Два военкоматовских, имевших зуб на Седых (он отказался с ними позировать для селфи), как-то подкараулили его одного в палате. Петя мирно спал, когда на него навалились две туши так, что ни ногами, ни руками пошевелить было нельзя, а к лицу изверги сильно прижали подушку. Мычание никто не слышал. Когда воздух кончился и Петя от удушья потерял сознание, когда он перестал дрыгаться, подушку убрали. На Петю вылили бутылку воды, он очнулся и как выброшенная на берег рыба начал широко открывать рот, но вместо живительного кислорода в легкие пошла вода… Седых покраснел, как рак, и долго откашливался. Он хотел было броситься на обидчиков, но ноги подкосились, а перед глазами пошли «вальты» – организму не хватило сил на погоню.
Эту парочку выписали на следующий день, так что они не отведали холодное Петино блюдо под названием «Месть».
«Охота на волков – очень трудное дело», – прочитал Рыбак в книге «Волк» и вздохнул. Он взглянул в лес, за деревьями не видно ни одного волка. Чекист вернулся к чтению: «Основная причина многих «обычных» неудач охоты на волка кроется в том, что у большинства охотников отсутствует личная убежденность из собственного опыта, что эти хищники чрезвычайно осторожные звери и быстро усваивают, где и от кого грозит им опасность. Этот недостаток часто усугубляется незнанием различных приемов выслеживания, приваживания, самого даже отстрела или отлова зверей».
Все приемы выслеживания и приважнивания знал Бурхай. Но ещё до вербовки он сказал Рыбаку, что в Приозёрских лесах волков не осталось. «Ушёл зверь далече», – пояснил он. На вопрос – в чём причина? Мастер охоты мялся и только после щедрого угощения вымолвил, отводя взгляд: «Они». Кто они – объяснить наотрез отказался. Рыбаку всё меньше нравилось задание. Но шеф торопил. И встал выбор – или выполнять приказ, или уходить в отпуск по состоянию здоровья. Но контора – это не офис для хипстеров, там не забалуешь. Приходилось выполнять невозможное. Грей помогал мало – он резвился в лесу, вынюхивал зайцев, мышей, ежей и прочую мелочь. Ни разу он не насторожился на зверя матёрого. Рыбак надеялся, что всё-таки это не волки, а какие-то отморозки с бойцовыми собаками и их в честном бою покрошат росгвардейцы. У них для этого есть все средства и все средства для этого хороши.
К Пете в качестве посетительницы пришла Татьяна Елисеева, держалась она бодро, чего нельзя было сказать о Седых.
– Ого, у тебя волосы стали расти, какая целительная сила у нашей карательной медицины! – её ладошка и пальцы потрепали короткие патлы рокера.
– Ага…
– Чо грустный, как будто тебе амнизина вкололи?!
– Ага…
– Чо действительно колют?
– Да не, только таблетки дают.
– Тяжело? – вдруг стала серьёзной Татьяна.
– Да.
– ФСБ прессует?
– Не особо.
– Ясно. Ладно, я тут тебе апельсинов принесла, и колу, ну ты же понимаешь, что там не только кола? – она подмигнула.
– Спасибо.
Елисеева завалила Петю новостями, кто с кем из знакомых журналистов спит, кто с кем пьёт, кто с кем сначала пьёт, а потом спит. А кто сначала спит, а потом не платит алименты. Это был какой-то глоток воздуха из прошлого. Где не было волков, спецслужб, тюрьмы и психушки. Седых стал мало-помалу улыбаться…
– Ну ладно, в следующий раз я тебе ещё колы принесу! – резюмировала Таня и снова потрепала Петю по голове, чем вызвала ответную реакцию – рокер хлопнул её по тому месту, откуда у барышень ноги растут.
На прощанье Елисеева так смачно поцеловала Седых, что психи позавидовали. Все решили, что Петя спит с этой эффектной женщиной. И бесполезно было бы доказывать обратное. Седых не предпринимал попыток бороться с течением – ну, думают и думают. Он выпил колы, в которой содержалось достаточное количество коньяка. Горячительная жидкость вместе с таблетками накрыла так, что Петя перестал понимать – где он и кто он. Образы и реальность смешались до состояния тягучего коктейля, которым хочется наслаждаться, а не анализировать его состав.
Лес, речка, полянка, шашлыки, кальян, кокаин – лепота какая! Несколько внедорожников, у одного распахнуты все двери и из него доносится «унц-унц», то есть современная музыка. Молодежь занимается кто чем, кто-то курит, кто-то бухает, кто-то трахается, а кто-то стреляет. По пустым бутылкам палят из дробовиков, пистолетов, карабинов и даже автомата. Стреляют и просто по деревьям или по воде. Но и это надоедает. Тогда одна машина отправляется в ближайшую деревню и привозит кроликов. Кролики – это не только ценный мех. В них ещё пострелять можно. Первого выпускают, он шевелит усами и принюхивается к громадью обрушившегося на него мира. Чтобы подбодрить четвероногое мелкое животное его пинают. Но даже волшебный пендаль не добавил смелости ушастику. Тогда рядом с кроликом стреляют, тут он начинает драпать и в него палят из всех стволов. Дробь их двустволки превращает кролика в кровавое месиво, маленькую тушку буквально разрывает на мелкие ошметки. Раздается гогот. Это же так смешно
– Давай второго!
Руки тянутся к клетке, но второй кролик умер, он видел смерть своего брата, закрыл глаза и тихо испустил дух. За уши его вытащили и выкинули. Уже мертвого нашпиговали пулями. Люди были злы, на «предавшего» их ожидания зверька. От досады стали палить просто в лес. И вдруг – мгновение назад их не было, а сейчас они уже так близко, что поздно паниковать. И крик запоздал: «Волки!» Огромные, клыкастые, они так быстро двигались и так ловко рвали глотки, что это казалось каким-то нереальным мультфильмом. Выстрелы раздались не сразу. Слишком поздно. Волки действовали организованно, казалось, они двигаются по команде. Первыми они зачистили тех, у кого в руках имелось оружие. Один мог отвлекать внимание, другой набрасывался сзади. Тут же волки переключались на следующую жертву. Очень быстро все люди со стволами лежали в лужах крови. Многие без голов. Визги разбегающихся девушек тоже быстро переходили в хрипы и клокотание вырывающейся из горла артериальной крови.
В одном из внедорожников парочка занималась сексом, криков и пальбы они не слышали, потому что приняли кокаин, да и стреляли уже так долго и так много, что никто не обращал на этот грохот внимание. Но нельзя быть безучастным, когда чья-то пасть схватила тебя за ногу и тащит из салона. Когда волк загрыз любовника, Лика даже не пикнула. Она только вжалась в дверь, чтобы быть подальше от этой сцены, но к ней стал приближаться огромный волк с окровавленной шерстью и тогда девушка заорала так, что почти достигла ультразвуковых волн. Неумолимые клыки зверя оборвали последний человеческий вопль. Живых людей на поляне больше не было. Запущенный квадрокоптер аккуратно приземлился на траву, его пропеллеры затихли, он выполнил задание и снял всё происходящее в формате 4К. Клац, клац – сомкнулись челюсти и качественное видео бойни уже никто и никогда не восстановит и не посмотрит. Одного волка ранила очередь из автомата, ему помогли… самое страшное – помогли не только волки…
Деревенские слышали пальбу и подумали – вот как широко гуляет золотая молодежь. И ещё многое подумали про богатых дуралеев. Но когда никто не приехал ни за самогонкой, ни просто так, ни вернулся обратно в город… Возникли вопросы. Самые любопытные бездельники – Гриша и Миша – поехали на велосипедах посмотреть. В деревню они вернулись с такими белыми лицами и так бессвязно говорили про какие-то кровавые ужасы, что местные поняли – не врут. Вызвали местного Аниськина, он неохотно приехал на «Ниве». Когда участковый прибыл к указанной деревенскими поляне, он увидел сцену из фильма ужасов. Но участковый не рефлексировал, он облегчил пару-тройку бумажников. Брал только наличные и не всю сумму, чтобы подозрений не возникло. А потом вызвал начальство. Пущай у полковников да генералов бошки болят!
Траур пришёл в семьи Приозёрских олигархов, чиновников и даже прокурора. Одной из разорванных волками жертв была прокурорская дочь. В отличие от резни с китайцами на этот раз кровавую волчью жатву было не утаить от населения. И Приозёрск прославился на всю страну. Не сразу – первые дни федеральные телеканалы о трагедии молчали. Но вал сообщений в соцсетях, кислые лица местной «элиты» и восемнадцать похоронных процессий с закрытыми гробами никак не утаить.
Петю доставили в контору, выдернув прямо с обеда, он суп гороховый не успел дохлебать. Опять те же вопросы – а не видел ли он волков? Седых хотел резануть правду матку, но за последнее время его так укатала жизнь, что он стал сдержаннее и терпеливее.
– Нет, ни в тюрьме, ни в больнице волки не появлялись, – твердил он в сотый и двухсотый раз.
Потом снова полиграф и снова вопросы. Седых вспоминал гороховый суп – не самый наваристый из тех, что он ел, но если хлебушка в него покрошить – сойдет. Видимо, гороховый суп его в тот раз и спас. Он ровно отвечал и отвечал и отвечал и отвечал. И ни разу не сорвался. Его снова не побили, но в это, конечно, либералы поверить не смогли и на прозападных СМИ появилась очередные статьи об ужасах «кровавой гебни», которая даже в психиатрической лечебнице не оставляет в покое оппозиционного рокера.
Одно хорошо, после долгого «бесстихослогательного» перерыва Петя написал песню, в ней были такие строчки:
Весь мир – дурдом
и мы в нём пациенты,
кто раньше встал -
тот и одел халат врача.
Иногда Александр Демидов позволял Пете присутствовать при опросах поступающих в лечебницу больных. Седых облачался в халат и выглядел, как один из студентов практикантов, которые тоже многому учились в лечебнице. Волосы у Пети уже отрасли и он сделал модную прическу – теперь он не напоминал психа, ну, если, конечно, в глаза к нему не заглядывать.
Один пациент запомнился. Он смачно рассказывал про чертей, которые повсюду. Глаза больного бегали и речь также никогда не останавливалась. И дома у него резвились черти и жена – чёрт, и тёща – чертила, и здесь кругом черти гнездятся – он указал на студентов практикантов, среди которых сидел и Петя. «А самый большой чёрт – это ты!» – палец замер на Демидове. Врач даже бровью не повел, только сказал свою обычную фразу: «Как интересно, продолжайте». В итоге поступившему «пациенту-чёртавидцу» выписали положенные лекарства и приняли в обитель тихого покоя и не менее тихой радости.