего против Валевской. Она даже интересовала их. Но они немного опасались прибавления в их группе. Все время команда работала вчетвером, а теперь у них пополнение, да еще и девушка-балерина. Куда еще страннее?
– Тебе виднее, – сказал Кайле. – Раз ты видишь ее в нашей команде, значит, так тому и быть. Но знай: «Волки» своих сразу признают. Не вольется сейчас – никогда не вольется.
Он улыбнулся, откинув со лба черно-белые пряди.
Из ванной комнаты вышел Кристиан в футболке и джинсах. С мокрых после душа русых волос вода капала ему на плечи. В таком виде он казался еще младше, как будто ему действительно не больше шестнадцати лет. Он подошел к столу и сел на свое место.
– Господа, – обратился он к ним, – что за вопрос решаете?
– Скоро придет Анна-Мария, – сказал Най. – Теперь она с нами.
Кристиан кивнул и равнодушно отвел взгляд.
– Здорово. Она смышленая. Даже больше, чем ты, Най.
Леманн кинул злой взгляд на паренька, а тот лишь развел руками. В ту же секунду дверь студии с грохотом распахнулась и вошла Анна-Мария. Все отметили, что она одета достаточно в несвойственной ей манере, без какого-либо шика: обычные джоггеры, кроссовки, белая футболка оголяет живот, на плече спортивная сумка, волосы собраны в пучок. Она казалась слегка уставшей и явно не в духе. Маэль сразу понял, что она с репетиции, и это его очаровало и восхитило.
– Цветочек мой! – воскликнул он. – Проходи, фахитос почти готов!
Валевская удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Она кинула сумку в угол и подошла к столу.
– Ты готовишь?
– А кому еще это делать? Все по лучшим испанским рецептам. Фахитос без перца.
– Без перца? – пораженно спросил Кристиан. – Я не буду это есть.
Анрия равнодушно пожала плечами:
– Какая разница, с чем он. А где моя табуретка?..
Сантана подошел, радостно улыбаясь, и погладил Анну-Марию по плечу:
– Вот поэтому я тебя и взял! Кстати, тебе больше не нужна табуретка.
Най, Кайле и Кристиан поднялись со своих мест. А Маэль, взяв Анну-Марию за подбородок, повернул ее лицо к себе и сказал:
– Детка, ты теперь работаешь с нами. Ты – своя. У тебя есть твой собственный стул за нашим рыцарским столом.
Кайле зашел за барную стойку на кухне и выволок оттуда такой же стул, как и у остальных, но с красной подушкой на сиденье. Очень милый знак внимания.
– Присаживайтесь, леди, – улыбнулся он.
– Ого, – удивленно выдохнула Валевская.
– Кстати, теперь мы можем по-настоящему представиться, с фамилиями. Я Маэльен Сантана.
– Сатана? – переспросила Анрия.
– Сантана! А будешь выделываться – обеспечу сатану, – ехидно сказал Маэль.
– Я Най Леманн.
– Кайле Нордан.
– А я Кристиан Луи.
Так ее приняли в этот специфический коллектив. Сидя на своем заслуженном месте, Анна-Мария как-то неловко улыбалась и оглядывала всех. У нее появилось приятное чувство, что начинается что-то интересное.
– Классно, теперь я участница самой разыскиваемой группировки.
– И самой крутой, – подметил Маэль, накладывая обед в тарелки. – Наш с тобой градус горячести поднялся.