Но дороги назад не было, я сделала выбор, и с этим нужно было смириться. Я постоянно ездила на восток – старалась не падать духом и бороться с одиночеством, которое становилось просто невыносимым. И вот однажды, через несколько лет, я добралась до Индианы, нашла работу, которая пришлась мне по душе, в отличие от прежних, и даже обзавелась друзьями, а вот завести еще одного ребенка все никак не решалась, к тому же и забеременеть уже не могла… Мэри Бет замолчала. Скотт сидел перед нею, потупив взор, положив руки на бедра. – Когда я узнала, что́ Уолтер сотворил с Полом и Мартой, на меня снова обрушился весь этот кошмар. Я до сих пор не могу взять в толк, откуда он узнал про тебя через столько лет…
– А я ничем не смог им помочь, – проговорил Скотт, не в силах поднять глаза.
– Помню только, как открыл дверь, а дальше черный провал – очнулся уже в машине, мчавшейся на дикой скорости по автостраде. Руки прикованы наручниками к дверце, голова кружится так, словно меня накачали какой-то дрянью. А рядом сидит он, этот бритоголовый, который представился другом моих родителей, когда мы столкнулись на крыльце нашего дома. Когда мы приехали в Сан-Франциско, они несколько дней держали меня под замком в какой-то комнате. Я долго думал, чего им от меня нужно, зачем они похитили чужого ребенка и привезли сюда. Я и понятия не имел, что они сделали с Мартой и Полом, – узнал все гораздо позже, когда ко мне заглянул Уолтер и рассказал, кто он на самом деле и что заставило его проделать весь этот путь до Айдахо. После этого мир для меня за какие-то секунды перевернулся вверх дном. Я просидел вот так, в кромешной тьме, бог знает сколько времени, потрясенный тем, что услышал, и все думал, что вот-вот свихнусь. Конечно, я давно знал: меня усыновили, но Марта говорила, что ты умерла почти сразу после моего рождения и что она не знает, кто мой родной отец.
Говорить такое жестоко, но я возненавидел ее за то, что она соврала, несмотря на весь ужас, который случился в тот вечер, когда Уолтер… Скотт запнулся – потом продолжил: – Он продержал меня там еще день или два, а потом как-то вечером разрешил выйти из дома, но предупредил – если я попробую сбежать, он посадит меня обратно под замок и другой возможности увидеть белый свет у меня больше не будет. Все последующие недели я старался держать себя в руках, делать все, что он велит, и не принимать близко к сердцу то, что он говорил… Как-то вечером он повел меня по злачным местам, где сам хозяйничал, и всю дорогу рассказывал, как приехал сюда – ему тогда было столько же лет, сколько и мне, – как создавал все своими собственными руками, – наверно, думал произвести на меня впечатление… И мне пришлось выслушивать его через силу, глубоко скрывая ненависть, которую я к нему испытывал… а между тем я все думал, как бы сбежать и выдать его полиции, чтобы покончить со всем тем ужасом, который он уже натворил и который собирался натворить. Несмотря ни на что, я пытался сбежать раза три или четыре, но все без толку, – за это он и запер меня в той клетушке, где ты меня нашла. Я и правда уже думал, что это конец, что там и сдохну… Он отвернулся и утер глаза.
– Что ты думаешь делать?
– Мне бы хотелось отвезти тебя в Индиану. Ты не можешь оставаться здесь, да и в Туин-Фолс очень опасно. У тебя в голове, должно быть, все перепуталось… может, ты ненавидишь меня за прошлое, но сейчас самое главное для нас обоих – уехать отсюда и найти надежное убежище. Понимаю, я не могу привязать тебя к себе, потому как давным-давно потеряла право на тебя. Но я все же прошу, дай мне хотя бы один шанс. Я уже приготовила тебе комнату… дом, где я живу, хоть и не очень большой, зато, думаю, тебе понравится. Когда приедем, я сделаю все, чтобы у тебя была нормальная жизнь. В Лафейетте есть прекрасная школа – там учится дочка одной моей подруги. К тому же это недалеко от Чикаго. Я бы оплатила тебе и учебу в университете. Понимаю, прошлое уже не исправишь, но все, чего мне хочется, так это хотя бы попробовать… – Он, наверно, уже нас ищет, – прервал ее Скотт. – Поэтому мы уезжаем сразу, как только я возьму напрокат машину. Задерживаться в городе больше нельзя: это слишком опасно и для тебя, и для меня.
– Значит, мы оставим его в покое? Ведь теперь, когда я вырвался на свободу, мы можем пойти в полицию и все рассказать, разве нет? Им придется нам поверить – нельзя же допустить, чтобы он вышел сухим из воды после того, что сделал с Мартой и Полом!
– Идти в полицию слишком рискованно, по крайней мере здесь. У Уолтера в этом городе слишком много связей, слишком многих полицейских он успел прикормить… Понимаю, это может показаться несправедливым, но нам с тобой прежде всего нужно найти убежище. А как приедем в Индиану, так сразу заявим на него, тогда уж и найдем способ, как его уничтожить, – но только после того, как убедимся, что ему до нас нипочем не добраться…
– Я даже не знаю, где их похоронили и что было потом… По-моему, это самое невыносимое. Я боялся, как бы не подумали, что это я их убил, а потом исчез бог знает куда. Мне бы позвонить дяде Стивену, если будет такая возможность, – пусть знает, что со мной все в порядке и что произошло на самом деле.
– Ладно, позвоним по дороге, если хочешь.
– А сколько ехать до Индианы? – Дня четыре или пять – все зависит от того, как быстро я буду ехать. – Если надо, мы можем меняться за рулем – Марта научила меня водить машину. – И то верно, – взволнованно ответила Мэри Бет, потому как ей стало ясно, что он готов ехать с нею. Скотт приложил руку ко лбу и поморщился.
– Все в порядке?
– Да… Только голова немного кружится…
– Ты пока слабоват, тебе нужно немного отдохнуть… Скотт снова лег на спину и укрылся одеялом. Он несколько минут неотрывно смотрел в потолок, а потом закрыл глаза. Он проспал до вечера – просыпался лишь изредка, чтобы поесть и глотнуть воды.
И все это время Мэри Бет сидела рядом, погрузившись в чтение романа «Щегол» Донны Тартт[40] . Когда она уже начала клевать носом, Скотт сел на постели и потянулся. – Можно сходить в душ? – спросил он, запустив руку в свои волосы.
– Да, конечно. Я купила тебе кое-что из одежды – загляни в пакет там, у стенки. Скотт наклонился и с любопытством заглянул в пакет. – Ну, может, это не в твоем стиле… я купила все второпях в магазинчике там внизу, по соседству.
– Да нет, все классно, большое спасибо. С пластиковым пакетом в руке он отправился в душ и закрыл за собой дверь. Слушая, как шумит вода, Мэри Бет любовалась сверкающей на солнце водной гладью залива и скрытой в дымке махиной Оклендского моста, по которому они скоро поедут в сторону Индианы. Через несколько минут к ней вышел Скотт в небесно-голубой майке с логотипом «Джайентс»[41] , которая оказалась емувелика размера на два. Тут они переглянулись – и рассмеялись.
– Ладно, думаю, в другой раз ты пойдешь в магазин со мной, – сказала Мэри Бет.
– Да-да, обязательно. Кстати, как тебе, если мы пойдем прогуляемся? Мне невмоготу сидеть взаперти. Он совсем бледный, подумала Мэри Бет, так что свежий воздух и впрямь пойдет ему на пользу. – Ну хорошо, только недолго, договорились? Тебе пока не стоит перенапрягаться, да и лишняя осторожность нам не помешает.
– Не волнуйся, – ответил Скотт, натягивая куртку, которую достал из пакета. Как только Скотт был готов, Мэри Бет положила мобильный телефон на стол – на подзарядку, взяла сумочку и вышла следом за сыном в коридор. Первым делом они заглянули в магазинчик, где она покупала одежду, и подобрали ему солнцезащитные очки и бейсболку – для маскировки, после чего направились к перекрестку Филберт- и Стоктон-стрит. Время от времени откуда-то доносился запах пиццы… чуть дальше показались белые башенки церкви Святых Петра и Павла, а напротив перед ними распахнулась площадь Вашингтон-скуэр, где, наслаждаясь воскресным вечером, прогуливались многочисленные прохожие. Походя Мэри Бет то и дело оглядывалась по сторонам, высматривая малейшую подозрительную тень, малейший пристальный взгляд, прекрасно понимая – случись ей почувствовать где-то рядом Уолтера или кого-то из его прихвостней, им уже от них не ускользнуть, потому что будет поздно.
Когда они проходили мимо магазинчика грампластинок, Скотт остановился поглядеть на витрину.
– Хочешь зайти? – спросила она, останавливаясь рядом.
– Нет-нет, я только глянуть мельком… Раньше, у нас дома, я собирал виниловые пластинки – у меня их набралось с полсотни. Интересно, где они сейчас, да и все остальное тоже?.. Хотя, в конце концов, какая разница… Мэри Бет пришлось чуть ли не бежать следом за ним, когда он ускорил шаг, – так они подошли к пешеходному переходу и по нему вышли к парку. Скотт шел легко и свободно – как будто с отсутствующим видом. В какой-то миг Мэри Бет испугалась – а вдруг ему что-то стукнет в голову и он сбежит, бросив ее одну.
В таком случае разве она сможет его удержать? Ведь она для него никто и не имеет над ним никакой власти! При мысли об этом она почувствовала, как у нее чуть быстрее забилось сердце. Будто угадав, о чем она подумала, Скотт улыбнулся ей – и все страхи как рукой сняло. Они купили мороженое у торговца, разместившегося возле детской игровой площадки, и, пройдя дальше по аллее, вышли на Колумбус-авеню. Мэри Бет вспомнила, что, когда училась в Беркли[42] , где-то здесь жила одна ее подруга, и ей даже показалось, что она узнала ее дом, выкрашенный в бледно-голубой цвет, – он проглядывал из-за выстроившихся в ряд деревьев.
Пока они прогуливались, казалось, что народу кругом становилось все больше; повсюду маячили торговцы хот-догами и сладостями; витрины магазинов и уличные фонари были увешаны разноцветными украшениями, как в праздник. Хотя Мэри Бет все еще держала ухо востро, на сердце у нее понемногу отлегло. По здравом размышлении она решила, что Уолтер навряд ли будет искать ее на городских улицах среди бела дня, особенно здесь, в пестрой толпе, как будто лишенной всякой тени. Скорее всего он думает, что они затаились где-нибудь, а то и вовсе уехали из города. Ну а в самом лучшем случае он, возможно, даже еще ничего не знает. Именно в этом она уверяла себя, чтобы в полной мере насладиться тем, что происходило сейчас.