– Были у Аннеты три серебряных монеты… – спускаясь по лестнице, напевал я.
Девочка Аннета никак не могла сделать выбор: монет три, а одарить нужно четырех подружек, и кто-то из них непременно обидится. Тогда она решила проблему кардинально – купила на всю сумму сластей. Но не удержалась и съела сама. Мораль этой детской песенки: нельзя идти на поводу у своих слабостей.
«Ну, мне точно идти на поводу не придется, с моим-то капиталом», – невесело усмехнулся я, поскольку в кармане бренчало именно три монеты, к тому же серебряных. Хозяин «Золотого якоря» клятвенно обещал, что подготовит деньги к тому моменту, когда вернусь с прогулки. Или же мне стоит немного подождать. Сидеть в комнате, наблюдая в окно за снующим туда-сюда народом, быстро надоело. И еще есть у нас, мужчин, то ли тяга, то ли стремление завоевывать сердце и тело очередной красотки во всех тех местах, где только ни побываем. Хотя, возможно, насчет сердца я несколько погорячился. Да что там «несколько» – наверняка. Словом, я направился в город.
Была у меня мысль тщательно осмотреть «Золотой якорь», чтобы попытаться выяснить, каким образом попал в мой номер ночной визитер. Зданию два столетия точно, а в те времена любили делать потайные ходы. Возможно, стоило только особенным образом надавить на торчащий из стены подсвечник, и тогда шкаф, а то и часть стены отойдет в сторону, образуя проход. Но вполне может быть, что проход имеется, но открывается только с внутренней стороны. Не крушить же в комнате все подряд?
К тому же куда больше меня мучил другой вопрос: кому понадобились мои вещи? Да, когда-то среди них лежало досье, собранное мной еще в Гладстуаре. Замечательное, подробнейшее досье о положении дел в Клаундстоне. Его экономика, товарооборот порта, рынков, экспорт и импорт, ну и так далее. А также сведения о том, кто в нем действительно правит, кто кому должен, кто какие имеет привычки или пристрастия и даже кто с кем спит.
Признаться, просмотрел я его постольку-поскольку, рассчитывая по-настоящему ознакомиться уже на месте. Нисколько не сомневаюсь, многие здесь хотели бы на него взглянуть. Проблема в том, что досье полетело за борт еще в первый день плавания на «Марии», настолько я был зол на Клауса. То, что о нем знали, неудивительно, и, пропади оно вместе с другими вещами, все было бы объяснить чрезвычайно просто – инсценировали ограбление. Ладно деньги, ими можно соблазниться, даже если посылали только за досье. Тем более кошель с золотом валялся на столе. Но в любом случае – вещи-то им зачем? Пустить с аукциона запас подштанников самого Даниэля сарр Клименсе? Человека, с легкостью одолевшего главного фаворита турнира? Глупость, к тому же несмешная.
– Господин сарр Клименсе!
В холле первого этажа, недалеко от выхода из «Золотого якоря», поджидали два человека, вскочившие на ноги при моем появлении.
– Что вам угодно?
– Господин сарр Клименсе, нам хотелось бы серьезно поговорить.
Поначалу я принял эту парочку за тех двоих иностранцев, которые подходили ко мне в Брумене, – слишком похожи. Высокий и худощавый и второй – небольшого роста, но полный, они предлагали мне то, на что я никак пойти не мог. Но нет, эти говорили без малейшего акцента, да и выглядели иначе.
– Марк Флавис, – первым представился высокий.
– Агран Савинор, – назвался другой.
Я лишь кивнул: мое имя они знают.
– Так на какую тему вы хотели бы поговорить, господа?
– Но не здесь же! – Флавис развел руками. – Давайте найдем более уютное местечко. Вы завтракали?
– Не успел.
– Почему бы тогда не совместить?
На площади их поджидала карета, потому что один из них сделал знак кучеру подождать. Мы пересекли площадь по диагонали и вошли в таверну. Стол, за который мы уселись, был сервирован на троих – вероятно, эти двое были уверены, что я им не откажу, а еды было столько, что вполне можно досыта накормить и компанию вдвое больше. Это говорило о серьезности предстоящего разговора.
– Господа, прошу сразу к делу, – накладывая себе на тарелку всего понемногу, предложил я.
– Если сразу к сути, мы – устроители турнира. Вы даже представить себе не можете, сколько усилий понадобилось приложить, чтобы его возродить! – Савинор едва не закатывал глаза.
Не представляю, но наверняка доходы будут огромны, судя по шумихе вокруг него.
– Приятно с вами познакомиться. И все-таки?
– Сарр Клименсе, а почему бы вам не выступить? – Теперь голос у Марка Флависа был самым что ни на есть вкрадчивым. – Мы находимся от Гладстуара достаточно далеко, но будьте уверены – держим руку на пульсе всего того, что происходит в фехтовании, и потому ваше имя нам хорошо известно. Более того, господину сарр Клименсе было послано приглашение участвовать в нем, но обстоятельства не позволили вам его получить. Ну и не стоит забывать о вчерашнем случае.
«Бедный Асвальд! И угораздило же его! – думал я, намазывая на очередной тост масло. – В фехтовании, впрочем, как и в любом другом занятии, психология победителя необычайно важна. Ну и где она у него появится, да еще накануне решающих боев, когда о нашей встрече знает весь Клаундстон? К тому же уверен, каждый сочтет своим долгом ткнуть ему в нос результатом стычки».
– Тогда давайте решим так: победитель со мной и встретится, – пошутил я.
– Так и мы хотим предложить вам то же самое! – обрадовались они. – Вы предстанете как победитель последнего турнира в Гладстуаре. Если правильно все обставить, ажиотаж обеспечен! И будьте уверены, мы сумеем его создать. Представляете, какие будут сборы, и часть из них – заслуженно ваша!
– Нисколько не сомневаюсь, – сказал я, раздосадованный тем, что сам загнал себя в ловушку. – Вот только намерен покинуть Клаундстон завтра. Твердо намерен, и заставить меня отменить решение могут только такие обстоятельства, к которым турнир не относится. То есть их попросту нет. Спасибо за завтрак, господа. Кстати, когда будете в Гладстуаре, угощаю я.
– Но, господин сарр Клименсе…
По-моему, они настолько были в себе уверены, что мой отказ стал для них полнейшей неожиданностью.
– До свидания, господа.
Клаус сар Штраузен должен прибыть со дня на день, и у меня по-прежнему не имелось ни малейшего желания его лицезреть. Жаль только, что турнир сегодня посетить не удастся. Хотя бы по той простой причине, что моя персона наверняка вызовет у зрителей нездоровый интерес. Ну и кто же виноват? «Скромнее всегда нужно быть, скромнее, Даниэль!» – напутствовал я себя.
Город жил своей жизнью. Спешили куда-то прохожие, торговцы зазывали купить именно их товар, дамы награждали мужчин заинтересованными или, наоборот, разочаровывали равнодушными взглядами, дети играли в свои незамысловатые игры, а запахи сменяли один другой. Я неспешно прогуливался по Клаундстону, находя в нем только ему присущее очарование. Город портовый, вблизи сразу от нескольких государств, и потому здесь можно увидеть иссиня-черные лица дагров из далекой Набамии. Раскосых кандийцев, носатых, с глазами навыкате лаундов, высоченных крингов, светловолосых и бледнокожих, несмотря на местное жаркое солнце.
– Господин такой грустный, – раздался за спиной девичий голос.
Звонкий, приятный на слух и с теми особыми интонациями, которые присущи местным жителям.
Девчонка была чудо как хороша. Пышноволосая, с миловидным лицом и темно-голубыми глазами с золотистыми искорками. Про обладателей таких глаз говорят – они отмечены не кем иным, как самим Пятиликим, и их ждет великое будущее. И еще с настолько ладной фигуркой, которая легко угадывалась под платьем, что так и хотелось сгрести ее в охапку, крепко прижать к себе и целовать, целовать…
Поначалу я принял девушку за одну из тех, кто продает свои ласки за деньги, но она, вместо того чтобы с вызовом ответить на мой пристальный взгляд, смутилась. Искренне, такое не сыграть даже женщинам, пусть все они с рождения – актрисы. Затем увидел в ее руках лоток с бижутерией, лента от которого уходила на шею.
– Купите что-нибудь? – наконец справилась со смущением девушка.
– А что посоветуете? – спросил я только лишь для того, чтобы снова услышать ее голос.
– Ну, у меня много чего есть! Вот это, например, оберег от морских чудовищ, он у моряков пользуется особым спросом. А это – чтобы не получить смертельную рану, солдаты хорошо разбирают. Для удачи в картах, чтобы в доме никогда не переводились деньги… – продолжала указывать она пальцем, говоря что-то еще.
Я на лоток и не смотрел, любуясь самой девушкой. Ее быстрым взглядом из-под длинных пушистых ресниц. Движениями рук, которые казались мне наполненными особым изяществом. И красиво очерченными губами, в которые так и хотелось впиться.
– Купите?
– Куплю. Вот это, – указал наугад.
Смех у нее тоже был замечательным. Не визгливым, не хихикающим, а таким же, как и она сама, – красивым.
– Боюсь, господин, он вам не слишком подойдет.
– Это почему еще?
– Женский оберег, чтобы муж не распускал руки?!
– Действительно, к чему он мне? – Я поспешно прикрыл ладонью нижнюю часть лица, чтобы девушка не увидела гримасу, которая уже несколько лет заменяет мне улыбку. – Тогда это.
И снова не угадал, отчего девушка рассмеялась еще сильнее.
– Амулет для того, чтобы… – Она смутилась и замолкла.
– Ну-ка, ну-ка! – начал настаивать я.
– Он тоже женский.
– И все-таки? Вдруг какой-нибудь из моих знакомых пригодится?
– Не думаю, что ваш подарок ее обрадует. – Она снова прыснула от сдерживаемого смеха.
– Я – покупатель, и я настаиваю!
Ее мгновенный переход от веселья к смущению нравился не меньше всего остального.
– Это для молоденьких девушек, чтобы у них хорошо росла грудь.
«Да уж, она права: такой подарок может и серьезно обидеть». Самой продавщице почти волшебных вещей он совершенно не требовался: все у нее было в полнейшем порядке. И еще мне понравилось, что выреза на платье практически нет. А он вполне мог быть достаточно большим, что обязательно помогло бы торговле. Лоток располагался чуть ниже груди, и, глядя на него, поневоле упрешься взглядом в такую волнующую ложбинку, что расстаться с деньгами станет куда легче.