Мы вышли из склепа, дед Митяй закрыл его на два ключа, а сверху приладил кусок пластика, а на него шлепнул печать с гербом Волковых, которую достал из кармана брюк.
– Мы договорились с Раннэ, – сказал отец. – Она летит на Мадагаскар, а в это время тремя другими рейсами туда же летит гроб с Ягайло в коме. Она присмотрит за ним. На Мадагаскаре никогда не было жогов, у них нет законов про них. Зато там большая коммуна айтишников, целая толпа низших мужчин и женщин, пытающихся создать свою цивилизацию, которая скинет нас с пьедестала.
– Вас это не пугает? – уточнил я.
– Мы даже вкладываем в них деньги, – ответил дед Митяй. – Неофициально, конечно же. У них странные идеи, а стартапы хорошие.
Тут же у него зазвенел телефон, а у отца пиликнул сообщением. Дед, не прощаясь, быстрым шагом пошел прочь, что-то говоря в трубку, а отец, взглянув на сообщение, подмигнул мне, хлопнул по плечу и направился в другую сторону.
Я сделал пару шагов за ним и увидел, что впереди, между деревьев, за склепом Саломатиных, из которых происходил нынешний президент дистрикта, стоит и ждет отца моя мать.
Мать? На мужском кладбище? Знает ли она про Раннэ и Ягайло? Нет, конечно же нет!
Я тут же отвернулся, чтобы не показать, что заметил ее.
Итак, я на кладбище, вдали от города и без машины. Я достал телефон и увидел очередное сообщение от отца – за вчерашний день – «Скачай Будильник».
– Ну ладно, ладно, – пробормотал я.
И скачал.
На первой странице было написано: «Выберите, кого вы хотите разбудить», а ниже предлагалось несколько контактов из моего списка, видимо, тех, у кого стояло такое же приложение.
И там были отец, мать, пара теток – и Раннэ.
Я нажал на ее контакт.
Появилось окошко для ввода текста, и я написал «Привет!».
Мгновенно телефон пикнул, и появился ответ: «О, ты поставил Будильник! Закон нарушаешь?»
«В смысле?»
«Запрещены мессенджеры, объединяющие мужской и женский сегменты сети. Но когда закрывают один, почти сразу появляется несколько новых, из которых выживает самый удобный. До Будильника было приложение Удмуртского общего банка, там надо было с каждым сообщением переводить копейку. Точнее, можно было с каждым переводом посылать сообщения. И всегда видно, кто готов чуть потратиться на общение с тобой».
Я смотрел на телефон и понимал: отец хотел помочь. Пока ты не общаешься с женщинами – мессенджер тебе не нужен. Но как только появляется необходимость – он жизненно необходим.
Они же были когда-то официально… До моего рождения, неудобные, на компьютерах. А потом по всему миру прошел ряд терактов, в том числе убили и деда, о чем сегодня говорил отец, и их запретили.
И я был уверен, что это всерьез, а оказывается, мои родители, и не только, все это время нарушали закон!
«У меня твои деньги, здесь почти двадцать тысяч, – пиликнуло приложение и почти сразу еще раз. – Буду рада, если ты заедешь за ними, но ты никогда не угадаешь, где я».
«В аэропорту „Единение“, ждешь рейс на Мадагаскар».
«Заедешь?»
Я вспомнил слова отца о том, что, пытаясь следовать чужим правилам, мы вечно идем не своим путем, и просто написал:
«Скоро буду. И – не ради денег».
Я должен разобраться со своей жизнью.
Эпилог
«Посмотри налево», – было написано в сообщении от Анаит. Слава не стал смотреть, он просто хлопнул сына по плечу и пошел, зная, что жена будет там.
Анаит была в безупречном черном платье, которое ей очень шло. Ее не портила даже беременность, которая слегка округлила идеальную недавно талию.
– Зачем ты здесь? – Слава обратил внимание на блистер от тарди, валяющийся на земле. Жена приняла наркотик, и сейчас с ней можно было общаться, не переходя на общую речь.
– Привет, любимый муж, – ответила Анаит. – Я тут по делу, на похоронах.
Слава делано удивился:
– Умер кто-то из твоих знакомых мужчин?
– Бомжей хоронят на том кладбище, у которого нынче очередь. Сегодня здесь закопали в безымянной могиле пару безымянных трупов, мужской и женский. Интересно?
– Это как-то касается меня? – уточнил Слава. Он понял, что Анаит или не знает про похороны Семы, или не считает их чем-то важным.
– Тебя нет, а твоего сына – да.
– Мне неинтересно.
– А я все же расскажу. – Анаит взяла мужа под руку и повела по дорожке между старинными склепами. – Володя работает в журнале «Лебедь», и два тамошних главных редактора, Саня и Алаяна, пытались использовать его против меня. Они чуть не убили Айранэ и были частью плана, по которому в дистрикт проник жог. Не вы его выкрали случайно?
– Его украли албанцы, это же очевидно. Что было дальше с редакторами? – уточнил Слава.
– Они исчезли, – поджала губы Анаит. – Люди иногда исчезают, большой город таит множество опасностей.
– Они исчезли, а сегодня здесь похоронили двух обезображенных неизвестных бомжей? – уточнил Слава.
– Про обезображенных я не говорила! – воскликнула Анаит. – Может быть, ты как-то причастен?
Слава ничего не ответил. Он шел рядом с матерью своих детей и пытался хоть что-то почувствовать к ней, но у него не получалось. Не было ни любви, ни ненависти – только пустота.
– Ты использовала против меня Блеск, чтобы забеременеть, – сказал он.
– Иногда порядочной женщине приходится идти на хитрость, чтобы соблюсти правила, – ответила она. – У нас образцовая семья, но вы все, включая детей, дядьев, теток и братьев с сестрами, вечно что-то портите. Ты нужен будешь мне для фотосессии завтра.
– Ты отлично выглядела во время Бури, – невпопад ответил Слава.
– Разглядел в оптический прицел? – уточнила Анаит.
– И если честно, ничего не понял. Как Володя вписался в ваш бабский шабаш?
– Я уточняла у специалистов, точно не знает никто, но есть предположение. Финальный аккорд Бури – выборы королевы красоты – это ритуальное сплочение рода, первобытной семьи, вокруг нового лидера. Присутствие Володи помогло мне победить на конкурсе, а то, что он входит в семью новой королевы, не дало уничтожить его остальным женщинам, то есть он на момент Бури стал частью нашей общей семьи.
– Но это не помешало бы вам его сжечь, если бы я не подстрелил Ягайло.
– В таких вещах ты гений. – Анаит обняла Славу на мгновение и сразу отпустила, чтобы он не успел отстраниться. – Как ты выбрал место, откуда стрелять? Вы знали, где они полезут? Откуда?
– Я не знал, – ответил Слава. – Я расставил на высотках вокруг анклава две сотни милиционеров с визорами, и они ждали, когда появится кто-то похожий на Володю или Сему. А потом на вертолете прилетел в самое удобное место и караулил возможность убить Ягайло с одной пули, потому что второй попытки могло и не быть.
– На мой вкус, ты чуть задержался, и это получилось излишне театрально… Впрочем, в твоем стиле. Слушай, давай уже помиримся. Ты мне очень нужен. Забудем прошлое. В смерти твоего отца есть и моя вина – но не больше, чем твоя!
– Я себя тоже не могу простить. – Слава помрачнел. – Это ведь был план Ариадны? Хотя не отвечай, я не хочу этого знать.
Некоторое время они шли под руку между обелисками и памятниками с мужскими фото и полными именами. Чем дальше шли, тем более ветхими и неухоженными становились могилки вокруг.
В какой-то момент неожиданно остановились, и задумавшийся Слава не сразу понял, что они стоят перед двумя холмиками свежей земли, в каждый из которых была воткнута фанерка с надписью «За счет Собеса безым.».
– Теперь Володя станет главным редактором «Лебедя»? – уточнил он.
– Нет, конечно, – покачала головой Анаит. – Доставшееся даром не идет впрок. Он станет первым выпускающим, и я подкину ему несколько серьезных кризисов до того, как сделать главредом. Он нужен мне зубастым волком, а не рефлексирующим волчонком.
– А если не справится?
– Он наш сын, он не может не справиться. – Анаит поправила непослушную прядь волос. – Неделю назад я сомневалась, но теперь вижу – точно наш. Настоящий. Надо только направить его.
– Держать одной рукой за Раннэ, другой – за Айранэ? – уточнил Слава. – Тебе девочек не жалко?
– А меня кто-нибудь жалел? – парировала Анаит. – У девочек отличное будущее. Айранэ родит еще пару детей и станет во главе моего культурного центра лет через пять. Раннэ будет выпускать подпольные мессенджеры и программы по распознаванию речи, а когда поколение динозавров во главе с Ариадной сойдет в могилу, мы, новое поколение, сделаем то, о чем мечтал твой отец и на что не решились наши руководители двадцать пять лет назад.
– «Не решились»! – горько сказал Слава.
– Хватит уже! – рявкнула Анаит. – Достал! Ну что? Тебя отправили на другой конец мира пристрелить пару врагов Славянского Союза, а когда ты вернулся, то обнаружил, что твоего отца зарезали? И ты понял, что это общий план, в котором тебе отводилась роль пешки и ты играл против команды, где ферзем был твой отец?
Слава промолчал, и Анаит продолжила:
– Он опередил свое время слишком сильно, те, кто пытается направлять наш мир, испугались, что, если мужчины и женщины смогут слишком легко общаться, кланы, держащие власть, потеряют свое преимущество. Наши семьи будут не нужны.
– И что изменилось? – уточнил Слава. – Ты говоришь, что собираешься продолжить дело отца. Ждешь, когда умрет поколение Ариадны. Но что изменилось?
Анаит взяла его руку и прижала к своему животу.
– Это дочь Бури, – сказала она. – Я поняла, что нет на самом деле никаких кланов. Есть те, кто умеет двигаться вперед, и те, кто не умеет. Старые кланы пытаются удержать взрывающийся от новых технологий мир в тесных, трещащих рамках. Я не хочу ждать, когда все рухнет и погребет мою семью под обломками. Я хочу быть среди тех, кто направляет изменения. И ты мне нужен.
– И Володя, и Айранэ, и Раннэ, – перечислил Слава. – И дядя Митяй?
– Митяй всегда был за меня, – ответила Анаит. – Его направлять не нужно. А Раннэ будет в числе тех, кто сломает старый мир. По правилам я должна была ее уничтожить, но вместо этого…