— Ты думаешь, он не проявит должной осторожности.
Эдди усмехнулся.
— Я знаю, что он не проявит должной осторожности. Вопрос лишь в том, сумеет ли Балазар этим воспользоваться.
— Мы должны присматривать за мистером Тауэром. Держать под наблюдением для его же блага. Ты думаешь об этом, не так ли?
— Именно так! — воскликнул Эдди, и оба одновременно рассмеялись. Потом Эдди продолжил. — Я думаю, мы должны послать Каллагэна, если он, конечно, согласится. Ты, возможно, подумаешь, что я спятил, но…
— Отнюдь, — ответил Роланд. — Он — один из нас… или может стать. Я сразу это почувствовал. Он привык к странствиям в незнакомых краях. Я поговорю с ним сегодня. А завтра поднимусь с ним сюда и отправлю через дверь.
— Позволь мне это сделать, — посмотрел на него Эдди. — Для тебя одного раза достаточно. По крайней мере, сейчас.
Роланд встретился с ним взглядом, бросил окурок в пропасть.
— С чего ты это взял, Эдди?
— Ты поседел еще сильнее. И идешь с трудом. Сейчас немного разошелся, но я, думаю, шар каким-то образом усиливает ревматические боли. Позволь мне сопровождать Каллагэна.
— Хорошо, позволяю, — ответил Роланд, подумав: «Если Эдди думает, что у меня разыгрался ревматизм, не так уж все и плохо».
— Вообще-то я могу привести его и этим вечером. Эрон Дипно уже успеет написать почтовый индекс на заборе.
— Никто из нас не будет подниматься по этой тропе в темноте. Без крайней на то необходимости.
Эдди посмотрел на крутизну самой тропы, на валун, превращающий тропу в узкую каменную полоску над пропастью.
— Я тебя понял.
Роланд начал подниматься, но Эдди протянув руку, коснулся его локтя.
— Посиди еще пару минут, Роланд. Пожалуйста.
Роланд сел, посмотрел на него.
Эдди глубоко вдохнул.
— Бен Слайтман замазан. Он — та самая крыса. Я в этом практически уверен.
— Да, я знаю.
Глаза Эдди широко раскрылись.
— Знаешь? Как ты мог…
— Скажем так, я подозревал.
— Почему?
— Его очки, — ответил Роланд. — Бен Слайтман-старший — единственный в Калье Брин Стерджис, кто носит очки. Пошли, Эдди, дел у нас хватает. Поговорить мы сможем и по пути.
Они не смогли, поначалу, потому что тропа была слишком узкой и крутой. Но со временем она расширилась и стала более пологой. И когда они смогли идти бок о бок, разговор возобновился. Эдди рассказал о книге, которая называлась то ли «Доган», то ли «Хоган», об авторе, о путанице на странице копирайта (впрочем, он сомневался, что Роланд понял, о чем речь), добавил, что у него возникли мысли, а не замешан ли в этом и сын. Безумная, конечно, идея, но…
— Я думаю, если бы Бенни Слайтман помогал отцу шпионить за нами, Джейк знал бы об этом, — ответил Роланд.
— А ты уверен, что он не знает? — спросил Эдди.
Роланд помолчал, потом покачал головой.
— Он подозревает отца Бенни.
— Он тебе говорил?
— В этом не было необходимости.
Они уже подходили к лошадям, которые вскинули головы, похоже, радуясь появлению хозяев.
— Он сейчас в «Рокинг Би», — напомнил Эдди. — Может, нам стоит заглянуть туда. Придумать какую-нибудь причину и увезти в дом отца… — он замолчал, глядя на Роланда. — Нет?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что Джейк разберется с этим сам.
— Это трудно, Роланд. Он и Бенни Слайтман сдружились. Очень сдружились. Если именно Джейк раскроет Калье глаза на то, что делает отец Бенни…
— Джейк занимается тем, чем должен, — оборвал его Роланд. — Как и все мы.
— Но он еще мальчик, Роланд. Или ты этого не видишь?
— В мальчиках ему ходить недолго, — Роланд сел на лошадь, надеясь, что Эдди не заметил, как лицо перекосило от боли, когда он перебрасывал правую ногу через седло. Но Эдди, само собой, заметил.
Глава 3. «Доган», часть 2
Джейк и Бенни Слайтман все утро того же дня скидывали тюки сена с верхних сеновалов трех амбаров «Рокинг Би» на нижние, а потом потрошили их. Во второй половине дня плавали и плескались на отмелях Уайе, избегая глубоких мест, где вода уже заметно остыла.
Между этими занятиями съели ленч в компании дюжины наемных работников (но не Слайтмана-старшего, который с раннего утра уехал по своим делам на ранчо Телфорда).
— Никогда не видел, чтобы Бен так много работал, — улыбнулся повар, ставя на стол большую тарелку с жареной картошкой, на которую мальчишки тут же набросились. — Ты его загоняешь, Джейк.
Джейк, собственно, к этому и стремился. Он полагал, что Бенни заснет, как убитый, после того, как все утро они ворочали тюки с сеном, потом плавали, а под вечер еще и по десятку раз спрыгнули с крыши в стог сена. Проблема заключалась лишь в том, что заснуть мог и он.
Поэтому вечером, когда закат уже догорал, он взял с собой Ыша, когда пошел к водяному насосу, чтобы помыться. Вымыл лицо, побрызгал на зверька, который радостно слизнул с шерсти капельки воды. Потом Джейк опустился на колено, двумя руками осторожно взялся за мордочку ушастика-путаника.
— Послушай меня, Ыш.
— Ыш.
— Скоро я пойду спать, но хочу, чтобы ты разбудил меня, как только встанет луна. Тихонько, ты понимаешь?
— Аешь! — последовало в ответ. Что сие означало, никто, наверное, сказать не мог, но Джейк решил, что ушастик его понял. Потому что верил в Ыша. Или потому что любил его. А может, первое не отличалось для Джейка от второго.
— Когда взойдет луна. Скажи, луна, Ыш.
— Луна!
Это обнадеживало, но Джейк, тем не менее, установил и внутренний будильник, дабы он зазвенел, когда взойдет луна. Потому что решил пойти туда, где другой ночью видел отца Бенни и Энди. Ему не хотелось верить, что отец Бенни как-то связан с Волками, и Энди тоже, а потому следовало разобраться, где правда. Именно так бы и поступил Роланд. Если не по вышеуказанной причине, то по другой.
Двое мальчиков лежали в комнате Бенни. Кровать там стояла одна, Бенни, конечно, предложил ее гостю, но Джейк отказался. В итоге они договорились, что будут спать на кровати по очереди. В эту ночь кровать досталась Бенни, а Джейк улегся на полу, что его только порадовало. Очень уж мягким был у Бенни матрац, набитый гусиным пухом. На куда более твердом полу спалось, конечно, не так сладко, и вероятность того, что ему удастся проснуться с восходом луны, повышалась.
Бенни лежал, заложив руки за голову, уставившись в потолок. Он заманил Ыша на кровать, и ушастик-путаник уже спал, свернувшись калачиком, засунув нос под хвост.
— Джейк, — шепот. — Ты спишь?
— Нет.
— Я тоже, — пауза. — Я так рад, что ты можешь побыть со мной.
— Я тоже, — ответил Джейк, совершенно искренне.
— Когда ты — единственный ребенок, иной раз бывает так одиноко.
— Как будто я этого не знаю… у меня никогда не было сестры, — Джейк помолчал. — Готов спорить, ты очень огорчился, когда умерла твоя сестренка.
— Я и сейчас грущу, — по крайней мере, он говорил будничным тоном, не рвавшем душу. — Полагаю, вы еще поживете здесь после того, как побьете Волков.
— Возможно, но не очень долго.
— Вы должны идти дальше, не так ли?
— Да.
— Куда?
Спасать Темную Башню в этом мире и розу — в Нью-Йорке, откуда и прибыли он, Эдди и Сюзанна. Но Джейк не собирался рассказывать об этом Бенни, хотя тот ему и нравился. Все, что касалось Башни и розы, следовало хранить в секрете. О делах ка-тета могли знать только его члены. Но и лгать не хотелось.
— Роланд не любит говорить об этом.
Долгая пауза. Бенни осторожно повернулся, чтобы не потревожить Ыша.
— Он меня немного пугает, твой дин.
Джейк обдумал слова Бенни, потом ответил:
— Он и меня немного пугает.
— Он пугает моего отца.
Джейк разом подобрался.
— Правда?
— Да. Отец сказал, что не удивится, если вы, разобравшись с Волками, возьметесь за нас. Потом добавил, что пошутил, но вот этот старый ковбой с суровым лицом его пугает. Он имел в виду твоего дина, не так ли?
— Да, — ответил Джейк.
Джейк уже решил, что Бенни заснул, когда услышал новый вопрос:
— А какой была твоя комната там, откуда ты пришел?
Джейк подумал о своей комнате и поначалу никак не мог представить ее себе, поскольку давно уже о ней не вспоминал. А когда представил, постеснялся подробно описать ее Бенни. По стандартам Кальи Бен жил очень неплохо, Джейк догадывался, что мало кто из детей мог похвастаться собственной комнатой, но, опиши он свою комнату, Бенни решил бы, что имеет дело со сказочным принцем. Телевизор, стереосистема, все эти пластинки, наушники, постеры, микроскоп, показывающий невидимое глазу. Как ему рассказать обо всех этих чудесах?
— Она такая же, как твоя, только у меня еще был стол, — наконец, ответил Джейк.
— Письменный стол? — Бенни приподнялся на локте.
— Да, конечно. — В ответе Джейка слышался вопрос: «А какой же еще?»
— Бумага? Ручки? Из птичьих перьев?
— Бумага, — согласился Джейк. — И ручки. Но не из птичьих перьев. Шариковые.
— Шариковые ручки? Я не понимаю.
Джейк начал объяснять, но вскоре услышал посапывание. Посмотрел на кровать и увидел, что Бенни лежит на боку, лицом к нему, но глаза у него закрыты.
Ыш открыл глаза, они блеснули в темноте, и подмигнул Джейку. А потом вроде бы вновь заснул.
Джейк долго смотрел на Бенни, его переполняла тревога, причину которой он не понимал… или не хотел понимать.
Наконец, заснул и он.
Из крепкого, глубокого сна его вывели неприятные ощущения в запястье. Что-то его сдавливало. Что-то острое. Зубы. Ыш.
— Ыш, прекрати, отстань, — пробормотал Джейк, но Ыш не отставал. Зажал запястье Джейка в челюстях и дергал из стороны в сторону, иногда покусывая. Отпустил руку, только когда Джейк сел и сонно уставился в залитую лунным светом ночь.
— Луна, — сказал Ыш. Он сидел на полу рядом с Джейком, раскрыв челюсти в улыбке, его глаза ярко блестели. — Луна!