– А если я не хочу?
Её лицо на миг посерьёзнело.
– Не игнорь меня, пожалуйста. Я сама за себя заплачу. Только давай посидим. Ну, вот хотя бы тут, в «Греческой таверне». Здесь вкусно.
– Хорошо. Только недолго. Договорились?
– Лады.
Он сам не понял, почему так быстро сдался.
«Греческую таверну» никак не отнесёшь к заведениям тихим. В первом зале вдоль стен стояли столы, а дальше, чуть в глубине, на полную катушку гремела дискотека. Разгорячённые девушки в ярких нарядах, непременно с блёстками, и возбуждённые танцами и близостью девушек мужчины в белых рубашках с расстёгнутыми воротами большими группами выходили курить. Некоторые приплясывали с сигаретами в руках.
Света заказала себе красного вина. Артём соблазнился греческим салатом и мусакой.
Девушка отсалютовала Артёму бокалом, отпила осторожно и немного.
– Гадаешь, на проценте я в этом заведении или нет? Сразу скажу, что нет.
– А в тех, что мы посещали вчера? Бар на Рубинштейна и караоке на Васильевском?
– В тех – да.
Артём не без труда удержал себя от вопроса, отчего она так рьяно вчера рассеивала его подозрения. Какое ему, в конце концов, дело?
– Совсем не хочешь ничего выпить? – Она обратилась так, словно имела на него какое-то право.
– Сейчас я перестану тебе верить. Разводишь на выпивку? – Он улыбнулся скорее примирительно, чем издевательски.
– Плохая шутка. Я же сказала: сегодня отпросилась. Почему отказываешься выпить? Чуть-чуть. Для настроения.
– Я уже пил сегодня текилу. Мне достаточно.
– Прожигаешь жизнь? – Света усмехнулась, и лицо её на несколько секунд обрело совсем детское выражение. – Закажи узо! Это греческая штука такая. Рекомендую.
– Я уж как-нибудь сам.
– Ну ладно. Сам так сам. Чем занимался сегодня?
– Ты меня просила с тобой посидеть для того, чтобы узнать, как я провёл день?
– Просто ты мне нравишься немного. Неужели не видно? – Света раздражённо отпила глоток.
Артёму принесли салат с огромными белыми кусками брынзы. Он проголодался. Начал есть быстро и сосредоточенно.
– Вкусно?
– Неплохо. Брынза отменная. И помидоры сочные.
– Я, наверное, тоже закажу. Больно аппетитно ты его уминаешь.
Артём вытащил телефон. От Майи по-прежнему ни слуху ни духу…
Когда заиграла медленная музыка, Света потащила Артёма танцевать. Он держал её за талию почти церемонно, но его окутал запах её духов. В этом ярко-цветочном аромате скрывалось нечто такое, чего Артёму сейчас остро не хватало. Ему недоставало безмятежности, воздуха летнего дня, уюта, чая, варенья, разговоров, чего-то чеховского, где можно укрыться в необязательности всего происходящего, в отсутствии будущего как одной из версий свободы.
Свете этот запах совсем не шёл. Но исходил он сейчас от неё.
Они вернулись к столику, Света вся сияла:
– Так давно не танцевала с красивым мужчиной.
Артём предположил, что она ждёт ответный комплимент, но решил пока не спешить. Не заслужила!
Постепенно напряжение между ними рассеивалось, поднималось над столом и улетало, чтоб вернуться предельной искренностью, такой, что иногда возникает между людьми, которых жизнь прибила друг к другу случайно, как весенние льдины прибивает к гранитному берегу во время ледохода.
Артёму представлялось, что со Светы сходит налёт вульгарности, и она становится такой, какова на самом деле. Но, возможно, то были всего лишь капризы интеллигентской фантазии.
– Наверное, хочешь спросить, отчего я тебе вчера столько всего наплела?
– Я пока не в курсе сколько, – улыбнулся он.
– Дурачок! Когда кто-то нравится, всегда хочется выглядеть лучше, чем ты есть.
Артёма развеселили её слова. Детский сад с философическим акцентом!
Не будь у него отношений с Майей, он бы заподозрил в таких откровенностях Светы подвох. Но сейчас его уже не удивляло, что девушки много моложе его испытывают к нему влечение. Значит, так и есть! Как у женщин всё устроено по этой части, никогда не поймёшь.
Он весьма галантно довёл её после танца до столика, будто они не на дискотеке, а на балу.
Музыка снова понеслась галопом. На какое-то время он позволил ритму захватить себя целиком, даже начал постукивать рукой по столу и потряхивать головой.
Света смотрела на него заговорщицки и чуть удивлённо.
– Если ты меня осуждаешь, то ты не прав. – Она только что заказала ещё один бокал вина.
– Я не могу тебя осуждать. Во-первых, я не так уж осведомлён за что, так, одни догадки, и во-вторых, я уже говорил, что это не моё дело. – Он быстро возвратился к себе прежнему, рассудительному, сдержанному, недоверчивому.
– Так назойливо открещиваешься от меня. – Света нахмурилась. – Не осведомлён? Я тебе расскажу. Да, я вместе с Анькой зарабатываю деньги тем, что знакомлюсь с мужиками и предлагаю им пойти в заведение, где мне платят процент от того, на что удаётся развести кавалера. Обычно мужчины денег не жалеют. Распорядок стандартный: бар, потом караоке, если получится. Получается почти всегда. Выпившие люди любят попеть. Ты вот, даже и не выпив, на караоке повёлся. Но… чтоб ты знал. Я никогда ни с кем из них не сплю за деньги. У нас в городе так зарабатывают многие девушки. И ничего! Мир не рушится. Зато с голоду не умирают. И вообще… Пьяных мужиков никто не заставляет нас угощать, они сами желают развлечений. Есть спрос – есть предложение. Если бы я работала в музыкальной школе, то получала бы как за пару вечеров. У меня родители пожилые и больные. Можно, конечно, найти мужика и жить за его счёт. Но это разве не проституция? Только цивильная, за неё никто никого не порицает.
Артём уткнулся глазами в тарелку, ковырял вилкой мусаку, но не ел. Выглядело это так, словно он что-то ищет в балканской запеканке. Монолог Светы смутил его. Она говорила яростно, резко, с обидой. Хотя он-то чем её обидел? Но ему почему-то стало стыдно. Мир ужасен, и он ничего никогда не сделал, чтобы изменить его к лучшему. А вот Майя и её друзья хотят. Может, ему действительно к ним примкнуть?
– Давай больше не будем об этом, – взмолился Шалимов.
– Впечатлился? Да я не возражаю. Не будем так не будем. – Света взяла красную салфетку из салфетницы и тщательно вытерла губы. – А что будем?
– Как у подруги твоей самочувствие? Бойфренд не ругал её?
– Вроде обошлось. Хотя, конечно, он недоволен. Чтоб ты знал, он крышует наш, так сказать, маленький бизнес. А заодно с Анькой спит.
– К тебе не приставал?
– О! Тебя это интересует? Нет. Не приставал.
Артём доел мусаку, заказал кофе.
– А чем ещё ты занимаешься? Про помощника руководителя наврала?
– Наврала. Прости. Днём отсыпаюсь. Вечером на посту. Могу не выходить иногда. Но это удар по бюджету. Да и Анька недовольна. Одной страшно.
– А она каждый день?
– Каждый день.
– Музыку совсем забросила?
– Кто?
– Что, Аня тоже музыкант?
– Нет.
– Ну, так что тогда спрашиваешь? Ты, конечно.
– Что ты имеешь в виду? Считаешь, я должна гаммы играть и с листа читать? Или, может, распеваться, как в классе вокала. – Света карикатурно напела: – Ми-мо-ма-ми-мо! – Её красивый голос воспарил над дискотечным шумом. Так крики чаек прорезают тяжёлый шум волн.
– Я не знаю ваших тонкостей. Просто мне бы хотелось, чтоб ты не бросала музыку совсем.
– Думаешь, я талант?
В этот момент в таверну вошли два сильно выпивших парня. Они громко что-то обсуждали, ржали, подозвали официантку и в итоге плюхнулись за столик через проход от Артёма и Светы.
Артём ненавидел таких людей.
Парни вели себя, как Артём и предполагал. Разговаривали громко, матерились, грубо заигрывали с официанткой и, заказав бутылку водки, ушли на танцпол.
Артёму принесли капучино. Кофе оказался посредственным в отличие от греческого салата и мусаки. Он сделал глоток, поморщился и поставил чашку на стол.
– Кофе тут так себе.
– Ты что-то о себе совсем не говоришь? – Света игриво положила подбородок на руки.
– Я вчера пробовал. Но как-то не пошло. Понял, что тебя это мало волнует.
– Много ты понимаешь…
– Ох, если б ты знала, что сейчас со мной происходит. Но, боюсь, рассказывать очень долго. Лучше мне сейчас об этом забыть. – Артём одним глотком допил остывающий и от этого ещё более невкусный кофе.
– Это не совсем прилично. Сначала заинтриговать, потом – в кусты.
– Расскажу чуть позже.
– Позже? А оно будет у нас, это позже?
– Кто знает…
– Смотри-ка. Какой ты!
Тут парни, так не понравившиеся Артёму, возвратились за свой стол, куда уже поставили бутылку водку, рюмки. «Лихие ребята, – расстроился Артём. – Пьют водку без закуски. Значит, скорее всего, неадекваты».
Один из парней, не доходя до водки, вдруг громко обратился к приятелю:
– Посмотри-ка на эту тёлку! Это ведь она с подругой нас на четвертной в прошлые выходные развела?
Второй ухарь бесцеремонно обошёл их стол, нагло оглядел Свету и подтвердил:
– Она! Вот ещё кого-то разводит. Мужик, – он обращался к Артёму, – лучше сваливай поскорее. А то без бабок останешься.
Шульман и Туманов принесли с собой всё, что необходимо для напряжённого мужского застолья, когда предстоит искать выход. Водка, «Спрайт», хлеб, кусок сыра и нарезка колбасы в целлофановой, чуть жирноватой плёнке. Елисеев сварил пельмени, как ни странно, вполне вкусно пахнущие. До этого он принёс на кухню свой ноутбук.
Шульман разлил водку по стопкам.
– Ну что же, – Дава взял инициативу на себя, – подведём итоги. Когда мы наконец во всём или почти во всём разобрались, у нас забрали дело. Так?
– «Почти» смущает. – Елисеев поставил на стол дымящуюся кастрюлю.
– Моё, конечно, дело маленькое, как скажете, так и сделаю, но мы точно решили, что продолжаем? – Туманов аккуратно резал хлеб.
– Никто ещё ничего решил! – огрызнулся Давид.
– Дело у нас забрали. Но что они в нём разберут без нас? – Елисеев наконец присел.