Шли мы недолго, зачем-то завернув в переулок.
– Сарр Клименсе, умоляю вас, будьте предельно осторожны! – зачастил он, не переставая оглядываться по сторонам.
– Это еще почему?
– Просто поверьте на слово и отнеситесь со всей серьезностью. Я не должен вам ничего говорить, но скажу: этот человек обязан был вас встретить. А самое главное, прошу вас, затаитесь на какое-то время.
Нас нагнал сар Штроукк, и матрос закончил самым обычным тоном:
– Господа, я вынужден вас покинуть. Извините тысячекратно, но вдруг вспомнил о неотложных делах.
Поставив оба кофра у моих ног, он торопливо ушел.
– Что-то идет не так, Даниэль?
– Не исключено.
Что я мог сказать, если и сам не знал ничего? Или наоборот – достаточно, чтобы связать все события воедино. Даже гибель «Марии». Не нашей – другой, которую мы увидели перевернутой кверху дном. Но тогда получается, что мной, Даниэлем сарр Клименсе, играют, как тряпичной куклой. Кто-то неведомый, но настолько сильный, что способен предугадывать будущее и даже частично его менять. Но почему? Чем я так интересен? Тем, что могу занять трон Ландаргии и имею на него больше прав, чем кто бы то ни было? Но зачем тогда меня привели сюда, в Клаундстон? Исходя из моей же логики – именно привели.
– Александр, будьте добры, найдите кого-нибудь, чтобы самим не нести багаж. Я пока здесь побуду, в теньке.
Не слишком-то меня и обеспокоили слова матроса. Но когда человек дает добрый совет, глупо им не воспользоваться. Особенно в том случае, если вопрос касается собственной безопасности. Клаундстон – огромный город, его улицы запружены народом, и затеряться в нем будет легко. Во всяком случае, до утра. И при первой же подвернувшейся оказии покинуть. Надеюсь, по собственной воле. Или нет? Вполне могло быть и по желанию одной из противоборствующих сторон.
«С Александром придется расстаться, – глядя ему вслед, размышлял я. – Негоже подвергать опасности ничего не подозревающего человека. Уверен, что, если ему рассказать все, он останется. Нет, не из ложной гордости, из-за которой зачастую совершают почти безумные поступки. Из обыкновенной порядочности, которая ему присуща в полной мере, ибо нельзя бросать попавшего в тяжелую ситуацию человека, даже когда на кону стоит собственная жизнь. Таким его воспитали. Такими должны воспитывать всех».
Сар Штроукк вернулся быстро, приведя с собой двух мутных личностей. Причем один из них выглядел настолько подозрительно, что только неопытность Александра могла заставить довериться такому типу. С подобными рожами и приставляют в темных переулках нож к горлу, чтобы обобрать до нитки.
– Город хорошо знаете? – спросил я.
– Достаточно для чего хорошо? – ответил тот, который выглядел душегубом.
– Для того чтобы провести нас к восточной окраине города так, чтобы попасться на глаза как можно меньшему числу людей.
– Считаете, в Клаундстоне такое возможно? – усмехнулся он.
– Я не сказал – никому. Я сказал – как можно меньшему.
– Сделаю. И куда именно вам нужно попасть в Савенгейте?
Судя по всему, так называлась восточная часть города.
– На приличный постоялый двор.
– В северной части или в южной?
– Посередине, но ближе к югу, – почему-то разозлившись, довольно грубо ответил я. Но в самом-то деле, к чему столько вопросов?
Александр, слушая наш разговор, переводил взгляд с меня на него и обратно. Ну а мне запоздало пришла мысль – а почему бы не воспользоваться извозчиком? Наверное, по той причине, что в поле зрения их не попалось ни одного.
– Пойдемте.
И носильщик, подхватив один из моих кофров, движением головы указал на два оставшихся напарнику.
– Так. Обстоятельства изменились. Вы проводите нас до ближайшего места, где можно взять извозчика. Или даже он попадется нам по пути. И не беспокойтесь, с оплатой не обижу.
Отличный будет вариант, если усесться в экипаж с тентом, который прикроет сразу с трех сторон. Ну а если еще надвинуть на глаза шляпу, маскировка получится что надо. Извозчики знают город замечательно, и в этом им, пожалуй, нет равных. Да и пешком не придется идти, что тоже немаловажно.
Во мне закипало раздражение. Раздражало все сразу. Мое положение, жара, город, неизвестность будущего и даже сар Штроукк. Сны ему снятся! Ко мне и наяву люди то и дело заявляются, а затем оказывается, что их, кроме меня, никто и не видел. И даже то, что пролетка, именно такая, какая и была нужна, нашлась практически сразу же, настроения не улучшило. Крытая светлым полотняным тентом, с дядькой средних лет на облучке, она удачно попалась на глаза, стоило только, миновав переулок, оказаться на соседней улице. Она стояла, на наших глазах высадив пассажиров. К ней-то я и направился.
– Эй, как вас там! – окликнул кто-то за спиной, едва я только успел открыть рот, чтобы договориться с извозчиком. – Вообще-то я пришел сюда первым, мне на ней и ехать.
Я обернулся:
– Ну разве что в качестве извозчика. И потом, вы надеетесь в ней поместиться?
Трое дворян, два из которых были с дамами. Все бы ничего, пусть даже первенство можно оспорить, но слишком снисходительным был тон у того, который со мной заговорил. Возможно, таким он показался из-за иностранного акцента, но теперь было поздно: раздражение, которое копилось, вырвалось наружу.
Незнакомец усмехнулся, нарочито медленно оглядев меня с головы до ног. В одежде я значительно ему уступал. Она у него была яркой, богатой, к тому же на господине хватало украшений, одни только перстни чего стоили, и единственное, что нас уравнивало, так это эфесы шпаг. Но лишь в какой-то мере, поскольку у него эфес выглядел новым в отличие от моего собственного, которому уже больше века.
Владелец шпаги чем-то походил на Александра или Клауса. Высокий, такие же светлые волосы, серые глаза и тонкий, с небольшой горбинкой нос. Разве что ноздри были удивительно маленькими, к тому же он носил усы. И еще он был старше их обоих, а возможно, и меня: выглядел незнакомец лет на двадцать пять – тридцать.
– Убедились, что некоторое время вам придется прогуливаться пешком? – Дружелюбия в моем голосе было достаточно.
– К вашему глубочайшему сожалению, увы.
– Асвальд, я тебя не узнаю! – весело обратился к нему человек из его окружения, полная ему противоположность – приземистый брюнет. – Или так повлияла Сильвия, что ты решил стать образчиком вежливости? В любое другое время ты гонял бы уже его вокруг кареты!
Спутница Асвальда – Сильвия мне не понравилась. Нет, выглядела она замечательно, обладала прекрасной фигурой и темными выразительными глазами южанки. Но она наблюдала за нами с таким интересом, что становилось понятно – ей очень хочется, чтобы воздух наполнился звоном клинков и обязательно пролилась кровь. Я вполне даже допускал – не важно, чья именно. Другой компаньон Асвальда, старше нас всех, оказался человеком рассудительным, возможно, как раз в силу возраста.
– Господа, полагаю, конфликт надуман. Да и к чему он вам, Асвальд, накануне события, к которому вы так долго готовились? Мало ли на свете бывает случайностей? А если уж на то пошло, либо я, либо Правель вполне бы могли вас заменить.
«Иностранцы, – окончательно убедился я. – Говорят на языке Ландаргии правильно, но акцент у всех троих никуда не деть. И еще они определенно не из Нимберланга. Да и глупо было бы увидеть здесь его обитателей: слишком напряженные с ним отношения. Хотя, возможно, я ошибаюсь».
– Господа, придерживаюсь точно такого же мнения – конфликт явно надуман. И потому хочу предложить вам вот что: пока вы будете разбираться между собой, мне вполне хватит времени на поездку. Клянусь, я отправлю экипаж назад ровно в тот самый миг, когда он вновь станет свободным.
– Извиниться не намерены? – ровным голосом спросил Асвальд.
Пришлось пожать плечами.
– Разве что перед лошадью: она уже заждалась.
– Ну что ж, вы сами выбрали свою судьбу.
– Вам бы добавить в голос немного пафоса, и из вас получится отличный трагик.
Казалось бы, чего уж проще – любезно уступить им коляску, но при этом наговорить такого, к чему и не придерешься, и в то же время они точно пожалели бы, что не пошли пешком или не взяли другой экипаж.
– Защищайтесь!
– Еще чего!
Дурь, сменившая раздражение, так и лезла из меня наружу. И все-таки шпагу я благоразумно выхватил. Отступил на несколько шагов, бегло огляделся, чтобы увидеть, как собирается толпа, всегда жадная до развлечений, и сказал:
– Прошу, не стесняйтесь.
Техника Асвальда оказалась сплавом из двух школ, в которую он привнес некоторые элементы. Можно было не сомневаться – в обеих он был прилежным учеником, к тому же не лишенным искры таланта. Но не оказалось в нем той изюминки, что всегда отличает истинных мастеров своего дела. Это как в живописи. Казалось бы, картина готова, но подойдет к ней мастер, подумает миг и сделает несколько заключительных мазков. И тогда все – полотно, каких тысячи, становится шедевром.
Асвальд нападал, я защищался, изредка атакуя сам в ожидании, когда Асвальд убедится, что соперник ему не по зубам, и откроет что-то для меня новое. То, что опытные фехтовальщики держат про запас, как игроки крупного козыря. Во время схватки я успел сделать комплимент Сильвии и даже поинтересовался, что она делает сегодня вечером, когда мой противник потерял баланс и ему едва удалось устоять на ногах. И даже поставил его в самое что ни на есть дурацкое положение, внезапно оказавшись у него за спиной, в то время как он совершал глубокий выпад.
Словом, я развлекался. Отлично понимал, что совершаю непоправимое, ведь если даже он не станет врагом, то затаит зло навечно. Время шло, Асвальд начинал проявлять признаки усталости, по-прежнему ничем меня не заинтересовав, и пора было заканчивать. Завершил я тоже по-дурацки, обрушив на него град атак, давая при этом понять, что по крайней мере половина из них смертельные, после чего разорвал дистанцию и заявил:
– Знаете, надоело, к тому же проголодался. И если у ваших спутников вопросов нет, хочу откланяться. Карету, кстати, можете оставить за собой.