ройными рядами, росли под присмотром главного лесника феода. И на ферме действовало правило, которое никогда не нарушалось: срубил два дерева — посади три.
— Ага, — кивнул Эйзенхарт. — То же правило действует и в отношении породистых лошадей. Имей четырех на каждую, что хочешь продать или забить. Только не все могут его выполнять.
Взгляд Роланда обежал толпу.
— В то лето, когда мне исполнилось десять лет, мор поразил бальзовый лес. Какие-то пауки оплетали белой паутиной верхние ветви некоторых деревьев, и они начинали гнить сверху, падали задолго до того, как болезнь добиралась до корней. Лесник, увидев, что происходит, отдал приказ немедленно спилить все деревья. Чтобы спасти древесину, пока ее еще можно было спасти. И правило спили два дерева — посади три перестало существовать. Потому что потеряло смысл. К следующему лету бальзовых лесов в востоку от Гилеада уже не существовало.
Толпа затихла. Сгущались слишком ранние сумерки. Трещали факелы. Все взгляды скрестились на лице стрелка.
— Здесь, в Калье, Волки собирают урожай детей. И им не нужно их сажать, потому что, слушайте меня, женщины и мужчины все делают сами. Даже дети это знают. Каммала — это не только сорт риса, это еще и действо, в результате которого появляются новые дети.
Глухой ропот прошелестел по толпе.
— Волки берут, потом ждут. Берут… и ждут. И все у них получалось, потому что мужчины и женщины всегда рожают новых детей, независимо от того, как растет рис и плодится скот. Но теперь ситуация меняется. Теперь городу грозит мор.
— Ага, сейчас ты говоришь правду, — воскликнул Тук. — Ты и есть мор, все… — Тут кто-то сбил шляпу с его головы. Эбен Тук развернулся в поисках обидчика, увидел пятьдесят враждебных лиц. Подобрал шляпу с земли, прижал к груди, больше не произнеся ни слова.
— Они увидят, что вы больше не собираетесь растить для них детей, — продолжил Роланд, — и на этот раз не будут брать по одному ребенку из каждой пары близнецов. На этот раз они возьмут всех, до кого смогут дотянуться. Так что приводите ваших малышей к семи часам. Я даю вам хороший совет.
— А разве ты оставляешь им выбор? — выкрикнул Телфорд. Его лицо побелело от страха и ярости.
Роланд решил, что с него хватит. Голос поднялся до крика, Телфорд отшатнулся, так сверкнули синие глаза.
— Тебе-то волноваться не о чем, сэй, твои дети выросли, и все в городе это знают. Ты уже все сказал. Так почему бы тебе не заткнуться?
Гром аплодисментов и топот сапог стал ответом на эти слова. Телфорд набычился, втянув голову в плечи, потом развернулся и проложил путь сквозь толпу. За ним последовали еще несколько человек. А вскоре после их ухода закончилось и собрание. Обошлось без голосования. Роланд не предложил им альтернативы.
«Не предложил, — думал Эдди, толкая кресло Сюзанны к столам с едой, — потому что ее нет».
Вскоре после завершения собрания Роланд подошел к Бену Слайтману. Тот стоял у столба, где горел факел, с чашкой кофе и куском пирога. Роланд тоже пил кофе и ел пирог. В шатре, которому предстояло приютить детей, в этот вечер поставили столы с угощением. К входу тянулась длинная очередь. Люди тихонько разговаривали, практически никто не смеялся. На лужайке Джейк и Бенни перекидывались резиновым мячом, изредка бросали его на траву, чтобы и Ыш мог принять участие в игре. Ушастик-путаник радостно лаял, но мальчиков отличала та же сдержанность, что и стоявших в очереди горожан.
— Ты хорошо говорил. — Слайтман чокнулся своей чашкой с чашкой Роланда.
— Ты так думаешь?
— Ага. Разумеется, они были готовы к твоей речи, полагаю, ты это знал, но вмешательство Фарадея могло стать для тебя плохим сюрпризом. Однако ты не растерялся.
— Я говорил правду. Если Волки понесут большие потери, они действительно будут хватать всех, кого смогут. Легенды обрастают бородой, и двадцать три года — достаточный срок, чтобы отрастить длинную бороду. Жители Кальи полагают, что Волков в Тандерклепе тысячи, может, миллионы, но я думаю, это не так.
Слайтман в изумлении воззрился на него.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что с годами многое ломается, — ответил Роланд и добавил: — Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
Слайтман настороженно посмотрел на него. Стекла очков блеснули в свете факела.
— Если смогу, Роланд, пообещаю.
— Твой мальчик должен прийти сюда с остальными детьми. Его сестра мертва, но я сомневаюсь, что из-за этого Волки его не тронут. Скорее всего у него есть то, что им нужно.
Слайтман и не попытался скрыть свое облегчение.
— Конечно, он придет. Иначе я и не думал.
— Хорошо. И у меня есть для тебя работа, если ты согласишься.
Настороженность вернулась.
— Какая работа?
— Я склоняюсь к мысли, что шестеро взрослых недостаточно, чтобы приглядывать за детьми, пока мы будем разбираться с Волками. Вот и Розалита спросила меня, что я будут делать, если они испугаются и запаникуют.
— Но ведь ты собираешься спрятать их в пещере, не так ли? — спросил Слайтман, понизив голос. — В пещере дети далеко не убегут, даже если и испугаются.
— Но могут удариться о стену и разбить голову. Крики, дым или огонь могут привести к тому, что в толпе кого-то затопчут. Я решил, что для присмотра за детьми мне нужны десять человек. Я бы хотел, чтобы ты вошел в их число.
— Роланд, я польщен.
— Ты говоришь, да?
Слайтман кивнул.
Роланд пристально смотрел на него.
— Ты понимаешь, что тех, кто будет с детьми, убьют, если мы проиграем?
— Если бы я думал, что вы можете проиграть, то никогда не согласился находиться с детьми. — Он помолчал. — И не отдал бы своего сына.
— Спасибо, Бен. Ты — хороший человек.
Слайтман еще больше понизил голос.
— Какую ты выбрал шахту, Роланд? «Глорию» или «Красную птицу-2»? — а поскольку стрелок сразу не ответил, добавил: — Разумеется, я пойму, если ты мне не ответишь…
— Не в этом дело, — прервал его Роланд. — Просто мы еще не решили.
— Но это будет одна из них?
— Да, какая же еще? — рассеянно ответил Роланд и начал сворачивать самокрутку.
— А вы попытаетесь забраться выше?
— Нет смысла, — ответил Роланд, — будет не тот угол. — Он похлопал себя по груди, повыше сердца. — Надо попасть им сюда, помни об этом. В другие места… бесполезно. Пуля, даже пробив броню, не причинит зомби вреда.
— Это проблема, не так ли?
— Это возможность, — поправил его Роланд. — Ты знаешь каменистые осыпи перед входом в каждую из старых шахт, где добывались гранаты?
— Ага.
— Вот там мы и спрячемся. Ниже шахты. А когда они подъедут, встанем и… — Указательным пальцем левой руки Роланд нажал на воображаемый спусковой крючок.
Улыбка осветила лицо бригадира ковбоев.
— Роланд, это блестящая идея!
— Нет, — возразил Роланд, — всего лишь простая. Но простота обычно дает наилучшие результаты. Думаю, для них это будет сюрприз. Не успеют они очухаться, как полягут от наших пуль. Раньше это срабатывало. И должно сработать вновь.
— Пожалуй, это так.
Роланд огляделся.
— Лучше нам об этом не говорить, Бен. Я знаю, тебе можно доверять, но…
Резиновый мячик подкатился в ногам Слайтмана. Его сын, улыбаясь, вскинул руки.
— Па! Брось его!
Бен бросил, сильно. Мяч полетел, как тарелка Молли в истории деда Тиана. Бенни подпрыгнул, поймал мячик одной рукой, рассмеялся. Слайтман тепло улыбнулся сыну и посмотрел на Роланда.
— Они — хорошая пара? Твой мальчик и мой?
— Ага. — Губы Роланда чуть искривились — похоже на улыбку. — Почти как братья, все так.
Ка-тет направился к дому священника. Ехали они в ряд, чувствуя, что на них смотрит весь город. Смерть на лошадях, вот кого видели в них.
— Ты доволен тем, как все прошло, сладенький? — спросила Сюзанна Роланда.
— Пожалуй, — ответил он и начал сворачивать самокрутку.
— Я бы тоже хотел попробовать, — подал голос Джейк.
Сюзанна коротко глянула на него.
— Прикуси язык, сладенький… тебе еще нет тринадцати.
— Мой отец начал курить в десять.
— И умрет скорее всего, не дожив до пятидесяти, — отрезала Сюзанна.
— Невелика потеря, — пробормотал Джейк, но с повторной просьбой обращаться к Роланду не стал.
— Как Миа? — Роланд зажег спичку, чиркнув по ногтю. — Ведет себя спокойно?
— Если б не вы, парни, не знаю, поверила бы я, что такая дамочка когда-либо существовала.
— И живот не беспокоит?
— Нет. — Сюзанна полагала, что у всех свои правила насчет лжи. Ее правило заключалось в кратости: если уж лжешь, говори как можно меньше. Если у нее в животе и сидел малой, какой-то монстр, пусть они волнуются о нем через неделю. Пока же у них и так хватало забот. Так что незачем им знать о редких коротких схватках, которые периодически донимали ее.
— Тогда все хорошо, — кивнул стрелок. Какое-то время они ехали молча, потом он добавил: — Надеюсь, парни, вы умеете копать. Скоро нам придется поработать лопатой.
— Будем рыть могилы? — спросил Эдди, сам не зная, шутит он или нет.
— Очередь могил придет позже. — Роланд посмотрел на небо, но облака уже наползли с запада и закрыли звезды. — Главное, помнить, что могилы роют победители.
Глава 6Перед бурей
Поднявшись из темноты, печальный и обвиняющий, его ушей достиг голос Генри Дина, великого мудреца и знаменитого наркомана:
— Я в аду, брат! Я в аду, не могу добыть дозы и все это твоя вина!
— Как думаешь, сколько нам придется тут пробыть? — спросил Эдди Каллагэна. Они только что вошли в Пещеру двери, а младший брат великого мудреца, как игральными костями, уже бренчал в руке двумя патронами — не терпелось заткнуть уши. Решающее собрание прошло накануне вечером, и, когда Эдди и отец Каллагэн выезжали из города, Главная улица удивила их необычной тишиной. Словно жители Кальи попрятались от себя, потрясенные тем, что они сотворили прошлым вечером.