Буйство, восторг и снова яркие переливы, словно меня посадили в гигантский мыльный пузырь, и я смотрю на мир сквозь радужную плёнку…
Стукнув зубами по стеклу, я сделала глоток прохладной жидкости, которую мне буквально влили в рот.
Дурман отступал медленно.
В горле появилась неприятная сухость, и даже вода не могла от неё избавить.
Когда удалось сфокусировать взгляд, я обнаружила себя сидящей на табурете. Передо мной сидел Рэй, и больше на кухне никого не было. Повара ушли, не закончив работу, и было совершенно неясно, сколько прошло времени.
— Что со мной? — спросила не своим голосом, инстинктивно обхватив шею. — Всё из-за этой травы?
Шеф-повар смотрел на меня внимательно, изучающе — так, словно видел впервые. Но в его взгляде практически не было удивления, что в свою очередь удивило меня. Он знал, что так будет? Намеренно попросил подать ему мешочек с пряностью?
Всё также неотрывно на меня смотря, Рэй произнёс:
— Эта трава — эстрагон. Или полынь эстрагонная, как её ещё называют.
Он сделал паузу и добавил:
— Маловероятно, что причина в ней. Ты переутомилась Юта, совсем недавно побывала в лазарете. Наверное, организм ещё не до конца восстановился.
Звучало правдоподобно, но я не могла отделаться от ощущения, что Рэй чего-то недоговаривает. Повышенная слабость, которую ощущала после исцеления Тима, окончательно прошла несколько дней назад. Значит, со здоровьем у меня всё в порядке. Не было это состояние похожим и на те приступы, что мучили меня каждый месяц.
Здесь определённо крылось что-то другое. Но что? В самом деле, не может же какая-то специя так повлиять на человека…или всё-таки может? Существуют ведь дурман-травы, вызывающие галлюцинации? Да, но раз уж эстрагон добавляют в пищу, предназначенную для детей, он точно не относится к их числу.
Я была окончательно вымотана — не осталось ни моральных, ни физических сил. Где-то на задворках сознания роились мысли, требующие, чтобы на них обратили внимание, но их я игнорировала так же, как и недавно интуицию.
Хотелось только одного — лечь, закрыть глаза и погрузиться в блаженное небытие, сбежав из сумасшедшей реальности.
До комнаты меня провожал Рэй, но я едва ли это понимала. Весь путь из столовой прошёл как в тумане, и казалось, что всё это происходит не со мной. Когда голова коснулась подушки, желание исполнилось — я мгновенно заснула.
На следующий день мэр не появился. Я снова получила короткую передышку и возможность собраться с мыслями. Это получилось, и мне удалось привести чувства в норму — настолько, насколько это вообще было возможно.
Вариантов что делать, у меня было всего два. Первый — сразу дать понять, что выходить замуж не собираюсь, второй — ответить согласием и посмотреть, что будет дальше.
Связывать свою жизнь с тем, кого практически не знала, я не собиралась в любом случае. Но докопаться до сути того, что скрывается за предложением турьера Весборта, хотелось.
Не исключала я и того, что мэр мог узнать обо мне нечто такое, что подвигло его на такой шаг. Что если он навёл справки не только о господине Тиборе, но и о моей семье? Конечно, вряд ли он сумел отыскать пропавших родителей, но при его связях…возможно всякое.
В приюте ко мне теперь относились странно. Стина с Лией отдалились и делали вид, что не замечают. Но стоило пройти мимо, как за спиной слышались их перешёптывания. Внимание ко мне турьера Весборта не укрылось и от госпожи Ниаль. Я то и дело ловила на себе её неприязненный и озлобленный взгляд. Но, надо отдать директрисе должное, помимо взгляда она ничем не выдавала своей злости. Держалась уверено и с неизменным достоинством, чем вызывала невольное уважение.
Вся ситуация была мне крайне неприятна и порой хотелось провалиться сквозь землю. Подобно семенам упасть в благодатную почву и вновь появиться на поверхности лишь с наступлением счастливого лета.
Наутро после происшествия на кухне, я попыталась ещё раз обсудить это с Рэем, но ничего нового не услышала. Повар настаивал на том, что я просто переутомилась, и из-за этого мне стало плохо.
Чем больше он пытался мне это внушить, тем стремительнее таяло моё к нему доверие. Подозрения усилились, и я была практически уверена — он что-то скрывает. В самом деле, разве стал бы первоклассный шеф-повар из столицы просто так переезжать в провинцию и работать в детском приюте? Уже одно это наталкивало на мысль, что Рэй не так прост, как хотел казаться.
Мэр приехал ровно тогда, когда я уже перестала ждать его появления. Стоял ясный день, и мы с Эриком проводили время на заднем дворе. Братец лазал по дереву, а я сидела на качелях, вдыхая свежий тёплый воздух.
Вывернувший из-за угла турьер был тем самым громом, который внезапно является среди ясного неба. Моя личная гроза надвигалась стремительно и небрежно усмехалась в своей фирменной манере.
— Эрик, иди в корпус, — велела я брату, в этот момент спустившемуся с дерева.
Тот в кои-то веки не стал спорить, но перед тем как уйти, восторженной лужицей растёкся перед мэром. Брат млел от счастья, видя своего кумира, и когда Весборт протянул ему для рукопожатия руку, чуть ли не пищал от восторга.
Когда же он скрылся из виду, мэр стёр с лица всякое подобие улыбки. Уголки губ были лишь слегка приподняты, а глаза знакомо блестели. Кажется, то был блеск азарта. Интересно, это только мне выпадает видеть его в образе охотника?
Да, мне он виделся именно охотником. Возникшая ассоциация преследовала с самой первой встречи и меняться не желала.
Прежде чем я успела что-то произнести, Весборт достал из кармана небольшой тёмно-синий футляр. В следующее мгновение в его руке оказался переливающийся под солнечными лучами золотой браслет. Далеко не тонкий, но в тоже время изящный.
Ичши бы пришёлся по вкусу.
— Дай руку, — «попросил» турьер в повелительном наклонении.
Я демонстративно спрятала требуемое за спину, даже не думая принимать дорогой подарок. Если мэр ассоциировался с охотником, то браслет — с ограничением свободы.
— Дай руку, — повторил он, подавшись вперёд.
— Я не выйду за вас замуж, — слова вырвались настолько легко, словно только и ждали этого момента.
Весборт сделал ещё шаг по направлению ко мне, и я ощутила спиной шершавую кору. Это уже становится традицией — я вжимаюсь то в стену, то в дерево, а он угрожающе нависает и что-то требует.
— Вот как? — блеск его глаз стал ещё ярче. — Предпочтёшь отправиться в тюрьму?
— Да.
В голосе турьера прозвучала неподдельная заинтересованность:
— Могу я узнать, почему?
— А вы не понимаете? — объяснять очевидное оказалось на удивление сложно. — Люди не женятся только потому, что у них нет другого выхода. Я о вас ничего не знаю. Уверена, существует скрытая причина, по которой вы желаете этого брака. Не хотите поделиться, какая?
Мэр как-то странно улыбнулся и, глядя в глаза, осведомился:
— Значит, в искренность моих чувств не веришь?
— Да прекратите издеваться! — меня всё-таки прорвало. — Мне и так плохо! После того как сбежала от торговца, каждое утро просыпалась с мыслью, что меня найдут и отправят за решётку! Только чудом устроилась работать в приют, наладила отношения с братом, а тут вы! То, что для вас забава, для меня — настоящее и будущее! Так что или говорите прямо, что вам нужно, или катитесь к чёрту!
От пламенной речи даже выдохлась.
Тяжело дыша, смотрела в наглые глаза и видела, что в них отражается довольство. На ум пришёл весь лексикон Эрика и то, о чём братец даже не слышал. Выдержка достигла точки кипения. Разве я так много прошу? Всего лишь объяснений и определённости!
— Надо же, какая темпераментность пряталась всё это время под маской ледяной блондинки, — с особым удовольствием констатировал турьер. — Вы удивляете меня всё больше и больше, госпожа Риорт. Что до моего визита к чёрту, — он усмехнулся, — то на тот свет, к вашему сожалению, я пока не собираюсь. А говорю и так прямо — мне нужна ты.
Заметив, что я вновь собираюсь заговорить, он имел наглость приложить указательный палец к моим губам.
— У тебя нет выхода, Юта. А я не собираюсь тратить время на конфеты и бесполезные веники цветов. Если будешь стоять на своём, лишишься не только свободы. В городе есть один приют, где условия далеко не такие, как здесь. Крыша протекает, помещения холодные, и знаешь, средств из городского бюджета всегда не хватает. Хочешь, чтобы Эрик оказался там?
Отшвырнув его руку, я с негодованием выдохнула:
— Это низко! И вы не посмеете!
— Хочешь проверить? — моя злость была ему в удовольствие. — Поверь, я держу обещания. Если согласишься стать моей женой, вы с братом не будете ни в чём нуждаться. Выбирай — всё, или ничего.
— Я…
— И да, — перебил мэр, не дав вставить ни слова. — Даю тебе сутки. Я не привык долго ждать. С нетерпением предвкушаю тот момента, когда ты примешь единственно правильное решение.
Судя по тону, никаких «если» он не допускал. Оставив за собой последнее слово, турьер Весборт круто развернулся и вскоре исчез из поля зрения, скрывшись за углом корпуса. Только после этого я заметила, что он незаметно надел мне на запястье браслет.
Возвращённые деньги за ресторан и всученное золотое украшение — 1:1.
Жалеть себя, жаловаться на несправедливость жизни и попусту тратить нервы я больше не собиралась. Хотя, пожалуй, насчёт последнего соврала — тут уж никуда не денешься.
Стянув браслет, я решительно зашагала в сторону входа. Оказавшись внутри, наткнулась на моющую пол Стину, что было очень кстати.
Без лишних раздумий протянула ей украшение и в ответ на изумлённый взгляд пояснила:
— Просто бери и ни о чём не спрашивай.
Если верить глазам, заблестевшим не хуже чем у мэра, золото Стина любила. Настолько, что послушно не стала задавать вопросов и тут же надела украшение.
Кстати, а этот поступок можно считать добрым делом? Если да, то одно из трёх выполнено.