Мы, конечно, успокаивали себя тем, что лунную трассу рассчитали математики, астрономы, физики, что тут не обошлось и без счётно-решающих машин. Мы верили в гениальный, коллективный ум советских учёных, в талант и опыт конструкторов, строителей, экспериментаторов. Но, опять-таки, мне думается, что задолго до этих знаменательных дней создатели ракеты волновались не меньше нашего, и пульс у них бился так же учащённо, и ночью не смыкались веки.
В те долгие томительные часы, когда ракета находилась в полёте, мы читали сообщения о том, как защищены приборы от космического холода, о том, что они автоматически обогреваются. Но мне думалось, будто там, внутри полуторатонного шара, осталось ещё столько земного человеческого тепла, которого ничем не измеришь.
Я помню те радостные минуты, когда услышал о космическом корабле-спутнике, который после выполнения задания вернулся на родную землю. Необычайная, волнующая весть.
Тогда я думал не о человеке, который первым сядет в кабину космического корабля, а о великом советском человеке, сумевшем претворить мечту в действительность. Я говорю о миллионах советских людей, тех, кто в моем представлении объединены в мощной фигуре Человека — творца и созидателя, героя нашей социалистической эпохи.
Этот человек-гигант протянул руку в космос, прикоснулся к Луне, осмотрел её с обратной стороны и сохранил на память потомкам её фотографии.
Он послал корабль-спутник, слушал его далёкий голос, наблюдал за полётом в телескопы, любовно ощупывал его радиолучом, следил за стрелками самописцев, показывающих, какая там, наверху, «космическая погода».
Он заботливо выслушивал пульс у своих четвероногих друзей — разведчиков космоса, видел их на экранах телевизоров.
Космический корабль приземлился. Я, помню, представил себе луг с пожелтевшей травой, вдали лиловеют пашни. И на этом лугу, словно отдыхая после утомительного путешествия, лежит космический корабль.
Подбежали колхозники. Я тогда им завидовал, что они стали свидетелями такого необыкновенного события. Вероятно, там были и ребятишки. Начитавшись фантастики, они ждали, что вот-вот откроется люк и оттуда вылезут марсиане.
Но, честное слово, меня бы это меньше взволновало. Возможно, потому, что я страстно люблю наше великое время, людей, которые меня окружают.
Скупые подробности приземления нашего космического корабля читались как самые захватывающие страницы научно-фантастического романа. Видимо, в этом необыкновенном сочетании, к которому мы никак не можем привыкнуть, и таится та огромная впечатляющая сила, что заставляет ещё сильнее биться наши сердца.
Космический корабль на колхозном лугу.
Мне подумалось, что он ещё не остыл. Над ним дрожит радужная дымка, стенки покрыты окалиной. А рядом стоят простые советские люди, частичка труда которых есть и в этой сказочной машине.
Насколько жизнь интереснее даже самой замысловатой выдумки. Насколько она радостнее и богаче. Нет, не пришельцев из далёких миров ждали люди, открывающие люк контейнера. Они беспокоились за жизнь маленьких собачонок. Как они перенесли столь фантастическое путешествие?
И вместо выдуманных обитателей неизвестных планет из люка выскакивают эти смешные и любимые нами земные существа.
И снова спутники, космические корабли, наконец полёт в сторону Венеры.
Тогда я подумал, что наши успехи в изучении космоса трудно представить себе в виде плавно поднимающейся кривой. Нельзя, правда, заранее рассчитать эту кривую. Один скачок за другим полностью разрушают моё писательское представление о том, когда же, в каком году человек не только поднимется в космос, но и ступит на лунную поверхность или даже высадится на Венере. Всё это необычно, поражает, волнует. Но я никогда не смогу отказаться от мысли, что самое поразительное в таких достижениях — это ещё далеко не раскрытые возможности советского человека. Да, если он может такое свершить, то где же предел? Где грань, отделяющая нашу сегодняшнюю действительность от необыкновенных научных подвигов, воспетых фантастами и мечтателями всех времён и народов?
Впрочем, а разве мы все, кто трудится на общее благо, не мечтатели? Мы мечтаем о счастливом будущем всего человечества. И делаем всё, чтобы время это поскорее пришло.
Пора новой героики
И вот наконец новый, невиданный рывок в будущее. Человек в космосе!
Помню, в те дни я часами бродил по московским улицам. Видел стихийные демонстрации молодёжи, толпы взволнованных, радостных людей на улице Горького, бывал в заводских цехах. И может быть, моё обострённое воображение заставляло видеть во многих обыкновенных лицах незнакомых мне людей схожие черты с обликом первого космонавта — Юрия Гагарина.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного, и дело здесь не во внешнем сходстве. Я говорю о советском характере. Был я тогда на Красной площади, смотрел на восторженные шеренги демонстрантов. Пусть не в космосе, а в заводских цехах, в лабораториях, за рулём троллейбуса, — всюду и везде они проявляют именно наш советский характер. Нашу гордость, силу и дружелюбие.
Меня, как и всех, взволновало до глубины сердца, что первого космонавта, Ю. А. Гагарина, воспитала наша Отчизна. Молодой человек, комсомолец, недавно принятый в партию, рапортует партии и правительству о благополучном выполнении задания.
Мне думалось, что подвиг Ю. А. Гагарина, как и других космонавтов, должен сыграть огромную воспитательную роль в жизни нашего народа. И кто смеет утверждать, что время подвигов отгремело, как только замолчали пушки, что молодые родились слишком поздно, пора героики давно прошла?!
Неправда. Открылась новая эпоха, пора неслыханного романтического взлета, благородной героики во имя всеобщего счастья на Земле.
Подвиг молодого космонавта, несомненно, воодушевил многих наших комсомольцев. Пусть не каждому из них дано летать на космических кораблях, но гражданский долг, мужество и красота души этого обаятельного человека с застенчивой улыбкой как-то по-новому заставили спросить себя: а на что ты способен? Что ты сделал для будущего?
И тут же невольно задумываешься: а как длинна была у наших героев дорога в космос?
Ответ как будто бы напрашивается сразу: вспомните, сколько каждый из них пролетел. Ну конечно, надо прибавить сюда время на специальные тренировки. А если уж говорить по большому счёту, то следует учесть и годы, когда они учились на лётчика, а потом совершенствовали своё мастерство. Короче говоря, за какой-нибудь десяток лет можно стать космонавтом.
Так порою представляют себе дорогу к звёздам некоторые увлекающиеся юноши. Нет, за десять лет такой путь не пройдёшь. Он начинается с раннего детства, когда ещё наши сегодняшние мальчики даже не слыхали о космосе. Воспитание трудом, упорство, настойчивость помогали им преодолевать жизненные препятствия. Этот путь прошли все космонавты.
И я готов даже согласиться с тем, что когда-нибудь на улицах Москвы встречу живого марсианина, но сейчас никак не могу себе представить, что космонавтом может стать изнеженный юноша, только что выпорхнувший из родительского гнёздышка.
И дело здесь, конечно, не в безупречном здоровье, хотя сегодня это условие необходимо, а в самой человеческой сущности. Можно ли сказать, что наши «космические братья» обладают какими-то сверхъестественными врождёнными талантами? Им далеко до гениальности учёных-создателей космических кораблей. У них нет философских трудов, блистательных поэм, живописных полотен, они не писали всемирно известных симфоний… Но у них есть мужество, воля, внутренняя дисциплина, тренированная мысль и большое человеческое сердце. Оно всеобъемлюще, в нём сочетаются такие глубокие чувства, как любовь к Родине, человечеству и ненависть к врагам. В нём есть и сыновняя любовь и любовь к женщине, к детям, радость от встречи с подлинным искусством, чувство дружбы и товарищества…
Почему-то с давних пор мы довольно часто пользуемся не совсем удачным термином — «простой советский человек». Мне думается, что это словосочетание не так уж правомерно. Люди, совершившие величайшую в мире революцию, создатели и строители первого в мире социалистического государства, успехами которого восхищается весь мир. Советские воины, спасшие народы от фашистского рабства. Люди, идущие впереди на пути к счастью и прогрессу человечества. Да почему же они простые? Они советские, а этим уже всё сказано.
И человека, впервые совершившего космический полёт, как-то странно называть простым. Он не прост, а скромен, что является отличительной чертой настоящего советского характера.
Мне посчастливилось одним из первых услышать в радиостудии голос человека из космоса. Этот голос на фоне шорохов вселенной звучал для меня как самая поразительная музыка… Ведь это впервые в истории человечества.
Полёт Германа Титова, потом полёт одновременно двух космонавтов, которых уже мы не только слышали, но и видели, заставляют нас думать: а что ещё будет?
Мне казалось, что начинается новая космическая эра. И фантасты и учёные предполагают, что экспедиции к дальним планетам будут состоять из нескольких кораблей. Начало этому было уже положено.
Если раньше мы обычно писали, что началось освоение космоса, то после группового полёта невольно напрашивалось слово не освоение, а «обживание» космического пространства. Вероятно, если это предусмотрено планом, полетят и другие братья, но тогда их уже не будут разделять космические просторы, они сядут рядом, в одной кабине. А возможно, их будет не только двое.
Радость доброй Земли
В те дни так много писали о полёте космических братьев, о радости доброй Земли, когда она по-матерински вновь приняла их в свои тёплые объятия, что было как-то трудно разобраться в своих чувствах и на ум шли только восторженные междометия и восклицательные знаки.
Конечно, мне можно было бы пофантазировать, а как, мол, дальше разовьются события в космосе. Допустим, скоро ли советские космонавты облетят Луну?