В стандартном американском английском слово с наибольшим количеством значений, должно быть, run. Полный словарь английского языка издательства «Рандом хауз» предлагает сто семьдесят восемь значений этого слова, начиная с «двигаться стремительно, переставляя ноги более быстро, чем при ходьбе» и заканчивая «таять или переходить в жидкое состояние». На Дуге, в Пограничье между Срединным миром и Тандерклепом, синяя лента слова-рекордсмена по значениям перешла к каммале. Если бы каммала попала в вышеуказанный словарь издательства «Рэндом хауз», первым значением (при условии, что значения ранжировали, как принято, по частоте использования) стало бы «сорт риса, растущий на восточной оконечности Срединного мира». Вторым — «половой акт». Третьим, скорее всего, «сексуальный оргазм», в контексте: «Ты получила каммалу?» — с тем, чтобы услышать в ответ: «Да, да, я говорю, спасибо тебе, большую каммалу». Мочить каммалу — это и полив рис в сухое время года, и мастурбация. Каммала — это начало большого и веселого семейного пира (не сам пир, а именно его начало). Быстро лысеющий мужчина (в этом году такое случилось с Гарреттом Стронгом) — спешащий каммала. Спаривание животных — влажная каммала. Кастрированное животное — сухая каммала, хотя никто не сможет сказать, почему. Девственница — зеленая каммала, женщина в период месячных — красная каммала, старик, который больше не может ковать железо, когда ему подставляют наковальню, мы говорим, увы, мягкая каммала. Держать каммалу — сленговое выражение, означающее делиться секретами. Сексуальные значения этого слова понятны, но почему гористая территория с сухими руслами рек к северу от города известна, как лощины каммалы? Или почему вилку иногда называют каммалой, а ложку или нож — никогда? Возможно, ста семидесяти восьми значений слова каммала не наберется, но семьдесят — точно будет. В два раза больше, если брать в расчет вариации. Одно из значений, наверняка занимающее место в первой десятке, то самое, которое отец Каллагэн определил как шмузинг. Практически фраза звучит так: «Пойти Стерджис каммала» или «Пойти Брин-а каммала». То есть, пойти поболтаем с городскими жителями, не с кем-то конкретным, а со всеми, кто встретится на пути.
В последующие пять дней Роланд и его ка-тет пытались продолжить процесс, инициированный на крыльце магазина Тука. Поначалу получалось не очень («Все равно, что разжигать костер влажными щепками», — как сказала Сюзанна в первый вечер), но мало помалу местные жители все с большей охотой подходили к ним. Во всяком случае привыкали к пришельцам из другого мира. Каждый вечер Роланд и чета Динов возвращались в дом отца Каллагэна. Каждый вечер, а чаще, во второй половине дня, Джейк возвращался на ранчо «Рокинг Би». Энди встречал его там, где дорога на ранчо отходила от Восточной дороги и сопровождал остаток пути. Всякий раз кланялся и говорил: «Добрый вечер, са! Хочешь услышать свой гороскоп? Ты встретишь давнего друга. Молодая леди питает к тебе теплые чувства!» И так далее.
Джейк вновь спросил Роланда, почему он так много времени проводит с Бенни Слайтманом.
— Ты жалуешься? — задал встречный вопрос Роланд. — Тебе он больше не нравится?
— Мне он нравится, Роланд, но, думаю, я должен делать что-то, не только прыгать в стог сена, учить Ыша всяким фокусам и купаться в реке. Вот и объясни мне, что именно.
— Больше ничего, — ответил Роланд. Потом добавил. — Еще ты должен отсыпаться. Растущему организму нужно много спать.
— Почему я езжу туда?
— Потому что мне представляется, что именно там ты должен ночевать. Я хочу, чтобы ты держал глаза и уши открытыми и ставил меня в известность, увидев что-то непонятное или не нравящееся тебе.
Они провели вместе эти пять дней, и дни выдались долгими. Новизна поездок верхом быстро улетучилась. Как и жалобы на боль в мышцах и натертую кожу. В одной из таких поездок, когда они приближались к месту, где их ждал Энди, Роланд прямо спросил Сюзанну, не думала ли она, что аборт — одно из решений возникшей проблемы.
— Не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову, — ответила она, с любопытством посмотрев на него.
— Отбрось ее. Никаких абортов.
— На то есть особая причина?
— Ка, — коротко ответил Роланд.
— Кака, — поддакнул Эдди. Шутка была старая, но трое нью-йоркцев рассмеялись. Присоединился к ним и Роланд. На том тему закрыли. И Роланда это радовало. Его вполне устраивало нежелание Сюзанны обсуждать Миа и грядущие роды. Он полагал, что некоторых сторон проблемы знать ей не следовало.
Однако, она никогда не испытывала недостатка храбрости. Роланд не сомневался, что рано или поздно вопросы с ее стороны последуют. После того, как квартет (квинтет, считая Ыша) пять дней колесил по городу, Роланд в середине дня начал отсылать ее к Джеффордсам, чтобы она попрактиковалась в бросании тарелки.
Через восемь дней после их долгого ночного разговора на веранде-крыльце дома Каллагэна, того, что закончился только в четыре утра, Сюзанна пригласила их на ферму Джеффордсов, чтобы продемонстрировать свои успехи. «Это идея Залии, — сказала она. — Думаю, она хочет знать, удастся ли мне сдать экзамен».
Роланд понимал, что ему достаточно спросить Сюзанну, если он хотел получить ответ на этот вопрос, но при этом хотелось и посмотреть, чему научилась Сюзанна. Когда они прибыли на ферму, на заднем крыльце собралась вся семья и несколько соседей Тиана: Хорхе Эстрада с женой, Диего Адамс. Хавьеры. Они напоминали зрителей на тренировке игроков в «Очки». Залман и Тиа, рунты, стояли с краю, таращась на толпу широко раскрытыми глазами. Был и Энди, который держал на руках спящего Аарона.
— Роланд, вроде бы ты хотел сохранить все в секрете, и что из этого вышло?
Роланд уже понял, что его угрозы ковбоям, которые видели, как бросала тарелку Маргарет Эйзенхарт, результата не дали. Потому что в деревне обожали посплетничать. Независимо от того, находилась она во Внутренних феодах или в Пограничье. Селяне жить без этого не могли. «В лучшем случае, — думал он, — эти болтуны не забывали сказать и о том, что Роланд — крутой парень, сильный каммала, который шутить не любит».
— Может, ничего страшного не случилось, — ответил он. — Жителям Кальи испокон веков известно, что Сестры Орисы бросают тарелку. Если они узнают, что этому научилась Сюзанна, может, еще сильнее нас зауважают.
— При условии, что она не провалится, — вставил Джейк.
Роланда, Эдди и Джейка почтительно поприветствовали, когда они поднялись на крыльцо. Энди сказал Джейку, что по нему сохнет молодая леди. Джейк покраснел и ответил, что больше не хочет слышать своих гороскопов, если Энди не возражает.
— Как скажешь, са, — Джейк в это время всматривался в слова и цифры на груди Энди и думал, действительно ли он попал в этот мир роботов и ковбоев или ему все снится. — Я надеюсь, что ребенок скоро проснется, очень надеюсь. И заплачет! Потому что я знаю несколько колыбельных…
— Замолчи, скрипучий стальной бандит! — сердито бросил ему дед Тиана, и робот, после того, как извинился перед стариком (как всегда, самодовольным, без единой извиняющейся нотки голосом), замолчал. «Посыльный, со многими другими функциями, — думал Джейк. — Может, одна из твоих функций — издеваться над местными жителями, Энди, или это плод моего воображения?»
Сюзанна находилась в доме с Залией. А когда они вышли, Сюзанна была не с одной сумкой из плетеной соломы, а двумя. Они висели на бедрах, держась на переброшенных через плечи лямках. Лямки эти перекрещивались на груди, как ленты с патронами. Эдди обратил внимание и на пояс, к который удерживал сумки на месте, не давая смещаться к животу или спине.
— Амуниция, однако, мы говорим спасибо, тебе, — ответил Диего Адамс.
— Это придумала Сюзанна, — ответила Залия, когда Сюзанна садилась в свое кресло на колесах. — Чтобы зафиксировать сумки с тарелками на одном месте.
«Здорово она это придумала», — подумал Эдди и улыбнулся, восхищаясь Сюзанной. Увидел такую же улыбку на лице Роланда. Джейка. И мог поклясться, что даже Ыш улыбался.
— Принесет ли это пользу, вот что хочется знать, — выдохнул Баки Хавьер. Такой вопрос, подумал Эдди, только подчеркивал разницу между стрелками и жителями Кальи. Эдди и его друзья сразу поняли, для чего это делается и как сработает. Хавьер, однако, был фермером, а потому, смотрел на все совсем другими глазами.
«Мы вам нужны, — подумал Эдди, Оглядев мужчин и женщин, собравшихся на крыльце, фермеров в грязных белых штанах, Адамса — в кожаных и коротких сапогах, заляпанных навозом. — Ой, как нужны».
Сюзанна подъехала к крыльцу, культи подсунула под себя, приподнялась на них. Эдди знал, что такая поза причиняет ей немалую боль, но по лицу Сюзанны не чувствовалось, что она испытывает какой-то дискомфорт. Роланд тем временем смотрел на сумки. В каждой лежали четыре тарелки. Простые, без рисунка по ободу. Тренировочные тарелки.
Залия прошла к амбару. Роланд и Эдди сразу, как только приехали, увидели закрепленное на стене одеяло. Остальные же заметили его, лишь когда Залия стала снимать одеяло со стены. Под ним оказался нарисованный мелом человек, с застывшей улыбкой на лице и развевающимся позади плащом. По уровню мастерства рисунок не шел ни в какое сравнение с творением близнецов Тавери, однако, стоявшие на крыльце сразу поняли, что перед ними Волк. Старшие дети ахнули. Эстрады и Хавьеры зааплодировали, но на их лицах отразилась тревога. Энди похвалил художника (добавив: «…кем бы он ни был»), и дед Тиана вновь велел ему заткнуться. А потом заявил, что Волки, которых он видел, были куда крупнее. Голос его дрожал от волнения.
— Ну, я нарисовала его в размер человека, — сказала Залия (в действительности она отталкивалась от размера мужа). — Если настоящие Волки больше, попасть в них будет легче, и это хорошо. Слушайте меня, прошу вас, — последняя фраза прозвучала неуверенно, почти как вопрос.
Роланд кивнул.
— Мы говорим, спасибо тебе.