ВолкиНеобычайные рассказы из жизни ручных и диких волков
Просим сообщить Ваш отзыв об этой книге по адресу: Москва, Центр, Варварка Псковский пер., 7. Информационный Отдел «З И Ф»
Волки
Волк является ближайшим диким родственником нашей домашней собаки.
По внешнему виду он очень напоминает длинноногую худощавую собаку с покрытым длинными волосами хвостом, который никогда не бывает загнут кверху, как у собаки, а всегда опущен вниз и свешивается почти до пяток. Морда у волка длинная и заостренная; глаза расположены косо; уши всегда торчат кверху.
Окраска и густота меха волка зависят от климата страны, в которой это животное водится. У северного волка шерсть длинная, с густым подшерстком, и зимою приобретает беловато-серый оттенок. У южного волка шерсть короткая и менее густая, рыжеватого, иногда почти черного цвета.
Волк живет обычно в больших густых лесах, на болотистых пустынях, в степях. Он устраивает себе логовище в зарослях кустарника, в тростниках, иногда даже в хлебных полях. На добычу выходит, из боязни встретить человека, только ночью.
Весной и летом волки живут в одиночку, осенью — семьями, а зимою сбиваются чаще всего в большие стаи.
Стая всю зиму бродит, не разлучаясь, перебегает из леса в лес, пересекает равнины, появляется вдруг в такой местности, где волков не наблюдали уже много лет подряд.
Зимою при глубоком снеге стая волков ходит гуськом, и волк за волком идет почти вплотную, стараясь по возможности попадать в след своего товарища. В таких случаях даже опытному охотнику не удается определить, из скольких волков состояла волчья стая.
Большая подвижность волка требует большой затраты сил, а следовательно, и большого количества пищи. Вследствие этого волки истребляют множество домашних животных, чем наносят громадный вред крестьянам.
Из диких животных волк охотится главным образом на более крупных: оленей, лосей, диких коз. Но когда ему не везет в охоте за крупной дичью, он не пренебрегает и мышами, ежами, птенчиками и яйцами птиц, даже ящерицами, лягушками, кузнечиками, майскими жуками.
Обыкновенно трусливый, волк во время сильных голодовок забывает страх и становится дерзким и решительным. Он подбирается близко к жилью; заходит даже в деревни, пробирается в хлев и утаскивает овец и коз.
Бывали случаи, что зимою почти обезумевшие от голода волки нападали на медведей и побеждали их.
Волк в одиночку и летом никогда не решится напасть на человека, а зимой стаи их не раз загрызали ночью в лесу или поле запоздалых путников.
Для истребления волков пускаются в ход самые разнообразные средства: огнестрельное оружие, яд, ловушки, западни в виде ям, забросанных ветвями и мхом. Иногда в облаву на волков собираются целые селения.
Единственная польза, которую можно извлечь из убитого волка, — это его зимний мех, из которого можно сделать прекрасную теплую шубу.
Есть несколько видов волка.
Собственно волк, или бирюк, живет в глухих русских лесах; цвет шерсти его серо-желтый, брюхо — беловато-серое.
В Африке водится так называемый африканский волк, коренастый и с широкими ушами, Питается он главным образом мелкой дичью.
Шакал — мелкий волк, серовато-грязного цвета, водится в СССР на Кавказе, но родиной его считается Азия.
Шакал по своему виду и качествам является чем-то средним между волком и лисицей. Шакалы редко нападают на скот и в большинстве случаев, подобно лисице, проникают в курятник, душат и уносят кур. Нередко они опустошают виноградники, маисовые и сахарные плантации.
Пойманные в детстве, шакалы быстро привязываются к человеку, делаются вполне домашними и следуют за ним, как собака.
Кайот, или луговой волк, водится в равнинах Америки. По внешнему виду он скорее напоминает лисицу. Он меньше обыкновенного волка, его шерсть пушиста, грязновато-желтого цвета. Кайот в неволе быстро привыкает и дружится с человеком.
Серый волчонок
Слабые странные звуки неслись из пещеры. Пять маленьких живых клубочков копошились возле тела матери. Четыре были совсем беспомощны, и только один из них начинал проявлять слишком много интереса ко всему окружающему.
Он сильно отличался от своих братьев и сестер. В их шерсти был заметен красноватый оттенок, унаследованный ими от матери-волчицы, тогда как он вышел весь в отца. Он был единственным серым волчонком во всем выводке. Он родился настоящим волком по внешности и вполне походил на старика Одноглазого, своего отца, с тою только разницей, что у него было два глаза, а у Одноглазого — один.
Несмотря на то, что глаза у серого волчонка открылись недавно, он видел ими поразительно ясно. А пока глаза его были еще закрыты, он постиг другие чувства: осязание, слух и обоняние. Он очень хорошо знал обоих своих братьев и обеих сестер. Он уже начал слабо, неуклюже играть с ними, и даже дрался, причем из его неразвившегося горла, когда он входил в азарт, вырывались странные хриплые звуки, похожие на рычание.
Еще задолго до того, как открылись его глаза, он научился по прикосновению, вкусу и запаху узнавать свою мать — источник теплоты, жидкой пищи и нежности. У нее был мягкий, нежный язык, который ласкал его, когда проходил по его маленькому тельцу, и это заставляло его крепко прижиматься к матери и сладко засыпать.
Большая часть первого месяца его жизни прошла во сне; но теперь он мог видеть совсем хорошо, подолгу бодрствовал и очень хорошо изучил окружающий его мир. Его мир был мрачен; но он не знал этого, потому что не знал иного мира. Он жил в полумраке; но его глаза никогда не видали другого, более яркого света. Его мир был очень мал. Пределами его были стены логовища; но так как он не имел никакого понятия об обширном внешнем мире, то его и не смущала теснота его жилища.
Скоро он сделал открытие, что одна из стен этого мира резко отличалась от остальных. Это был вход в пещеру и в то же время источник света. Что она отличалась от других стен, он узнал гораздо раньше, чем стал сознательно мыслить. Она влекла его к себе даже еще раньше, чем у него открылись глаза и увидели ее. Свет от нее ударял в его закрытые веки, и глаза и зрительные нервы трепетали от маленьких сверкающих искр, теплых и удивительно приятных.
Еще раньше, чем в нем пробудилась сознательная жизнь, он всегда стремился подползти ко входу в пещеру. В этом с ним сходились его братья и сестры. Уже в раннем детстве никто из них никогда не заползал в темные углы у задней стены. Свет притягивал их, как если бы они были растения; они требовали света, необходимого для существования, и их маленькие тельца слепо и механически ползли к нему, как усики винограда. Впоследствии, когда волчата подросли, это влечение к свету еще больше усилилось. Они постоянно ползли и тянулись к свету, а мать постоянно отгоняла их от входа в пещеру.
Скоро серый волчонок узнал, что его мать не всегда бывает ласковой. В своем постоянном стремлении к свету он узнал, что у нее есть морда, которая резким толчком выражала порицание, а затем лапа, которая придавливала его к земле и перекатывала мягкими уверенными движениями. Таким образом он узнал, что такое толчок, и в то же время научился избегать ударов, увертываясь и убегая. Это были сознательные поступки, явившиеся результатом его общения с миром. Сначала он уклонялся от толчков так же бессознательно, как бессознательно он полз к свету, а потом уклонялся от толчков, потому что знал, что такое толчок.
Он был свирепым маленьким волчонком. Таковы же были его братья и сестры. Этого, впрочем, и следовало ожидать. Он был плотоядным животным. Он произошел от животных, убивавших других и питавшихся их мясом. Молоко, которое он сосал в первые дни своей жизни, было молоко, полученное из мяса; а теперь, несмотря на то, что ему был только месяц от рождения и что глаза его открылись всего неделю назад, он сам начал есть мясо — мясо, наполовину переваренное волчицей и изрыгаемое ею для пяти подрастающих волчат, которым было уже недостаточно одного молока.
Но он был, кроме того, самым свирепым волчонком из всего выводка. Он мог рычать громче всех остальных волчат. Его детские припадки гнева были страшнее, чем их. Он первый научился опрокидывать волчат ловким ударом своей маленькой лапки. И он же первый схватил за ухо другого волчонка и долго таскал его и дергал, сердито ворча сквозь стиснутые зубы. Нечего, конечно, и говорить, что он причинял своей матери больше всего беспокойства в ее заботах держать выводок подальше от входа в пещеру.
Свет с каждым днем все больше и больше манил к себе серого волчонка. Он постоянно совершал путешествия к выходу из пещеры, и каждый раз его оттаскивали назад. Только он не знал, что это вход в пещеру. Он вообще ничего не знал о входах и выходах, о переходах с одного места на другое. Он не знал никакого другого места и еще меньше знал, как найти туда дорогу. Поэтому для него вход в пещеру был стеной — стеной света.
Когда снаружи было солнце, эта стена была солнцем в его мире. Она привлекала его, как свеча привлекает мотыльков. Ему всегда хотелось достать до нее. Жизнь, так быстро развертывавшаяся в нем, заставляла его постоянно стремиться к стене света. Но он даже не подозревал, что существует внешний мир.
В этой светлой стене было нечто странное. Его отец, он даже узнавал своего отца, другого жителя знакомого ему мира, существо, похожее на мать, которое спало возле света и приносило мясо, — его отец обыкновенно уходил прямо в белую далекую стену и исчезал. Серый волчонок не мог этого понять. Мать не позволяла подходить к этой стене, но он подходил к другим стенам и всюду встречал твердое препятствие для кончика своей нежной мордочки. Они не пропускали его, и после долгих таких попыток он оставил стены в покое. Наконец он решил, что такое исчезновение в стене составляет особое свойство его отца, как молоко и полупереваренное мясо составляют собственность его матери.