«Корморан» подошел ближе, и Фиби убедилась, что внешние камеры всё записывают. Темный холм вскоре материализовался в тушу кашалота. Кит лежал на боку поверх кроны леса. Даже его огромный вес не смог пробить этот известковый купол.
Подобно любому дохлому киту, этот стал здесь праздником жизни, щедростью, сброшенной в эти изголодавшиеся по питательным веществам глубины. Половина туши уже была обглодана, обнажив дуги белых ребер и обломки челюстных костей. Вокруг останков сновали самые разные существа: ковыряли и рвали, откусывали и, извиваясь, проникали в толщу плоти.
– Что за чертовщина? – спросил Монк. – Вы обычно находите здесь такое многообразие живых существ?
– Да, – с благоговением прошептала Фиби. – И нет.
Монк, разинув рот, уставился через ее плечо.
– Что вы имеете в виду?
Она указала на стаю больших трупно-белых ракообразных, вгрызавшихся в мертвую плоть. Они выглядели как нечто среднее между лобстером и креветкой. Перед ними развевались длинные антенны.
– Это амфиподы. Они были замечены в глубоководных желобах, эти создания, способные выжить на такой глубине. Их мелководные аналоги редко вырастают больше, чем ноготь вашего большого пальца. В глубоких впадинах они могут вырасти до фута в длину.
Монк покачал головой:
– Эти гиганты – целый ярд в поперечнике.
Фиби кивнула:
– Как я уже сказала, да, здесь можно найти таких существ, но такого размера – никогда.
Один из амфиподов свернул свой панцирь в клубок – как жуки-таблетки, их дальние родственники – и скатился вниз по боку кита.
– Это прямо как что-то из кошмара. – Адам указал на ярко-красного краба, ползавшего по груде разлагающейся плоти. Он возвышался на членистых ногах, в размахе достигавших пятнадцати футов. – Это существо тоже слишком большое?
– Вообще-то, нет, – сказала Фиби. – Это Macrocheira kaempferi. Японский краб-паук. О них, находящихся на этих глубинах, никогда не сообщалось. Но, опять же, глаза человека или робота видели менее одного процента этих глубоководных океанских впадин.
Она наблюдала, как над горбом кита пронесся гигантский скат – шесть футов в ширину и вдвое больше в длину, если считать его колючий хвост.
В другом месте колония осьминогов – обычно закоренелых одиночек – дралась и извивалась внутри выеденной туши. Фиби узнала их. Enteroctopus dofleini – гигантский тихоокеанский осьминог. Они вытягивались на тридцать футов в длину и весили по семьсот фунтов каждый.
Отказываясь верить собственным глазам, Фиби в изумлении покачала головой. «Как они выживают здесь?»
Она знала, что глубоководные желоба похожи на одинокие острова. Они настолько отдаленные и негостеприимные, что жизнь не может перемещаться между ними. В свою очередь, это означало, что виды вынуждены приспосабливаться к тому месту, где они оказались в ловушке. А этот желоб уникален, как никакой другой. Существа, изолированные здесь, наверняка разработали собственные стратегии адаптации, чтобы противостоять экстремальному давлению.
Словно в подтверждение этому, в поле зрения, увеличиваясь в размерах, появился одинокий кальмар, явно охранявший свою территорию. Это был внушительный экземпляр Mesonychoteuthis hamiltoni, гигантского кальмара весом примерно в тонну. Его глаза напоминали черные обеденные тарелки, мягко светящиеся благодаря люминесцентным фотофорам вокруг линз. Точно так же струйки ярко-голубой фосфоресценции очерчивали его конечности, создавая жутковатое световое шоу.
Пока они скользили мимо, Фиби задавалась вопросом, исходит ли часть сияния кораллового леса от таких биолюминесцентных существ, которые сделали его своим домом.
Прежде чем она успела подумать дальше, «Корморан» сотряс приглушенный грохот. Коралловый полог качнулся под ними, трясясь и вибрируя. Куски его отломились и разлетелись в стороны. Фиби уперлась ладонью в окно, а Брайан повел их машину выше. Они были не единственными, кто пытался спастись от землетрясения.
Пирующие существа бросились во все стороны наутек. Некоторые, чтобы спрятаться, нырнули в дрожащий лес, другие умчались в темноту. Несколько осьминогов зарылись глубже в брюхо кита, словно в укрытие. Над «Кормораном» пронесся огромный скат. Он на лету ударил колючим хвостом по крыше батискафа, как бы советуя им бежать.
Брайан сделал все возможное, чтобы сохранить безопасное расстояние между ними и встревоженным лесом. Через минуту подводные толчки прекратились, и мир вновь успокоился. Тем не менее Брайан вел их батискаф выше кораллов.
– Всё в порядке? – спросил он. И удостоился в ответ одобрительных кивков и поднятых вверх больших пальцев.
– Продолжаем? – задал он новый вопрос.
Монк нетерпеливо подался вперед.
– Сколько еще до подлодки?
– Еще три километра.
Перед спуском Коккалис рекомендовал не погружаться прямо на обломки. И выразил обеспокоенность по поводу возможной утечки радиации, если затонувшее судно окажется атомной подводной лодкой. Адам согласился с ним. Судя по их бегающим взглядам, Фиби заподозрила, что эта пара знает о подводной лодке больше, чем они готовы в том признаться. Впрочем, она не возражала против этого курса. Это давало ей больше времени для изучения кораллового леса.
Когда кит остался позади, Монк оглянулся, по-видимому, не меньше ее заинтригованный здешней жизнью.
– Почему здесь все такое огромное?
– Это так называемый глубоководный гигантизм, – объяснила Фиби. – Во всем таксономическом диапазоне глубоководные животные вырастают больше, чем их мелководные собратья. Причиной тому низкие температуры и высокое давление. Это заставляет клетки расти больше и жить дольше. Нехватка продовольствия также вносит свой вклад. У более крупных животных обмен веществ более медленный и эффективный.
– А значит, им требуется меньше пищи, – сделал вывод Монк.
– И не только это, – вмешался Датук. Малаец явно сгорал от желания продемонстрировать собственное знание жизни под высоким давлением. – Размер морского животного находится в прямой зависимости от количества растворенного кислорода. Чем больше кислорода, тем крупнее животное. – Он указал на светящийся дисплей. – Посмотрите на показатели этих вод. Все они зашкаливают. На тридцать процентов выше, чем сообщалось во время других погружений в желоба.
Фиби наклонилась, чтобы рассмотреть их.
– Соленость снизилась примерно на такой же процент.
Датук кивнул:
– В этих водах гораздо больше кислорода и меньше соли. Почти то, что вы найдете в плазме крови.
– Если так, то это должно быть гигантское красное кровяное тельце. – Монк указал на массивный розовый колокол медузы справа. Несколько ярдов в поперечнике, он был окружен мясистыми руками.
– Тибурония, – пояснила Фиби. – Большая красная медуза Тихого океана. Но этот образец в два раза больше, чем все, о которых сообщалось ранее.
– В этих богатых кислородом водах я ничему не удивляюсь, – сказал Датук. – Я также не обнаружил в образцах никаких микропластиков. Как будто коралловый лес внизу превратил эти воды в чистейшее, лишенное загрязнений море.
Фиби посмотрела вниз. Это была любопытная мысль. В Южной Америке бразильские тропические леса служили легкими планеты, поглощая углекислый газ и отдавая кислород. «Неужели этот коралловый лес делает нечто подобное?»
Брайан сел прямее:
– Вскоре мы подойдем к «Луи», одному из посадочных модулей. Как только будем там, я хочу нас замедлить и, прежде чем мы продолжим, выполнить проверку системы. Есть возражения?
Возражений не было.
«А может, кому-то все же стоило возразить», – подумала Фиби.
23 часа 30 минут
Изменение тембра двигателей отвлекло внимание Фиби от проплывающего под ними ландшафта. «Корморан» слегка качнулся, сдвинув ее вперед.
– Мы вот-вот доберемся до «Луи», – сообщил Брайан. – Посадочный модуль должен быть прямо впереди.
Гул двигателей постепенно делался глуше. Брайан с большим мастерством рассчитал время спуска и завис там, где на его батиметрической карте светилось место посадки модуля.
Как только они остановились и зависли на одном месте, Фиби обвела взглядом пространство вокруг них.
– Где он?
– Прямо под нами. – Брайан указал вниз.
Фиби наклонилась вперед и посмотрела вниз.
Ой…
Громоздкий модуль пробил верхнюю часть купола и застрял парой метров ниже. Он криво сидел, застряв среди сломанных ветвей. Увидев нанесенный древнему подводному лесу ущерб, Фиби поежилась, но это также открыло ей новую возможность.
Брайан начал полную проверку систем аппарата, а Фиби повернула подкрыльные фонари, чтобы сфокусировать их лучи на посадочном модуле, надеясь, что просвет в кроне позволит глубже заглянуть в лес. Она направила луч на сталь автономного модуля.
Воду заволакивала легкая зеленая дымка. Фиби поняла: ее создавал водоворот изумрудных полипов, мальков размером с миллиметр, густым слоем покрывавших крону. Должно быть, силой крушения автономного модуля их стряхнуло с насеста.
Фиби вспомнила, как те же самые полипы атаковали клешню подводного аппарата на станции «Титан-Нижний», когда она отломила ветку коралла. Еще одно доказательство того, что это наверняка один и тот же вид. Может, пока Брайан работает, она успеет взять образец? Для этого нужно лишь, чтобы они подошли чуть поближе.
Фиби потянулась к кнопкам управления гидравлической «рукой» «Корморана».
– Не могли бы мы…
Снизу через пролом в коралловом лесу выскочил огромный черный угорь. Он был толщиной с ее бедро, его длинное тело пульсировало огнями. Челюсти широко раскрылись, обнажая пасть с игольчатыми зубами трехдюймовой длины. Яростно извиваясь, он метнулся в их сторону. Похоже, что его привлек луч света.
И не только его.
За ним в густом тумане клубились тысячи полипов. Уже разозленные, они набрасывались на все, что могли, в том числе и на угря.
В считаные секунды его длинное черное тело превратилось в ржаво-зеленое, кожа покрылась инеем полипов. Угорь забился еще сильнее, но уже не от агрессии, а от боли. При этом огни тревожно вспыхивали по всей его длине.