– Она несравнима с тем, что я испытываю по твоей милости, уж ты мне поверь. И все же это единственная боль, которую я могу тебе причинить… Поначалу Клеман не мог пошевелить ни ногой, ни рукой – воспользовавшись его неподвижностью, она подняла его веко на правом глазу и поднесла камень острием прямо к зрачку. Клеман, взвыв, мотнул головой, и она схватила его за волосы, вынуждая лежать смирно. – Так ты и дальше намерен играть в молчанку? – спросила она, нацелив острие камня в глаз. – Ладно, проклятье! Да, я знал, Серж собирался соскочить, но я его не убивал! Меня там даже не было, я появился потом. Женщина ничего не сказала – как видно, была удивлена. – Ты что, издеваешься? – Нет, клянусь, так оно и есть!
– Тогда говори, кто его убил? – Не могу! – У тебя нет выбора, Клеман! Будет и в самом деле жалко, если ты поплатишься за кого-то другого, так ведь? Он смекнул – если не назовет имя прямо сейчас, ему несдобровать. – Арно, – проговорил он, не смея поднять на нее глаза. – Арно Коста. – Твой дружок?
– Да. – А чем докажешь? – Ничем, потому что у меня нет доказательств, или, может, думаете, он снимал все это на видео? – Его номер есть в списке контактов? – спросила она, передавая ему его смартфон. – Да. – Ну что ж, давай звонить. Разбирайся, как хочешь, но я хочу все услышать от него самого.
– Но как вы себе это представляете, если серьезно? Он же сразу заподозрит неладное! Она хлестнула его по лицу тыльной стороной ладони. – Как с ребенком – никаких «но». Щека у него пылала огнем, и он представил себе, как потом сам отхлестает ее по лицу. Уж одной пощечиной она никак не отделается. Женщина отыскала в списке контактов Клемана нужный номер и включила громкую связь. Никаких гудков. Они попали прямо на автоответчик. Она попробовала набрать еще раз – то же самое. – Да уж, не повезло, – проговорила она, отключив смартфон. – Это Арно, клянусь, это Арно! Он должен был всего лишь его избить до моего появления, но что-то пошло не так, а когда я объявился, было уже поздно! Я решил сунуть Сержу увесистую пачку денег, чтоб он держал язык за зубами, – думал, он согласится. Мне от него была только польза, и я вовсе не хотел, чтобы все так закончилось! Женщина отшвырнула камень в траву. Она выглядела совершенно подавленной – от недавней ее уверенности не осталось и следа. Клеман поймал себя на том, что ему даже стало ее жалко. Но он понял и другое: у него и правда появилась возможность выпутаться.
– Я не мог выдать Арно. Иначе кончил бы точно так же. Меня приперли к стенке. – И ты бросил его в том проулке, как собаку. – Понимаю. И очень сожалею. Вы мне верите, правда? – Арно… И как я только раньше не додумалась!.. Была уверена на все сто, что это ты… Черт, какая же я дура! – Еще не поздно, развяжите меня, и забудем все это… – Развязать тебя? После того, что произошло и что я про тебя знаю? Ты и впрямь держишь меня за дуру? – Что же вы собираетесь делать? Спихнуть в море, хотя я ничего такого не сделал?
– Нет, конечно, нет, я вовсе не собиралась… С этими словами она достала из кармана диктофончик и вздохнула.
– Я всего лишь хотела дожать тебя – записать твои слова на пленку и передать ее в полицию. Да вот, как видишь, ошиблась… Она швырнула диктофон в пропасть. Клеман пытался подобрать слова, чтобы решительно склонить ее на свою сторону. Но в голове у него все спуталось – собраться с мыслями никак не удавалось.
– Тебе никогда не хотелось сбежать от всего этого? – спросила она уже мягче. – Взять и все бросить? Сержа все это так достало, что он считал – для него это единственный способ сохранить свою шкуру, а ты? Ты же никогда себе ни в чем не отказывал, хотя дело вовсе не в бабках – не все же сводится к деньгам, правда? Я знаю тебя как облупленного: ты из богатеньких, и сосунки вроде тебя привыкли получать все на блюдечке. В том-то и беда. У тебя всегда было из чего выбирать. Карта перла тебе с самого начала. Но тебе нравилось верховодить…
В конце концов, мне жаль тебя. Ты собственными руками засадил себя в четыре стены, заруби это себе на носу… Она вдруг встала – в руке у нее оказался шприц с какой-то прозрачной жидкостью. Клеман не успел и глазом моргнуть, как она схватила его за волосы и всадила иглу ему в шею. Он вскрикнул, перехватил ее взгляд – и у него перед глазами все поплыло.
– И еще один маленький совет, – прошептала она ему на ухо, – даже не пытайся меня разыскивать – в другой раз я уже не буду такой добренькой…
В.
После дозы, которую она вколола, он проспит по меньшей мере часа два. Этого вполне достаточно. Беатрис достала из спортивной сумки здоровенный нож и перерезала путы, сковывавшие его руки и лодыжки. Покончив с этим, она поднесла лезвие к его шее, как будто собираясь перерезать горло. В сущности, это было бы очень просто. Раз плюнуть. Она бросила веревки, шприц и нож в сумку. Вдалеке маячил белый парусник, вроде того, что купил Серж на четвертую годовщину их встречи, – на нем они столько раз выходили в море, мечтая когда-нибудь уйти навсегда.
Прошлым летом они заходили на скалистый островок километрах в тридцати к югу от побережья Бретани и там случайно наткнулись на каменный домик, стоявший у самого моря, где, по-видимому, давно никто не жил. Они заночевали в том домике, а позже собирались все бросить и перебраться туда навсегда. Но действительно ли его каменные стены могли послужить им надежным убежищем? По ее телу волной пробежала дрожь. Она чувствовала, что он где-то здесь, рядом: такое чувство охватывало ее всякий раз, когда она ощущала себя совсем одинокой и думала, что ей не хватит выдержки. Может, и он любовался уходящим в морскую даль парусником и вспоминал те счастливые мгновения, те радужные планы, которые вмиг разрушились.
Она пригляделась: ей показалось, что на краю скалы кто-то покачивается, с трудом удержав равновесие, будто не желая расставаться с жизнью навсегда и шагнуть в бездну. Она простерла к нему руки и почувствовала, как свежий ветер ласкает ей пальцы. Потом видение исчезло. И вновь – муторная пустота. Кончиками пальцев Беатрис смахнула слезинки, сверкавшие в уголках ее глаз. Пора – отступать было поздно. Удостоверившись, что ничего не забыла, она направилась к машине Клемана и опять открыла багажник.
С.
Мало-помалу силы вернулись к нему. Запястья и лодыжки уже не были связаны. Она уехала. Он был один. И свободен. Клеман поднялся, качаясь, и огляделся кругом, желая убедиться, что эта чокнутая не затаилась где-нибудь и не набросится на него внезапно из засады. Дверца его машины была открыта, ключ – в замке зажигания.
Даже не пытаясь понять, что же произошло, он сел за руль и тронулся с места. Клеман довольно быстро сориентировался на местности: оказывается, он находился всего-то в паре десятков километров от своего дома. Он включил радиоприемник и, крепко вцепившись в руль, покатил дальше, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида и проверяя, не увязался ли кто следом за ним. А она? На чем уехала? Может, ее где-то поджидала машина?
Или она рассчитывала добраться до города пешком? Он прибавил газу, представляя себе, как увидит ее, бредущую по обочине, как собьет ее на скорости больше сотни километров в час. И как ее кровь, кости и последние мысли разметаются по асфальту. Вернувшись в бетонный домище, громоздившийся над морем, он накрепко заперся и включил сигнализацию. Сперва надо узнать и понять, кто она такая. Он взял мобильный телефон и позвонил одному из своих подручных. После нескончаемо долгих гудков в трубке наконец послышался мужской голос.
– Дрисс? Это Клеман. Ты там один? Вот что, я насчет Сержа Зариски… Черт возьми, дай мне хоть слово сказать! У него была бабенка – достань-ка мне все-все про нее: как зовут, где живет… Хоть из-под земли, да поживее… Никому ни слова, надеюсь на тебя… Держи меня в курсе. Пока! Он набрал еще один номер – Хлои. После четвертого гудка у нее включился автоответчик.
– Это я, крошка… Хотел вот извиниться, понимаю, ты не очень-то горишь желанием ответить… Мне бы только перекинуться с тобой парой слов, услышать твой голос – набери меня. Люблю тебя. Он отключил телефон и швырнул его на диван. Ладно, перезвонит ей попозже.
Он отключил телефон и швырнул его на диван. Ладно, перезвонит ей попозже. Остекленную стену поливал мелкий дождь. Из-за наползавшего с моря тумана небо на горизонте смешалось с водной гладью. Хлоя, конечно, все еще злилась на него за вчерашнее: ее девичья гордость была посрамлена, тем более что девушка она была благовоспитанная. Они праздновали ее день рождения, он порядком набрался и в присутствии гостей влепил ей пощечину – не смог терпеть тон, какой она принимала всякий раз, когда оказывалась в обществе своих подружек. Она уехала от него без всякого предупреждения – перебралась к своей матери. В этот раз, выкинув фортель, она не давала о себе знать по крайней мере неделю. Но она еще вернется. Потому как прекрасно знает: ей есть что терять, если она его бросит. Клеман пошел в ванную, снял майку, провел пальцами по кровоподтеку на животе – в форме груши, местами окрасившейся в фиолетовый цвет, проглотил пару обезболивающих таблеток, разделся догола и встал под холодный душ. Обернувшись полотенцем вокруг талии, он включил телевизор и плюхнулся на диван, не в силах выбросить ее из головы. Он понимал, что еще легко отделался.
Если бы ей удалось выудить из него признания и передать все легавым, они без промедления открыли бы дело снова и постарались бы от него избавиться раз и навсегда. Но как она ухитрилась проникнуть к нему в дом? Как давно строила козни? И зачем вот так, запросто, пошла на попятную после того, как приложила столько стараний, чтобы добраться до него, – дело-то было рисковое? Клеман налил себе рюмку водки и прибавил громкость в телевизоре. Он непременно получит ответы на все вопросы, как только доберется до нее, благо ему известно множество способов, как развязать ей язык. Чем больнее ей будет, тем радостнее станет ему. Он забрался на диван с ногами и вспомнил, как Зариски стоял на коленях со связанными руками на припортовой улочке и умолял пощадить его, покуда он концом глушителя пистолета выводил круги у него на лбу. Этот предатель думал, что может всадить нож ему в спину.