За приютом располагалась небольшая детская площадка, которую представляли подвешенные под деревом качели и деревянная горка. Обведя взглядом двор, Эрика я не обнаружила. Продолжая осматриваться по сторонам, прошла вперёд по утоптанной песчаной дорожке, слегка размытой от ночного дождя. В какой-то момент внезапно проснулась интуиция, подсказавшая посмотреть вверх. Я запрокинула голову и, прищурившись от яркого солнца, заметила брата, сидящего высоко на старом клёне.
Он не сводил с меня пристального взгляда, и лицо его было не по-детски серьёзным. Эрик прислонился спиной к могучему стволу и вертел в руках самодельную рогатку, при помощи которой обычно распугивал птиц.
Перед тем как прийти сюда, я мысленно несколько раз повторяла то, что скажу. Но сейчас язык словно закостенел, а все заготовленные слова вмиг упорхнули, как те самые пташки.
— Что надо? — прищурившись, совсем недружелюбно осведомился брат.
Не так я рисовала в воображении начало этого разговора.
Поняв, что спуститься Эрик не соизволит, а разговаривать, смотря на него снизу вверх — не лучшая идея, я наплевала на время, которое потратила, совершенствуя внешний вид, и принялась забираться на дерево. Стоило ухватиться за нижние ветки и подтянуться, как во взгляде Эрика промелькнуло изумление. Что, братишка, не ожидал? Да, твоя сестра не только в карты играет, но ещё и лазает не хуже мальчишек.
Не сосчитать, сколько раз забиралась на высокую яблоню, росшую близ приюта. Мы с парой приятелей даже соорудили на ней что-то вроде шалаша, где бессовестно отсиживались во время прогула уроков.
Поравнявшись с Эриком, я села на соседнюю ветку и отряхнула руки от приставших крупинок коры. То же сделала и с форменным платьем, а затем испытывающе посмотрела на брата. Оправдываться мне было не в чем, и я терпеливо ждала, пока Эрик что-нибудь скажет. В конце концов, я ни в чём перед ним не виновата и пострадала не меньше, чем он сам.
— Что надо? — насуплено повторил Эрик, по-видимому, растерявший весь словарный запас.
— Ты мне ничего не хочешь сказать? — в свою очередь спросила я, слегка приподняв бровь. — Совсем?
Он не ответил, но и взгляда не отвёл. Глядя на брата, я видела, что он находится в смятении, хотя тщательно пытается это скрыть за хмуростью и безразличием. Не знает, как теперь себя вести и что говорить. Мне были понятны его чувства — сама в некоторой степени испытывала нечто подобное.
Сложно подобрать слова, когда душа и сердце стремятся навстречу родному человеку, но разумом понимаешь, что вы совершенно друг друга не знаете. Как подобрать ключик к тому, с кем знакома всего несколько недель? Как суметь выразить, что чувствуешь, при этом не отпугнув ребёнка, привыкшего прятать всё глубоко в себе?
— Что ты любишь есть на завтрак? — спросила спустя несколько мгновений молчания.
От резкой смены темы Эрик оторопел и округлил глаза.
— Ну, знаешь, завтрак — это такой утренний приём пищи, — я улыбнулась. — Мне вот нравятся блинчики. Только не сладкие, а приправленные специями. Когда жила в другом приюте, там была замечательная повариха, балующая меня солёным творожным кремом с лимонной цедрой и розмарином. Очень вкусно.
Ещё несколько мгновений брат продолжал недоумённо на меня смотреть, после чего выдавил:
— Яичницу. С беконом и поджаренными хлебцами. И какао.
— А к какао — ароматную булочку, — продолжила я, не стирая с лица улыбки. — Можно с корицей или маком…тебе какая больше нравится?
Эрик смешно шмыгнул носом и неуверенно ответил:
— С корицей…
Я задавала всё новые и новые вопросы, которые сначала ставили его в тупик, а затем подтолкнули раскрываться. Сам того не замечая, через четверть часа брат вовсю рассказывал о своих привычках и увлечениях, о занимательных историях, произошедших с ним и друзьями. Слово цеплялась за слово, окончание одного рассказа порождало начало другого, и постепенно беседа становилась всё более непринуждённой.
Тёплые блики ложились на лицо Эрика, освещая едва заметные редкие веснушки. Он улыбался, уклонялся от настырных солнечных зайчиков и, активно жестикулируя, говорил, говорил и говорил.
Рогатка была давно сброшена на землю. С неба лился радостный щебет птиц.
Они, так же как и мы, наслаждались обычным моментом, делая его волшебным.
Когда по моим ощущениям прошло больше часа, и настало время идти навстречу с мэром, мы спустились с дерева. Во время разговора так и не заговорили о нашем родстве, но это было совсем неважно. Ни к чему обсуждать то, что и так понятно. Гораздо важнее строить отношения, узнавать друг друга, искренне привязываться — и в этом направлении были сделаны большие шаги вперёд.
— Эрик, послушай, — посерьезнев, обратилась к нему прежде, чем уйти. — У меня небольшие проблемы, и сейчас я должна идти на встречу с тем, кто может их решить. Не знаю, чем это закончится, но если вдруг сегодня вечером не вернусь…
Эрик неожиданно обнял меня за пояс, и я не договорила. Обняв в ответ, растрепала его светлые волосы и негромко проронила:
— Никогда тебя не брошу. Слышишь? Обещаю, что бы ни случилось, всегда найду способ вернуться.
Эрик остался на заднем дворе и, обходя здание приюта, я чувствовала на себе его провожающий взгляд. Хотелось поддаться порыву, развернуться, забрать брата и вместе с ним сбежать. Но это было бы самой большой из возможных глупостей.
К воротам я подходила с хорошим настроением и теплом, поселившимся глубоко внутри. Теперь одной проблемой стало меньше, и можно было сосредоточиться на остальных. Перед тем, как идти сюда, я на минуту забежала в комнату, где посмотрела на часы и быстро привела себя в нормальный вид. Всё-таки идти на важную встречу после лазания по деревьям — далеко не лучшая идея.
У ограждения меня уже дожидалась нанятая повозка. Глубоко вдохнув и расправив плечи, я приблизилась к ней, и в этот же момент рядом нарисовалась пара турьеров. Они забрались внутрь следом за мной, и кучер взялся за вожжи.
— Надолго уезжаешь? — успел обеспокоенно спросить дед Ивар до того, как мы тронулись с места.
— Не волнуйтесь, всё в порядке, — правильно истолковав его посыл, успокоила я. — Надеюсь, вернусь вечером.
Произнося последние слова, покосилась на свой конвой, но лица турьеров оставались непроницаемыми. Говорить со мной и тем более сообщать, куда и насколько мы едем, они точно не собирались. И ладно — на подобное даже не надеялась.
Мерно цокали копыта лошадей, мимо проплывали старые постройки и пробуждающиеся после зимней спячки деревца. Я смотрела на пейзажи окраин Тамаринда и ощущала, как просыпается волнение. Что бы ни думала и как бы ни настраивалась, оно всё равно давало о себе знать. Медленно, но верно расползалось внутри, грозясь взять власть на телом и разумом.
— Спокойствие и уверенность, — повторяла я мысленно до тех пор, пока повозка не остановилась у мэрии.
Да, мы подъехали именно к этому зданию, вид которого вызывал не самые приятные ассоциации. Серые стены, строгий силуэт и физически ощутимая давящая атмосфера не предвещали ничего хорошего.
Это и есть обещанная прогулка? Будем бродить по путанным узким коридорам?
Турьеры вышли из повозки первыми и один из них помог спуститься мне. Вот уж не думала, что дождусь проявления галантности от состоящего на службе мага. Даже смешно — я же по их меркам вроде как преступница.
Конвой сопроводил меня до входа и передал из руки в руки непосредственному начальству. Мэр стоял у ворот, прислонившись спиной к кирпичному столбу, и непринуждённо читал свежую прессу.
Что примечательно, желающих на него посмотреть нашлось немало. В открытую никто не пялился, но многие прохожие сворачивали шеи, стремясь лучше рассмотреть местного представителя власти.
— Турьер Весборт, — приветствовала я, приблизившись.
Мэр оторвался от чтения газеты, поднял на меня взгляд и с дежурной улыбкой ответил:
— Госпожа Риорт.
Слава богу, на чашечку чая в мэрию меня приглашать никто не стал. Вместо этого Весборт предложил взять его под руку, и мы неспешно двинулись вперёд по тротуару. Мэр хранил молчание и держался расслабленно, словно просто вышел на обеденном перерыве подышать свежим воздухом. А может, так оно и было?
Заводить разговор первой я тоже не собиралась. Он пригласил — ему беседу и начинать. Пока мы шли, я задавалась вопросом, не боится ли мэр разгуливать по городу в моей компании? Наверняка за нами следят прыткие газетчики, которые не упустят возможности пустить новую сплетню. И если мне, по большому счёту, всё равно, то вот Весборту это прибавит лишних хлопот.
Позади двигалась всё та же пара турьеров, держащихся от нас на расстоянии нескольких метров. Вскоре их присутствие совершенно перестало ощущаться, и я начала относиться к ним как к растущим вдоль дороги деревцам — вроде бы и есть, тени отбрасывают, но ничем не мешают.
Хорошо, что маги не умеют читать мысли. Воображаю выражения лиц турьеров, если бы узнали, к чему я их приравняла…
Вскоре мы подошли к небольшому ресторанчику, находящемуся на центральной площади. В отличие от Южной, где располагался «Белый пион» и прочие магазинчики, здесь возвышались общественные заведения — одна из немногих школ, лекарский центр и открытая концертная площадка. К этой площади примыкал и небольшой аккуратный скверик, где совсем недавно установили фонтан. К слову, по распоряжению мэра.
Насколько я узнала из обсуждений работников приюта, турьер Весборт занял свой пост всего несколько лет назад и сразу же взялся за обустройство города. Я хорошо помнила, что представлял из себя Тамаринд семь лет назад. Походил на большую деревню с вечно грязными дорогами и старыми накренившимися домами. Сейчас изменилось не многое, но, тем не менее, прогресс был очевиден.
Внутри ресторанчик оказался опрятным, но на мой вкус — неуютным. Натянутые улыбки официантов, деланно-приветливое выражение лица метрдотеля, и минималистичный декор произвели не самое приятное впечатление. Впрочем, мне нечасто доводилось бывать в подобных заведениях, так что сравнивать было особо не с чем.