Теперь мой ошарашенный взгляд приковывали ещё и цветы, в комплект к билетам.
И что это сейчас было?
Букет 25. Синематограф и новый мир
Своё отражение я разглядывала с особой внимательностью, стараясь не упустить ни одной детали. Всё-таки в первый и, скорее всего, в последний раз иду в столичный кинотеатр. Из всех нарядов нашёлся один, идеально подходящий случаю. Уж не знаю, кому именно им обязана, но когда узнаю, этот неизвестный не останется без моей горячей благодарности. Будь он папой, мамой, придворным магом или вообще кем-то незнакомым.
То самое платье, которое я обнаружила в одной из посылок, сейчас превратило меня в настоящую жительницу столицы. Приталенное, длиною в пол, изумрудного оттенка, с полупрозрачными рукавами, оно словно было сшито специально для меня. Старательно уложенные волосы мягкой волной опускались на спину, глаза подчёркивала подводка, которую перед отъездом вручила Наоми. Она же пожертвовала помаду, тушь и румяна со словами «столице нужно соответствовать!» Очень хотелось дополнить образ фамильной брошью, но я понимала, насколько это опасно, поэтому украшение пришлось отложить.
Посмотрев вниз, не сдержалась и фыркнула. Подол дорогого платья едва прикрывал самые обычные туфли на среднем каблучке, купленные на распродаже. Видимо, про обувь неизвестный благодетель забыл.
На ум почему-то пришла сказка «с той стороны» о девушке, потерявшей на балу туфельку. В случае с моей обувью, я скорее вернулась бы обратно, чем позволила принцу её отыскать.
Глубоко вдохнув, вышла из номера и спустилась в холл. Ещё идя по лестнице, я увидела стоящего внизу Ардена. Как бы глупо не прозвучало, но узнала его не сразу. В строгом чёрном костюме, сливающимся с цветом волос, высший волк выглядел безупречно и несколько…незнакомо. Тёмная одежда только подчеркнула яркость голубых глаз и выразительные, резкие черты лица. Какая уж там волчица — под его взглядом я чувствовала себя маленьким белым зайчонком с суматошно колотящимся сердцем.
— Действительно похожа на принцессу, — расщедрился на комплимент Арден, предлагая взять его под руку.
Кинотеатр располагался прямо на площади Единения и представлял собой большое двухэтажное здание, где первый этаж отводился непосредственно залу для просмотра кино, а второй — элитному ресторану.
В зале имелось порядка пятидесяти кресел, стоящих рядами. Перед некоторыми стояли небольшие столики со свежими фруктами и букетами цветов — что неудивительно, филиями. Заняв места в ряду номер пять, мы стали дожидаться начала сеанса. Всё вокруг казалось очень необычным, и создавалось ощущение, что я попала в какой-то другой мир. Помнится, в далёком детстве мечтала, что получу разрешение турьеров, сяду на межмировой трамвай и прокачусь на ту сторону. Похоже, это маленькое желание исполнилось, пусть и таким своеобразным образом.
В противоположном конце зала висела белая ткань, занимающая всю стену. А за нашими спинами расположился непонятного назначения аппарат, кажущийся мне хотя и некрасивым, но очень интересным. Так и хотелось подняться с места, подойти и взглянуть на него поближе.
— Это синематограф, — словно прочитав мои мысли, сообщил Арден. — Как ты можешь догадаться, изобретён на той стороне. Его создали больше века назад некие братья Люмьер, сейчас же он настолько устарел, что сохранились лишь единичные экземпляры. В Оторию их было переправлено всего три, один из которых ты сейчас видишь перед собой.
— Откуда такая осведомлённость? — удивилась я, испытывая по отношению к этому синематографу нечто сродни благоговения. Возможность прикоснуться к неизведанному была самым настоящим подарком.
Этим вечером Арден отличался особым красноречием:
— Раньше интересовался подобными вещами, много читал. Вдобавок десять лет назад довелось прокатиться на трамвае.
— Ты был на той стороне? — не сдержавшись, воскликнула я и даже привстала с места.
Потянув меня за руку, заставив опуститься обратно, волк кивнул:
— Да, был. Совсем недолго, поэтому многое увидеть не успел. Портал открывается на один день раз в год. Будучи подростком, я был помешан на всём, что касалось той стороны. План побега продумывал долго, и в итоге всё получилось. Шатался по городу, буквально дурея от всего, что видел, а потом чуть не опоздал на обратный рейс.
Словами не передать, как после такого короткого рассказа мне захотелось его подробно обо всём расспросить! Те, кто побывал по ту сторону тоннеля, всегда казались мне какими-то особенными, недосягаемыми, а сейчас я сидела рядом с одним из них, что просто не укладывалось в голове.
Осуществить дальнейший расспрос мне не дал прозвучавший гудок, ознаменовавший начало сеанса. К этому времени зал заполнился людьми, по одному только виду которых можно было сделать вывод об их принадлежности к дворянству. На фоне них, роскошно одетых, с поблёскивающими в полумраке украшениями, я даже в новом платье ощущала себя неприметной. Впрочем, это обстоятельство ничуть меня не трогало. Гораздо больше в этот момент занимал негромкий шум, идущий из-за спины, и свет, направленный на натянутую ткань.
Появившаяся на ней чёрно-белая картинка стала полнейшей неожиданностью. А когда она внезапно задвигалась, я от удивления приоткрыла рот и инстинктивно вжалась в спинку кресла, потому что в этот момент на меня ехал…трамвай. Тот самый, всем известный, с говорящим номером «111111».
Боже! Как такое возможно?
Правой руки коснулось тепло — Арден накрыл её своей ладонью и слегка сжал. Я несколько расслабилась, но на подвижную картинку продолжала смотреть с не меньшим изумлением. Должно быть, точно так чувствует себя внезапно прозревший слепой.
Похоже, впервые здесь присутствовала не одна я. Девушка, сидящая в первом ряду, периодически издавала удивлённые восклицания и порывалась вскочить с кресла — одним словом, реагировала ещё эмоциональнее меня.
В тот момент, когда трамвай сменило изображение столицы, зазвучала музыка. Только теперь я заметила стоящий в углу зала граммофон — такой же, какой мне уже доводилось видеть в лисьей деревне.
Люди двигались, по небу летели птицы, колыхались на ветру кроны деревьев…нереально! Ну как так?
Даже мелькающие тонкие полоски и монохромная гамма не лишали картинку реалистичности. Казалось, в кинотеатре разрушилась стена, и теперь мы все наблюдали за тем, что происходит снаружи…а я стала дальтоником.
Изображение города длилось не дольше минуты, а за ним последовали поля. Я будто ехала вперёд, видя перед собой белое небо и минуя проступивший по обеим сторонам лес. Рядом двигались какие-то люди — опять же, представители дворянства. Они смеялись, жестикулировали и разговаривали.
Следующая картинка — дворцовый сад. Хотя никогда там не бывала, не узнать его было трудно. Кусочек самого дворца, ухоженные клумбы и изящные фонтаны, где вода играла бликами под лучами солнца. И у фонтанов — тоже люди. Снова толпа, из которой неуловимо выделялась стоящая спиной женщина.
Когда она повернулась и посмотрела прямо на меня, сердце резко ухнуло куда-то вниз.
— Мама…, - ошарашенно прошептала я и уже громче крикнула. — Ма…
Только Арден, успевший вовремя приложить ладонь к моим губам, не дал заявить об этом открытии во всеуслышание.
Я видела её всего мгновение, но этого оказалось достаточно.
— Эту картину снимали год назад, — шепнул волк, медленно убрав руку. — Странно, что белая волчица вообще попала в кадр.
Дальнейший просмотр кино утратил свою яркость, вытесненный мыслями о родителях. В последние дни я позволила себе расслабиться, отпустить ситуацию и, насколько это возможно, забыть о трудностях. Но сейчас, в этом зале, они вернулись, напомнили о себе и том, что меня ожидало уже завтра.
Показ киноленты продолжался около получаса. Двадцать девять минут тридцать пять секунд — если быть точнее. Об этом было указано в билете, который всё оставшееся до завершения время я нервно сминала пальцами. Время от времени в показе совершались перерывы, в которые, по словам моего спутника, меняли киноплёнку.
Когда мы вышли из душного здания на свежий воздух, Арден приобнял меня за талию и выдохнул:
— Извини. Хотел, чтобы ты отвлеклась, а получилось совсем наоборот.
— Всё хорошо, — возразила я, чтобы тут же поблагодарить. — Спасибо за всё, что для меня делаешь. И приход сюда был отличной идеей, я никогда даже не мечтала побывать в таком месте. А белые пионы…они, как ничто другое, поднимают настроение.
— Белые пионы? — выразительно изогнув бровь, переспросил Арден.
Я несколько смутилась:
— Да…спасибо, что отправил их мне в номер.
Он пристально всмотрелся мне в лицо и спустя недолгую паузу серьёзно произнёс:
— Я не отправлял тебе цветы. Уйдя, оставил билеты и только.
Услышать такое я никак не ожидала. Если букет подарил не Арден, то кто? Первым, пришедшим на ум, оказался Рэй, но эта версия была отсеяна сразу же. С недавних пор наши взаимоотношения выровнялись, и в них не присутствовало ни намёка на романтику.
Турьер Весборт?
На кандидатуре мэра я задержалась дольше. До сих пор не могла утвердиться во мнении на его счёт и полагала, что от него можно ожидать чего угодно. Хотя, если разобраться, то зачем Весборту дарить мне цветы? В последний наш разговор он определил свою позицию по отношению ко мне предельно чётко — хотелось бы, но не судьба.
Господи, какой бред…В полной мере осознать, что я привлекаю столько внимания, не могла до сих пор. Была бы возможность, с огромным удовольствием распрощалась бы с врождённой привлекательностью, если к этой особенности применимо такое определение. Пожалуй, из всех качеств белых волков это — единственный минус.
Последней кандидатурой на роль отправителя являлся неизвестный, до этого присылавший вещи мне и Эрику. Этот же вариант счёл наиболее убедительным и Арден, высказавший версию о причастности кого-то, живущего в столице.
Мы шли по ночному городу, горящему тысячами огней. Горели окна зданий, цветочные гирлянды и фонари. Горела большая круглая луна, похожая на приклеенный к небу диск. Горели и сердца тех, кто в это время гулял по столице, тронутой предпраздничной суетой. В сущности, праздник начался уже сейчас, когда каждый ожидал завтра и верил, что оно обязательно принесёт чудо. Так всегда бывает — ожидание чего-то воодушевляет, и ты начинаешь верить, что случится волшебство.