». Запомнил?
– Обижаешь… – Максимов занялся радиостанцией. – Пять минут, командир. Что-то еще?
– Оставайся на связи, возможно, будет еще информация. Постараюсь поскорее. Мужики, всем максимальное внимание. Если что, держим круговую оборону, ополченцы помогут. Витька, пробегись по округе, погляди, что да как, только тихонечко. Все, работаем. Я быстро.
Остановившись возле розвальней, Гулькин несколько секунд смотрел на вражеского агента, старательно делавшего вид, будто задремал.
Первым, как и планировал Александр, не выдержал Залесский:
– Ну чего тебе еще, гражданин чекист? Не видишь, плохо мне. Рана болит, и жар, похоже, начался, трясет всего. Чего нужно?
– Два вопроса – два ответа, – пожал плечами Сашка. – В связи с открывшимися обстоятельствами. Отвечаешь – спи дальше. Или делай вид, будто спишь, как вон сейчас. Нет – поговорим по-другому.
– А вот пугать меня не нужно, – окрысился тот. – Пуганый. Ничего ты мне не сделаешь, поскольку уже наверняка своим командирам сообщил, какого ценного пленного прихватил. Они, небось, от радости аж слюну пустили. Так что дождись, пока до места доберемся, там и спрашивай.
– Вопрос первый, – как ни в чем не бывало продолжил Гулькин. – Сколько человек в группе, на встречу с которой ты шел? Вопрос второй – где точка встречи? Все. Остальное пока не важно, можно и обождать, тут ты кругом прав, не спорю.
– Пошел ты… – делано равнодушно протянул тот, отворачиваясь. Но внимательно наблюдавший за мимикой Александр заметил, как дернулось его лицо. Значит, все верно он просчитал, нет никакой ошибки. В самую точку попал!
– Я-то пойду, а вот ты? Банальностей насчет чистосердечного признания даже произносить не стану, не тот ты человек. Да и не раскаешься, поскольку идейный. Потому скажу другое: ты ведь профессионал, так? Вот и веди себя как профессионал до конца. Умей проигрывать. И не вертись, все равно никуда не денешься, ручки-ножки мы тебе надежно скрутили. А начнет рана кровить, повязку прямо на морозе менять придется, то еще удовольствие. Вопросы повторить?
Прекратив ерзать, Залесский жестко взглянул Александру в глаза:
– Вот это ты верно подметил, краснопузый, браво! Да, я и на самом деле профессионал. Именно поэтому ничего ты от меня не услышишь, хочешь – режь, все равно буду молчать.
– Ну и дурак, – пожал плечами осназовец. – Только себе хуже делаешь. Ладно, не хочешь по-хорошему…
Гулькин не договорил, заметив подаваемые вернувшимся Карпышевым тревожные сигналы. Похоже, Витька что-то обнаружил, просто так он панику разводить не стал бы.
Мгновенно подобравшись, кивнул Паршину:
– Костя, на месте. Пленного беречь как зеницу ока, отвечаешь головой. В крайнем случае – уничтожить. Но только в самом крайнем! Документы – тоже. Карпович, Родимов, Лапченко, слушай боевой приказ! Оружие к бою, занять оборону, – взглянув на бестолково затоптавшихся ополченцев, торопливо сдергивавших с плеч винтовочные ремни, мысленно тяжело вздохнул. – Ты – сюда, видишь выворотень под снегом, метрах в пятнадцати? За ним укройся, твой сектор вон там. Вы двое – туда, один справа, где дерево раздвоенное, второй левее, дистанция двадцать метров. Держите фланг. Без приказа огня не открывать, при стрельбе не частить, патронов у вас – слезы одни. Попадать, в принципе, не обязательно, просто заставьте противника залечь, прижмите к земле и держите. Ясно?
– Нам бы, товарищ командир, гранат хоть парочку… – угрюмо пробурчал Родимов, с натугой передергивая залепленный снегом затвор. Давно не чищенная трехлинейка, несмотря на мороз, послушно лязгнула, загоняя в ствол патрон. – У вас, я видел, есть в наличии.
– Отставить, боец. Вам сейчас немецкие танки не останавливать, если что, и так отобьетесь. Работать мы сами станем, вы, главное, никого к саням не подпускайте. И на рожон не лезьте, головы под дурные пули не подставляйте, никому это не нужно. Приказа погибать не было, короче говоря! Ваша задача – нам помочь и при этом выжить. Выполнять!
– Вить, чего? – заложив небольшую дугу между поникшими под тяжестью снеговых шапок кустами, Александр с разбега опустился возле товарища.
Карпышев протянул обмотанный серым от грязи бинтом бинокль:
– Вон туда погляди, Саш. Метров триста. Сейчас появятся. Я, как их заметил, сразу обратно рванул, чтобы не заметили.
– Кто, сколько? – деловито переспросил тот, приникая к окулярам.
– Пятеро, все с оружием. Две винтовки, два автомата. И, самое главное, пулемет. Немецкий, кстати. Одеты кто как – двое в красноармейской форме, но знаков различия не разглядел, боялся, что обнаружат, да и далековато. Трое в гражданском. Идут на лыжах в направлении деревни. Спокойно идут, про нас, похоже, пока не знают.
– Думаешь, те самые?
– А кто ж еще? – искренне удивился товарищ. – Явно не наши встречающие, которых ты у Горюнова затребовал. Те бы просто не успели, мы ведь только-только границу квадрата пересекли. Плюс пулемет, он-то в этой ситуации явно не в тему. Точнее, как раз в тему, да только не в нашу. Ну, ты понял, командир…
– Да понял я, понял. Вот что, мухой дуй к Максимову, я пока понаблюдаю. Передавай, что разведал. Разойтись нам тут никак невозможно, дорога одна, а по лесу с санями не пройдешь, так что придется воевать.
– Прямо так и сообщать? – нахмурился Карпышев.
– Нет, блин, иносказательно! Да, так и передай: «Ввиду сложившихся обстоятельств принял решение вступить в огневой контакт». Как закончите, рацию на сани, антенну бросить, некогда сматывать, после подберем. Паршин остается с пленным и раненым, ну а мы гостями займемся. Жду здесь. Три минуты на все про все, время пошло.
Оставшись один, Гулькин переполз под соседний куст и замер, максимально опустив на лицо капюшон маскхалата и продолжая поглядывать в указанном направлении. Прокрутил в уме полученную от товарища информацию. Что ж, все вполне сходится: вражеская группа идет, конечно, не в саму деревню, а к точке встречи где-то неподалеку, куда и рвался Залесский. Логично? Более чем. От Еремеевки они уж километра четыре точно отмотали – мог диверсант пройти это расстояние по зимнему лесу в одном ватнике? Разумеется, мог, если тренированный и ориентированию на местности обучен. О том, что связной оказался в деревне, где и был задержан, они знать никак не могут, значит, пока особо и не волнуются. Прав ли он, что решил вступить в бой? Однозначно, прав: дорога тут и на самом деле только одна, а с санями в зимнем лесу никак не скроешься. И времени нет, и след выдаст. Местные наверняка знают, как пройти напрямки, но они-то ни разу не местные. Идут, как на карте отмечено, другого варианта нет.
А вот, собственно, и гости: между деревьями мелькнула первая фигурка. Следом, выдерживая дистанцию метров в десять, вторая, затем третья. Двигаются спокойно, шаг размеренный, явно не впервой ходить на лыжах. У первого поперек груди автомат, отечественный «ППД-40», на плече второго винтовка или карабин, с такого расстоянии не разглядеть, трехлинейка или «98К». Третий тоже с винтовкой, а четвертый тащит пулемет, повесив его стволом вниз, другого оружия не видно. Зато к пулемету примкнут круглый короб под ленту на полсотни патронов. Замыкающий снова с автоматом. У всех пятерых – увесистые вещмешки определенно не с сухпаями или личными вещами – даже отсюда видно, как глубоко врезаются в плечи лямки. А вот радиостанции у них, похоже, нет – не в солдатский сидор же ее запихнули? Значит, постоянную связь поддерживать не собираются. Или, как вариант, пока еще не успели забрать заранее подготовленную закладку. Сейчас до противника метров двести, может, чуть меньше. Есть время подготовиться.
Вот только КАК ИМЕННО им поступить? Покрошить врага из засады? В принципе, имея три автомата плюс фактор внезапности, вполне себе вариант. Но правильный ли он? Лучше б, конечно, в плен взять, но имеет ли он право так рисковать? Захваченный связник – а в том, что Залесский именно связной, Сашка больше не сомневался – всяко важнее рядовых бойцов диверсгруппы. А так? Начнут брать, кто-то может вырваться или уйти. Или, что еще хуже, пальнет по саням или там гранату бросит да уложит пленного… Нет, ну его на фиг, рисковать нельзя! Лучше валить вглухую, а потом? Если начальство привяжется, отпишется как-нибудь.
Зашуршал снег, и скосивший взгляд Александр заметил подползших к нему Карпышева с Максимовым.
– Ну, чего там?
– Все путем, командир, эргэ[22] отправили, ответ получили. «Старший» подтвердил, что наших в квадрате пока нет, на подходе. Разрешили действовать по обстановке, если это не угрожает «подаркам» и «родственнику». Обещали помощь в ближайшее время. Рисковать запретили категорически… ну, как обычно, одним словом. Что у тебя?
– Идут, никуда особенно не торопятся, – пожал плечами Гулькин.
– Будем брать? – деловито переспросил Максимов. – Костя не в деле, значит, трое против пятерых – нормально, а?
– Не-а, Серый, не будем. Рискованно. Связной и документы из самолета дороже этих. Просто валим вглухую.
– А…
– Это приказ! – чуть повысил голос Сашка. – Так что без обсуждений и комментариев. Витя, отползи метров на двадцать левее, на тебе замыкающий и пулеметчик. Серега, ты на ту сторону и правее, приблизительно вон туда. Затаись и жди. На тебе первая двойка. Я на месте, беру центрального – и помогаю остальным по необходимости. Мужики, на этот раз без героизма, просто стреляем на поражение. Дистанция плевая, не смажем. Работаем из автоматов, по моему выстрелу. Раньше меня огня не открывать! Оружие проверить заранее, после теплой избы могло подморозить. Если заклинит, время не теряем, применяем пистолеты. Все, по местам…
Перекинув под руку пистолет-пулемет, Сашка отер рукавицей налипший снег и плавно потянул затворную раму. Вроде все в порядке, смесь керосина и солярки не позволила растаявшим снежинкам превратиться в лед и заклинить механизм. Пистолет и так под рукой, можно не проверять, в тепле под одеждой с ним ничего не сделается, а патрон после задержания Залесского так и остался в стволе – для стрельбы достаточно просто взвести курок. Готов? Готов, можно работать. Осталось только дождаться, пока противник подойдет поближе – метров на двадцать пять – тридцать, чтобы стрелять наверняка.