— Я тоже люблю тебя, — прошептал он, когда потом они лежали бок о бок.
— Да. — Она взяла его за руку. — Я знаю. И рада.
— Это так приятно — доставлять кому-то радость. Раньше я не знал.
— Ничего страшного. — Сюзанна поцеловала его в уголок рта. — Ты быстро научился.
В маленькой гостиной Розы стояло кресло-качалка. Стрелок сидел в нем голым и держал в руке глиняное блюдце. Курил и смотрел на восходящее солнце. И у него не было уверенности, что вновь сможет полюбоваться рассветом из этого кресла.
Роза вышла из спальни, тоже голая, встала у двери, глядя на Роланда.
— Как суставы, скажи мне, прошу тебя?
Роланд кивнул.
— Твое масло — просто чудо.
— Жаль, что долго не действует.
— Не действует, — согласился Роланд. — Но есть другой мир, мир моих друзей, и, возможно, там найдется средство, которое подействует. У меня предчувствие, что скоро мы отправимся туда.
— Снова сражаться?
— Думаю, да.
— Этим путем ты в любом случае возвращаться не будешь, так?
Роланд посмотрел на нее.
— Нет.
— Ты устал, Роланд?
— До смерти.
— Тогда пойдем в кровать, немного отдохнешь, а?
Он затушил окурок в глиняном блюдце, встал. Улыбнулся. Сразу помолодел.
— Я говорю спасибо тебе.
— Ты — хороший человек, Роланд из Гилеада.
Он обдумал ее слова, потом покачал головой.
— Всю жизнь у меня были самые быстрые руки, а вот с тем, чтобы быть хорошим, я как-то тормозил.
Она протянула к нему руку.
— Иди ко мне, Роланд. Кам-каммала.
И он пошел.
Вскоре после полудня Роланд, Эдди, Джейк и отец Каллагэн выехали на Восточную дорогу, которая на этом участке тянулась с юга на север, вдоль извилистой Девар-Тете Уайе. Лопаты они спрятали в свернутых спальных мешках, притороченных к седлам. Сюзанну, в силу ее беременности, на эту операцию не взяли. Она присоединилась к Сестрам Орисы, которые устанавливали у Павильона большой шатер и готовили угощение. Несмотря на то что до вечера оставалось еще далеко, в Калью Брин Стерджис начали съезжаться люди, совсем как на праздник. Только в этот день им не обещали ни фейерверков, ни скачек. Энди и Бен Слайтман не попались им на глаза, и это радовало.
— Тиан? — спросил Роланд Эдди, нарушив тяжелое молчание.
— Встретится со мной у дома Каллагэна. В пять часов.
— Хорошо. — Роланд кивнул. — Если мы не закончим к четырем, ты вернешься в город один.
— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложил Каллагэн. Китайцы верили: если ты спасаешь человеку жизнь, то с этого момента берешь на себя ответственность за него. Каллагэн как-то не задумывался над этим изречением, но после того как оттащил Эдди от края пропасти у Пещеры двери, стал склоняться к мысли, что это не просто слова.
— Лучше тебе остаться с нами, — ответил Роланд. — Эдди и сам справится. А здесь у меня есть для тебя работа. Помимо копания.
— Да? И какая? — спросил Каллагэн.
Роланд указал на пылевые вихри, что поднимались и опадали впереди.
— Отгони молитвой этот чертов ветер. И чем быстрее, тем лучше. Чтобы завтра утром его точно не было.
— Тебя волнует сохранность укрытий? — спросил Джейк.
— С укрытиями ничего не случится. А волнуюсь я из-за Сестер Орисы. Бросать тарелку — дело тонкое даже при полном штиле. А если в день прихода Волков будет дуть сильный ветер, возрастет вероятность того, что тарелки собьются с курса. — Он простер руку к затянутому пылью горизонту. — Сильно возрастет.
Каллагэн улыбался.
— Я с радостью помолюсь, но посмотри на восток, прежде чем начинать волноваться. Прошу тебя, посмотри.
Они повернулись. Початки кукурузы уже собрали, остались только стебли, похожие на скелеты. За кукурузными полями начинались рисовые, уходящие к реке. Рекой Пограничье и заканчивалось. А на другом берегу кружились и иногда сталкивались пылевые смерчи, достигающие высоты сорока футов. В сравнении с ними те, что «отплясывали» на их берегу, казались карликами.
— Семинон часто добирается до Уайе, а потом поворачивает назад, — продолжил Каллагэн. — Старики говорят, что лорд Семинон просит леди Орису пропустить его, когда он добирается до воды, но она по большей части отказывает ему в этом из ревности. Видите ли…
— Семинон женился на ее сестре, — вставил Джейк. — Леди Риса хотела сама выйти за него замуж, образовать союз ветра и риса, и она все еще злится на Семинона.
— Откуда тебе это известно? — полюбопытствовал Каллагэн.
— От Бенни, — ответил Джейк и замолчал. Воспоминания о долгих разговорах на сеновале или на берегу реки и обмене легендами навевали грусть и причиняли боль.
Каллагэн кивнул.
— Ты прав. Я думаю, это какой-то природный феномен. Там — холодный воздух, над рекой — теплый, но, как бы то ни было, по всем признакам, семинон уйдет, как пришел.
Ветер бросил пыль в его лицо, как бы доказывая обратное, и Каллагэн рассмеялся.
— К рассвету ветер стихнет, я почти что могу это гарантировать. Но…
— Почти что недостаточно, отец.
— Вот что я тебе скажу, Роланд, раз почти что — недостаточно, я с радостью помолюсь.
— Мы говорим спасибо тебе. — Стрелок повернулся к Эдди и нацелил два пальца левой руки на свое лицо.
— Глаза, так?
— Глаза, — кивнул Эдди. — И пароль. Если не девятнадцать, то девяносто девять.
— Ты не знаешь наверняка.
— Знаю.
— И все-таки… будь осторожен.
— Буду.
Спустя несколько минут они подъехали к тому месту, где каменистый проселок уходил в сторону сухих русел рек, к заброшенным шахтам «Глория», «Красная птица-1 и 2». Горожане думали, что повозки оставят здесь, и были правы. Еще они думали, что дети и их сопровождающие пешком доберутся по проселку до одной из заброшенных шахт, и в этом ошибались.
Скоро трое из них рыли укрытие в западном кювете, а четвертый стоял на страже. Но по дороге никто не ехал: фермеры, жившие дальше, давно уже были в городе, так что работа шла споро. В четыре Эдди оставил остальных заканчивать начатое, а сам поскакал на встречу с Тианом Джеффордсом с одним из револьверов Роланда на бедре.
Тиан принес арбалет, и когда Эдди велел ему оставить оружие на крыльце дома Каллагэна, в недоумении посмотрел на него.
— Он не удивится, увидев меня с револьвером на боку, но у него могут возникнуть вопросы, если он увидит в твоих руках арбалет, — пояснил он. Битва с Волками начиналась, и теперь, когда дошло до дела, волнение исчезло напрочь. Сердце билось медленно и ровно. Зрение стало резче: он видел тень, отбрасываемую каждой травинкой. — Я слышал, он силен. И очень быстр, когда нужно. Я справлюсь с ним сам.
— А почему ты взял с собой меня?
«Потому что даже умный робот не почувствует подвоха, если я приду с таким неделухом, как ты». Однако столь правдивому ответу явно недоставало бы дипломатичности.
— На всякий случай, — ответил Эдди. — Пошли.
И вниз по склону они зашагали к будке-туалету. За последние недели Эдди пользовался им много раз и всегда с удовольствием (приятно, знаете ли, подтираться мягкой, высушенной травой, не боясь обжечь нежную кожу чем-нибудь ядовитым), но впервые присмотрелся к будке снаружи. Сработали ее из бревен и толстых досок, похоже, на совесть, но Эдди не сомневался, что Энди сможет разнести будку, если захочет. Если они дадут ему шанс.
Роза вышла из своего коттеджа, посмотрела на них, козырьком приложив руку к глазам, прикрывая их от солнца.
— Как дела, Эдди?
— Пока хорошо, Рози, но тебе лучше уйти в дом. Здесь будет заварушка.
— Правда? У меня есть тарелки…
— Не думаю, что они помогут, — ответил Эдди. — Впрочем, можешь и остаться, если есть желание.
Она кивнула и молча скрылась в доме. Мужчины сели по сторонам открытой двери в туалет. Тиан попытался свернуть самокрутку. Первая выпала из его дрожащих пальцев, он попробовал снова.
— Я в этом не силен, — сказал он, и Эдди понял, что речь идет не об умении сворачивать самокрутки.
— Все нормально.
Тиан с надеждой посмотрел на него.
— Ты так говоришь?
— Говорю, и пусть так и будет.
Ровно в шесть часов («У мерзавца, должно быть, часы, которые показывают время с точностью до миллионной доли секунды», — подумал Эдди) Энди вышел из-за дома отца Каллагэна, отбрасывая на траву длинную тонкую тень. Увидел их. Синие глаза сверкнули. Он приветственно вскинул руку. Свет заходящего солнца отразился от руки, создалось впечатление, будто она залита кровью. Эдди тоже поднял руку и встал, улыбаясь. Задался вопросом: все ли думающие машины, которые по-прежнему работали в этом забытом Богом мире, повернулись против своих прежних хозяев, и если да, почему?
— Стой тихо, говорить буду я, — процедил он уголком рта.
— Да, хорошо.
— Эдди! — воскликнул Энди. — Тиан Джеффордс! Как приятно видеть вас обоих! И орудия, которые уничтожат Волков! Здорово! Где они?
— Спрятаны в сортире, — ответил Эдди. — Мы подгоним повозку, как только ты их достанешь, но они тяжелые… и места там мало, не развернуться.
Он отступил в сторону. Энди приблизился. Его глаза вспыхивали и гасли, но на этот раз робот определенно не смеялся. А вспыхивали они так сильно, что людям приходилось щуриться.
— Я уверен, что смогу их достать. Я так рад, что могу помочь. Очень часто мне приходилось сожалеть, что моя программа не позволяет…
Робот уже стоял у двери в будку-туалет, чуть согнув ноги, чтобы цилиндрическая голова не задела о притолоку. Эдди достал из кобуры револьвер Роланда. Как всегда, ладонь плотно легла на гладкую рукоятку сандалового дерева.
— Извини, Эдди из Нью-Йорка, но никаких орудий я не вижу.
— Не видишь, — согласился Эдди. — Я тоже не вижу. А вот кого я вижу, так это гребаного предателя, который поет детям песни, а потом посылает их…
Энди развернулся с невероятной скоростью. Эдди показалось, что сервомоторы уж очень громко взревели. Их разделяло три фута.