Теперь она была заперта в этом городе, лежащем в центре материка, но на берегу океана. Природа причудливо врезала длинный залив в сердце континента. Залив кончался дельтой реки, которой почему-то так и не дали имени. Все называли ее просто — Широкой. Той занимал дельту Широкой и поднимался по обоим берегам реки еще на несколько километров. Той был немного похож на Сэт, только гораздо больше, а в здешних людях было меньше сердечности. Или ей только так казалось…
Сэт… В стотысячный раз Дора задавала себе один и тот же вопрос: должна ли была она защищать Сэт. В караване она легко отвлекалась текущими делами. А сейчас… Позавчера Крис — так Рэй назвал своего сына, чтоб сделать матери приятное — уехал с караваном на восток, и она осталась в своей клетке наедине с вопросами и воспоминаниями…
… Дора проснулась на широкой кровати под шелковым покрывалом в богатом, но неопрятном шатре. Одежды на ней не было. В теле чувствовалась слабость, в голове — муть. Повернув голову направо, увидела знакомое лицо мужчины, смотревшего на нее с грустной улыбкой. Всемогущий! Рука сама рванулась к шее — медальон на месте. Выше. Ошейник — тонкая стальная полоска — тоже на месте. Так… Значит, все же, не рабыня. Всемогущему не понравилось то, что увидел в ее глазах. По лицу пробежало легкое раздражение. Вздохнув, встал, неторопливо оделся. Помолчал. Дора осмотрелась и заметила на сундуке свою одежду. Рванулась к ней и чуть не упала, голова закружилась. Двигаясь осторожней, оделась и рухнула обратно на кровать.
— Ну скажи мне, зачем ты это сделала? — в голосе Всемогущего прозвучала неожиданная боль.
— Что я сделала? — с трудом проговорила Дора, путаясь в юбке.
— Устроила защиту города. Я так мечтал положить этот город к твоим ногам!
— Вместо этого ты его разрушил, да?
— В этом виновата ты! Я очень хорошо подготовился. Я взял бы Сэт с помощью Дара голыми руками! И город был бы цел и лежал у твоих ног!
— Про ноги ты уже говорил.
— Да… Вот такая, дерзкая, гордая… И умная. Именно такая мать нужна моему сыну.
— У тебя есть сын?
— Может, есть, не знаю. Те женщины были рабыни — не чета тебе.
— Сними ошейник, как снял одежду.
— При чем здесь ошейник! В ошейнике или без него ты — это ты!
Он резко подсел к ней и быстро заговорил:
— Женщины наших предков не носили ошейников. Ни железных, ни кожаных. Предки были сильными, могущественными, они могли все! У них было такое оружие, которого не было даже у твоих спутников! Я знаю, я читал. Ты удивлена? А я умею читать, я много читал. О нашем прошлом, о наших предках. Они жили вместе, одной семьей. Вот они-то и были Всемогущими, они все могли. Я со своим даром… Я даже не смог бы подойти к ним близко. От меня мокрое место осталось бы. И что с ними стало? Мы! Вот что с ними стало! Посмотри, как мы живем! Ты же ходила в караване, ты видела! В городах кучки вонючих аристократов и толпы нищих. По фортам кланы истребляют друг друга, крадут женщин и лошаков. Я был в книгохранилищах, я видел, сколько там знаний предков лежит пыльным грузом. Те книги не сгнили только потому, что сделаны не из пэпора, как наши, а из чего-то другого. Только мы, степняки, живем одной семьей. Мы не воюем друг с другом, но мы не имеем доступа к Знанию. Да, мы заставляем караваны и форты отдавать нам еду и вещи, но только то, что нужно для жизни. Ты думаешь, я собираю мужиков лишь для войны? Нет! Я учу их, собранных из разных фортов, разных частей света, учу жить и действовать вместе, под единым вождем. Я объединю Сэкон. Все будут жить по одним законам. Я соберу самых умных людей, уткну их носами в Знание — учите! Чтобы могли учить других. Мы будем учить детей. Вырастет новое поколение — молодое, знающее. Мы снова будем Всемогущими, как предки, мы будем обладать знаниями.
Дора ошарашено молчала. Таким она Всемогущего представить себе не могла. Тот перевел дыхание и продолжил, горячо дыша ей в лицо:
— Мы не повторим ошибок предков. Они сами виноваты. Расселились по Сэкону и стали его делить. А дележка — это всегда до драки, до крови! Нам нужна сильная власть. Не как моя. Нужна власть сильного и умного, сурового и справедливого, который сможет построить новый Сэкон. Я уже не молод. Ты знаешь, когда я умру. Нет! Не говори, мне не надо знать это. Но лет десять я продержусь.
Сердце Доры сжалось от нежданной жалости. Всемогущему оставалось прожить меньше двух лет. Потом представила себе, как после его смерти ближайшие помощники разделят орду и начнут драться между собой, неся всеобщее опустошение, они же не имели никаких планов. Дора представила себе это и содрогнулась. А Всемогущий продолжал:
— Я успею разрушить старый Сэкон, но мне не создать новый. Я его не увижу. Мне надо подготовить нового вождя. Мне нужен от тебя сын, мне нужно, чтобы ты его воспитала. Только ты! Я знавал немало женщин, но когда я узнал о грозной воительнице и мудрой караванщице, которая приходит в форты после меня и делает именно то, что нужно, я понял — вот мать моего сына. Потом я встретился с тобой, после этого мне никто не стал нужен, кроме тебя. Правда-правда! Но я понял это еще раньше, когда говорил с Мудрой, когда смотрел на тебя глазами своих людей. Моей последней женщиной была Мириам, но это было по ее воле, по воле ее мужчины и по долгу гостеприимства. Других больше не было! В тот день ты сказала, что сама станешь моей, если я пощажу Сэт. Я готовился к тому, чтобы взять его своим Даром, без боя. Я опробовал это на двух городах, все вышло! Зачем ты подняла Сэт против меня? Ты стоила мне трети моих воинов. Я все-таки победил вас, но остановить армию, не допустить резни уже не мог, даже Я!..
Дора даже перестала дышать. Это был сильный удар. Стремиться спасти город своей мечты и тем вернее разрушить его. Забрал бы ее Крис — и Сэт бы уцелел! Нет! Если бы Крис ее забрал, Всемогущий не стал бы щадить город… Завры караваном!
Она вспомнила, как шла со своим маленьким караваном от места посадки капсулы. Как добралась до Телима. Там рассказала о своих планах защитить Сэт, звала девушек с собой, а они, отчаянно жестикулируя, отговаривали ее, просили остаться, не бросать караван. Неясные места переводил Телим. Напоследок Телим сказал:
— Девочка дорогая, у нас есть дело, это самое главное. Мы караван, а не воины. Война уйдет, а мы должны остаться. Будь кэптэном, я буду просто караванщиком, только оставайся с нами, ты нужна нам, — девушки быстро закивали.
Переночевала с караваном, утром направилась в Сэт. Поехала с Рэем, захватив запасного лошака. Рэй был мрачен. "Это неправильно, нас просто перебьют". Еще он хотел заменить ошейник Доры на свой. Но, почувствовав холод лезвия ножа на горле, удивленно отступил. "Нет, потом. Это ошейник женщины-воина. Пока не защитим Сэт, я не жена тебе, а воин". Рэй вздохнул и не стал настаивать.
По дороге к Сэту Дору догнала Норик. Дора достала один из четырех шприцев с регенерином и вколола подруге в вену. Джафар вколол бы еще и в язык. Но тонкостей медицины Дора не знала. Подействовало и так.
Добравшись до Сэта под именем Сандры, словами и алмазами (последнее оказалось вернее) убедила городской совет в своем плане защиты города. Дора использовала все, чему научилась у живых мертвецов. Главное было держать Всемогущего на расстоянии, обстреливая из дальнобойных арбалетов и катапульт, заманивая в волчьи ямы с острыми кольями, нанося вред внезапными наскоками мелких отрядов воинов на лошаках. Рэй командовал одним из таких отрядов. Много раз он возвращался, принося любимой отрезанный мизинец убитого врага. Доре было противно, но она терпела. Но всего за день до Битвы его отряд попал в засаду, не сумел вовремя отступить, был окружен и вырезан подчистую.
Долго-долго Всемогущего удавалось сдерживать.
А потом была та Битва… Разведчики донесли, что к городу приближается крупный пеший отряд степняков. Доспехов Всемогущего они не видели. Как всегда в таких случаях, город выдвинул свой отряд. Дора с верной Норик скакала впереди. Вдруг сзади послышался звон оружия, стоны, ругань. Дора обернулась. Горожане ожесточенно сражались друг с другом. Норик покончила со своим противником и бросилась с перекошенным лицом к Доре. Казалось, губы ее шепчут: "Убить… убить… убить…" Доре стало страшно.
— Зверушки лесные, что с тобой, это же я, Дора…
"Вить", — сказала стрела, пролетев мимо нее, и пробила Норик горло.
Дора обернулась. Враги были уже в шагах в тридцати, среди них в простой куртке воина с луком в руке двигался Всемогущий. Дора пришпорила лошака, подняла меч и, завизжав от какого-то отчаянного восторга, рванулась к нему. "Убить — и город спасен!" — пульсировало в мозгу. Что-то тяжелое обрушилось на шлем сзади, земля поднялась вертикально и ударила по лицу,
стало темно. Потом стало никак…
Дора смотрела на Всемогущего. Подбородок дрожал, влага рвалась из глаз на свободу. Лицо Всемогущего перекосилось, он обнял ее за плечи и стал утешать:
— Ну не надо так. Что есть — то есть. Надо жить дальше. Особенно сейчас. Мне звездозрей сказал, что эти дни такие, что у нас с тобой обязательно будет мальчик. И лекарка сказала, что сейчас у тебя самое лучшее время, чтобы понести…
Слезы хлынули двумя ручьями. Дора рухнула на кровать, воя в голос и корчась. Она была раздавлена.
Через двадцать дней Всемогущий, когда лекарка удостоверилась, что Дора забеременела, отпустил ее в сопровождении четырех надежных воинов. Из добычи, взятой в Сэте, отобрали Дорины вещи. Здесь были и алмазы, и три шприца с регенерином, и три коробочки — с сонными, противосонными и отрезвляющими шариками. По решению Всемогущего ей предстояло покинуть охваченный войной Юроб, пересечь океан и поселиться на мирном Эйше. Воинам было строго-настрого внушено защищать свою новую хозяйку и ее будущего ребенка. Возглавлял воинов Птер, сорокалетний спокойный мужчина, преображавшийся в минуту опасности в безжалостного зверя. За что и получил имя. Как его звали раньше — никогда не говорил.
Так начался новый период ее жизни…