ем сунул ее в карман пальто. Через несколько минут грузовичок остановился, и водитель выключил двигатель. Где-то вдалеке, ревя сиреной, промчалась машина «Скорой помощи».
Мэри Бет изо всех сил сжала ключ от гостиничного номера и так и сидела, ожидая, когда Тодвайн, не сводивший глаз с экранчика телефона, сообщит ей хоть какие-нибудь вести от парней.
Сидеть, даже не представляя себе, что в это самое время происходит в доме рядом, становилось просто невыносимо – минуты тянулись, как часы, и с каждым ударом сердца у нее все сильнее сжимался живот – Как там Луис? – вдруг спросил Тодвайн, мигом выведя ее из раздумий.
– Хорошо, – ответила она, несколько удивленная вопросом.
– Я звонила ему в конце дня, и он сказал, что готовит обед внукам. Его дочь уехала из Атланты и перебралась в Индианаполис. Даже не представляете, как он теперь счастлив!..
– Вот и хорошо. Никогда не забуду, как однажды вечером, лет десять назад, он пришел ко мне и объявил – все, дескать, отдам, только бы назад в Индиану. Луис человек городской, как и я, так что у меня не было ни тени сомнения, что месяца не пройдет, как он вернется… Да уж, упертый, стервец…
А я все обещал как-нибудь проведать его, но сами знаете – годы идут быстрее, чем ожидаешь… У Тодвайна зазвонил телефон, и, перед тем как ответить, он выбрался из грузовика. Мэри Бет следила за ним, не имея возможности расслышать, о чем он говорил со своим собеседником, прислонясь к кузову грузовичка и повернувшись к ней спиной, – ей было видно только, как в свете уличного фонаря отливала серебром его седина. Вскоре он сам подошел к ней.
– Нам удалось взять под контроль все здание, – сообщил он, убирая телефон в карман.
– А мой сын? – Его пока не нашли… а сейчас мне нужно малость подсобить ребятам.
– Я с вами…
– Для вашей же безопасности, мадам Дойл, вам лучше бы остаться здесь.
– И не подумаю! Там мой сын, и я вам плачу! Я больше ни минуты не останусь здесь! И, не дав ему времени опомниться, Мэри Бет встала перед ним в вызывающую позу, исполнившись небывалой решимости. Тодвайн усмехнулся, потом подхватил большую холщовую сумку и захлопнул дверцу кузова.
– Дом Кендрика метрах в двухстах дальше по Хейс-стрит, – сказал он, приглашая ее следовать за собой.
– Будете держаться рядом со мной и не вздумайте лезть на рожон, чтобы не подвергать опасности моих ребят, понятно? Мэри Бет ответила утвердительно – и ускорила шаг. На улицах стоял слабый туман. В воздухе пахло жареной рыбой.
Из приоткрытого окна доносилась музыка, – похоже, самба, – а на подоконнике громоздилась здоровенная чугунная жаровня. Она сразу узнала дом: уж больно выделялся он в округе. – Вы точно знаете, что Уолтер в Лос-Анджелесе? – спросила она Тодвайна, когда они переходили улицу.
– Точнее не бывает, мадам Дойл. Как раз сейчас один из моих парней находится в ночном кабаке и следит за каждым его телодвижением.
Так что встретиться с ним у вас нет ни малейшей вероятности, если вы этого боитесь… Однако, несмотря ни на что, его слова были ей слабым утешением. Когда они подошли ко входу, Тодвайн три раза постучал в тяжелую, кованую дверь – ее тут же открыл человек в черном капюшоне на голове, который отошел в сторону, пропуская их в дом.
Они попали в большой вестибюль с белокаменными стенами и оттуда прошли во внутренний прямоугольный двор, над которым шестью этажами выше нависала огромная стеклянная крыша. Мэри Бет проследовала за Тодвайном к железной клети лифта с другой стороны двора и заметила справа двух человек со связанными за спиной руками: они оба были без сознания. Они вошли в лифт, и Тодвайн нажал кнопку шестого этажа. Наверху их ждал бритоголовый с автоматической винтовкой, которая буквально заворожила Мэри Бет. У него за спиной располагалась распахнутая настежь двустворчатая дверь, из-за которой бил резкий свет, пронизавший окружающий полумрак. Там, припав к стене, сидел один из охранников Уолтера: лицо опухшее, голова свешена набок, руки закованы в наручники. – Мальчишку мы так и не нашли, – доложил Тодвайну бритоголовый.
– Здесь настоящий лабиринт. Дон там, внутри, – допрашивает Джека Бриггса, одного из ближайших помощников Кендрика.
– А Харлан с Фрэнком? – Я послал их осмотреть нижние этажи, но, учитывая размеры здания, нам понадобится дополнительная помощь или больше времени…
Несколько смутившись, он попросил Тодвайна переговорить с ним с глазу на глаз – и они вдвоем отошли в глубину коридора. Мэри Бет перегнулась через перила – у нее мгновенно Мэри Бет перегнулась через перила – у нее мгновенно закружилась голова. Она слышала, как на нижних этажах прерывисто трещали рации, и видела, как по стенам коридоров метались лучи фонариков. Тодвайн и бритоголовый все еще тихонько разговаривали за большой колонной. Не в силах больше ждать, Мэри Бет направилась к квартире Уолтера – и попала во внушительных размеров переднюю с плиточным, в черно-белую клетку, полом и красными стенами, увешанными картинами. Она не верила, что оказалась у него дома: ведь все эти годы ей было страшно даже представить себе, что когда-нибудь она отважится переступить порог его логова. Она чувствовала его везде и всюду – за каждым предметом, за каждой тенью, она слышала тихое биение его сердца и приглушенное эхо его дыхания.
Мэри Бет вошла в просторную гостиную, едва освещенную лампами под охровыми абажурами, – прямо перед ней тянулась длинная остекленная стена, за которой открывался вид на сверкающие здания Финансового центра. Справа от не стоял на коленях человек с поникшим распухшим лицом, в одной рубашке, наполовину распахнутой, а над ним возвышался малый из команды Тодвайна – крепыш с приплюснутым носом, державший в руке черный пистолет 38-го калибра, который был нацелен на человека, стоявшего на коленях.
Она застыла на месте, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, – и тут заметила полуобнаженную светловолосую девицу, которая безвольно жалась к стене, закрыв лицо руками. Мимо нее с несколько взволнованным видом прошел Тодвай – он направился прямиком к парочке в центре комнаты
– Так вот, слушай… Джек, так ведь? – проговорил он, присаживаясь на корточки рядом с человеком, стоявшим на коленях.
– Времени у нас в обрез, ты сейчас же указываешь место, где вы прятали мальчишку, и мы убираемся восвояси.
– Да повторяю, черт бы вас побрал, я понятия не имею, о ком вы говорите! – сказал Джек, поднимая распухшее лицо, на которое упал холодный свет лампы.
– Скотт Лэмб. Я говорю о Скотте Лэмбе. Чем скорее ты скажешь, тем раньше вернешься в объятия этой милашки, – неплохая сделка, правда?
– Похоже, ты не понимаешь, в какое дерьмо вляпался, приятель! Когда босс узнает, зачем ты сюда заявился, он перевернет вверх дном весь город и насадит твою башку на кол!
– До этого еще далеко, – с невозмутимым видом продолжал Тодвайн. – А пока что мы здесь с тобой, и я с превеликой радостью отыграюсь на твоей мерзкой роже, если ты и дальше будешь лепить горбатого[35] . Итак, последний раз спрашиваю: где мальчишка?
– Еще раз повторяю, я понятия не имею, о ком ты говоришь! Тебя навели не на тот адрес, черт возьми! Ты можешь отыгрываться на мне, сколько хочешь, да только я не могу выдать то, чего не знаю! С этими словами Джек сплюнул кровью на паркетный пол. Тодвайн встал, взял Мэри Бет за руку и вместе с нею вышел в переднюю.
– Мадам Дойл, – сказал он, глядя ей в лицо, – извините за вопрос, но вы точно знаете, что ваш сын находится здесь?
– Конечно, – ответила Мэри Бет, не понимая, к чему он клонит.
– А почему вы спрашиваете?
– Потому что мои люди перерыли все вверх дном, и тщетно… потому что здесь все как один утверждают, что не знают ни про какого мальчишку… потому что у нас нет ни одного ощутимого доказательства, что мальчишка действительно находится в этом здании… Вы дружите с Луисом, и я, сочувствуя вашему горю, согласился помочь, но теперь я спрашиваю себя: может, вас просто обвели вокруг пальца?
– Чушь какая! Моррис точно поручился – моего сына держат здесь!
– Ясное дело, вы не первая, кого облапошил по Интернету какой-то там тип. Этот ваш Моррис хотя бы предоставил вам еще какие-нибудь доказательства того, что Скотт находится здесь, кроме фотографии, которую вы мне показывали?
– Нет… Только эту фотографию… Но… – Тогда скажите честно, когда вы видели его последний раз?
– Года два назад, – прошептала Мэри Бет, опустив глаза. – Ладно… Я сам виноват, что не расспросил вас подробней… В таком случае как вы можете с уверенностью утверждать, что это ваш сын? Может, вы увидели всего лишь то, что хотели? Я скажу это не для того, чтобы вас уколоть, мадам Дойл, только знайте: похоже, мы с самого начала повелись на подставу, верите вы в это или нет! Ошеломленная, она припала спиной к стене с таким чувством, будто ее ударили кулаком под дых. Это невозможно. Он ошибается. На той фотографии был ее сын – вне всякого сомнения. Она узнала его даже спустя шестнадцать лет.
Всем своим нутром почувствовала.
– Он здесь, он точно здесь! – вскинув голову, проговорила Мэри Бет.
– Его, должно быть, держат в каком-нибудь месте, куда ваши люди еще не успели добраться! Надо искать дальше – другого выхода нет!
– Мы этим и занимаемся, но и вы должны понять: чем меньше времени у нас остается, тем большей опасности мы подвергаемся. Тут в любую минуту может объявиться человек Кендрика – он сразу смекнет, что охранную систему взломали. Через десять минут надо отсюда выбираться, согласны вы или нет. – Без Скотта я никуда не уйду! Вы сами решили проникнуть сюда нынче вечером! И я вам доверилась! Этот тип явно что-то знает – нужно развязать ему язык любым способом!
– Каким же именно? Запытать его до смерти? Вы это предлагаете? Ежели Кендрик и впрямь удерживает вашего мальчишку и нам не удастся отыскать его сегодня, дальше будем действовать по-другому… – Но будет поздно! Уолтер узнает, что я была здесь, и у меня больше не будет случая увидеть сына! Если вы так печетесь за свою шкуру, что ж, забирайте ваших людей и проваливайте, а я остаюсь, только дайте мне винтовку или пистолет, я дождусь Уолтера и заставлю его сказать, где Скотт!