В «Кофе Хауз», располагавшемся на месте знаменитого московского «Гастронома», который показательно посещали и Брежнев, и Ельцин и о котором уже никто не помнил, кроме старожилов этого района, их гостеприимно встретила девушка-азиатка, говорящая по-русски с серьёзным акцентом.
Троица молодых людей прошла в самый дальний конец зала.
Майя сразу же нашла розетку, достала из сумочки зарядку и поставила сотовый набираться сил.
– Ну, как ты? – Света была преисполнена радушия, её кавалер – молчания. – Мы с тобой не виделись с самого выпускного. Надо же!
– Но в группе нашей мы все друг друга видим. Век технологий! Так что это не критично.
– Это да. Но там много не скажешь. Например, ты знаешь, что Ира Мокрухина собирается делать операцию по смене пола? И будет теперь не Ира, а Гриша.
– Ну, это её дело.
– Её. Но всё равно, как она на встречу выпускников придёт? Всем неудобно будет. А как называть её?
Майю это не потрясло. Народу свойственно страдать чепухой.
– А чего ей в девочках-то не сиделось? – Майя краем глаза оценила, на сколько процентов зарядился телефон. Пока только десять.
– Говорит, всегда мечтала быть мужиком. И что ненавидит феминисток.
Пётр впервые за всё время открыл рот:
– Глупая девочка.
– Уже почти мальчик, – парировала Света. – Ну, а ты как? Как учёба?
– Учёба как учёба. – «Уже пятнадцать процентов». Майя пыталась прикинуть, сколько времени уйдёт на то, чтобы зарядить мобильник хотя бы процентов на пятьдесят.
– Из наших кого-нибудь видишь?
– Нет. – Делиться с ней, что общается с Вовой Ясновым, она, само собой, не стала.
– Да… Вроде бы совсем недавно в школу ходили. А теперь все разлетелись по своим делам, учёбам.
– В каждом классе по-разному, – опять вступил чуть хрипловатый, видно, недавно избавившийся от простуды басок Петра. – Мы уже пять лет как школу окончили, а будто и не расставались. Ходим в гости друг к другу. С пацанами пиво пьём.
– Ты, кстати, как насчёт пива? – спросила Света Майю.
– Неохота. Я лучше вина.
Ещё немного поболтали ни о чём. Выпили.
Света, ещё больше оживившись после нескольких глотков пива, заказала бургер. Пётр пил «Будвайзер» так взахлёб, что огромное количество пены оставалось на его небольших усиках.
– Я вот с Володькой Ясновым тут случайно встретилась. – Будь её рот чуть поменьше, её ожидали бы серьёзные проблемы с бургером. Но так всё шло хорошо, ни кусочка хлеба, ни кусочка мяса не упало на тарелку.
Майя не подала виду, что насторожилась.
– Да. И как он?
– Два раза уже в Щукинское училище проваливался. Бедолага. Чуть в армию не загремел, но там история тёмная какая-то.
– Что тёмного в нашем Яснове? – Майя почему-то нервничала.
– Крутой каламбур! – Пётр стёр наконец пену с усов.
– Да порок сердца у него обнаружили как-то очень вовремя.
– Есть основания сомневаться? – Майя сняла телефон с зарядки.
– Ты его помнишь? Он похож на сердечника? Да, и знаешь, что меня поразило? Он, когда я с ним столкнулась, шёл с каким-то стильно одетым человеком, и такое ощущение, что этот человек ему указания давал на ходу. А он говорит, что работает монтировщиком в театре.
– Да, может, просто знакомый его? – Майя расслабилась. Света всегда отличалась буйной фантазией.
– Не знаю, не знаю. Он ведь влюблён в тебя был. Весь класс знал. Неужели вы после школы не общаетесь?
– Представь себе, нет. Ребята, вы меня простите. Мне пора. Сколько я должна?
– Я угощаю! – почти рявкнул Пётр.
Целоваться и обниматься на прощание не стали.
Отойдя от кафе на приличное расстояние, она достала телефон и набрала Артёма. Долго ждала. Да что ж такое! Это уже ни в какие ворота. Что с ним? То пишет сам, то не отвечает. Он ей так нужен! Решение возникло мгновенно: она поедет к нему! До Плющихи недалеко. Только бы 39-й автобус подошёл быстро.
Она быстро перешла на другую сторону проспекта. 39-й как раз тормозил на остановке. Она пробежалась чуть-чуть и успела. Из автобуса снова позвонила Артёму, но безуспешно. Длинные гудки! А потом холодный голос, предлагающий воспользоваться голосовой почтой. Ей уже рисовались страшные картины: мёртвый Артём на полу, не успевший позвать на помощь, или умирающий, без чувств, или – что того хуже – в постели с другой женщиной.
Она с трудом дождалась, пока через пробки и светофоры автобус добрался до нужной остановки, и побежала по Плющихе к дому Артёма. У подъезда она так задыхалась, что пришлось несколько минут дышать глубоко, стараясь унять сердцебиение.
Потом позвонила в домофон. Никто не ответил. И тут навстречу ей из тёплого уюта элитного московского дома выскочила крупная собака в наморднике, которую с трудом удерживал на поводке мальчик лет четырнадцати. На Майю ни овчарка, ни подросток не обратили внимания и помчались куда-то. Кривицкая успела удержать тяжёлую дверь и вошла внутрь. Консьержка признала её:
– Вы к Артёму? Так его нет.
– Ясно. Давно?
– Уже дня три. Он в пятницу куда-то ушёл с дорожной сумкой. С тех пор не видела.
– А вы все эти дни дежурили?
– Все, голубушка, все. Мы по неделям тут. А что? Всё есть. Спать есть где. Даже вон и помыться можно. – Она махнула рукой в сторону какой-то двери.
Майя, не слушая тётеньку, нажала кнопку вызова лифта – двери открылись почти сразу – и поехала на этаж, где жил Артём. Подумала: «Эта старая овца вполне могла не заметить, как он вернулся».
Вот знакомая дверь с войлочной обивкой. Звонок! Никто не отвечает. Ещё, ещё и ещё. Его и правда нет дома. Где же он? Почему он так с ней?
Такси быстро доставило их до «Декабриста». Артём сказал:
– Мне кажется, нам ужинать в том ресторане, где Вольф работает, не очень удобно. Давай сядем где-нибудь неподалёку? А когда он освободится, покормим его.
– Куда пойдём?
– Найдём что-нибудь. Тут место людное, – успокоил Артём Лизу.
Они огляделись.
– Предлагаю вон туда, в «Чито-Гврито». Под таким названием должно быть что-то забавное. – Артём показал рукой на соблазнительно светящуюся вывеску.
– Согласна, – вздохнула Лиза.
Кафе предлагало грузинскую кухню.
– От вашего с мамой отца не осталось никаких бумаг? Архива?
– Остался отцовский компьютер. А его вещи, те, что в ящиках его стола, я так и не разобрал.
– Так может быть, там есть что-то?
– А что там может быть?
– Изучи внимательно. Если Веня погиб из-за дел его… вашего… отца, как мы с тобой предполагаем, там может быть зацепка.
– Я же не Шерлок Холмс. Как я эту зацепку найду?
– Найдёшь. Мы найдём. Нас кровь будет вести. – Её лицо стало предельно серьёзным. – Мы должны что-то придумать. Всё выяснить. – Лиза горячилась.
– Мы даже не знаем, действительно ли есть основания полагать, что Веня погиб не своей смертью? Одни догадки и страхи. – Артём с наслаждением пил прохладный «Боржоми».
– Но тот, кто пишет вам с мамой эсэмэски, вполне реальный человек. И он явно не исполнен к вам дружеских чувств. Ты что, сдался? Я не намерена.
– Нет. Я не сдался. Просто устал.
– Ешь тогда. Надо силы восстановить. – Лиза посмотрела на экран телефона. – Вольф пишет, что уже освободился. Непонятно, почему так рано?
– Ну так пусть приходит сюда.
– Ок. Сейчас скажу ему.
Вольф явился довольно быстро. Возбуждённый!
– Представляете, кто-то позвонил и сообщил, что в нашем захудалом Стейк-хаусе заложена бомба. Ну и пошло-поехало. Полиция, собаки. Нас всех выгнали. Ресторан сегодня больше не откроется. Вот…
Он плюхнулся на свободный стул.
Потом немного осмотрелся, приподнялся и поцеловал Лизу в щёку.
– Что-то будете? – спросил Артём у Вольфа.
Сердечный друг Лизы был голоден, но почему-то есть сейчас счёл неудобным.
– Бутылочку «Натахтари», если можно.
Следующие минуты Лиза подробно пересказывала Вольфу, чем они были заняты всё это время, исключая те эпизоды, когда она рыдала.
Официант поневоле слушал внимательно и сочувственно.
– Ужасно! – Вольф налил культовый грузинский напиток в стакан, но пить не стал. – И что же теперь делать? Может, обратиться в полицию?
– Ты с луны, что ли, свалился? – раздражилась девушка. – Кто там этим будет заниматься? Там активизируются, только если убьют кого-то или протесты надо подавлять. Ты сам-то что думаешь?
Вольф задумался.
– Лиза права. Надо побольше узнать о прошлом Сергея Ефимовича. Может быть, в Интернете что-то есть?
– Искали. Фамилия больно распространённая.
– Надо разные запросы задать. По-разному поискать. У меня так было однажды. Кое-что искал, и никак. А потом чуть ключевые слова поменял и нашёл. Сергей Ефимович Шалимов, говорите… Я попробую свой метод. Надо все склонения перебрать. Все варианты.
Артём посмотрел на Вольфа с большим сомнением. Ему стало неприятно, что этот парень, о существовании которого он вчера даже не ведал, будет склонять имя, отчество и фамилию его отца.
Вольф что-то набирал на экране, прищуривался, поворачивал голову, словно под углом лучше видно то, что выдаёт ему поисковик.
Лиза и Артём молча наблюдали за ним.
– Послушайте, – Вольф не отрывал глаз от экрана, – возможно, я ошибаюсь. Фамилия, имя и отчество вполне могут принадлежать другому. Но вот здесь, в воспоминаниях одного человека, прежде работавшего в Центре международной торговли в Москве, написано: «Когда мы сдавали ЦМТ, спешка была страшная, на стройке работали больше трёхсот тысяч человек. О технике безопасности никто не думал. Приезжала комиссия из ЦК. Её возглавлял Шалимов С. Е. Собирались стройку остановить. Но не тут-то было. На носу Олимпиада. Брежнева хотели порадовать. Успеть».
– А дальше?
– Дальше про какие-то часы с петухом.
– Наверное, однофамилец. Вряд ли отец мог быть связан с ЦК партии.
– Это уж вам виднее. – Вольф положил телефон на стол экраном вверх.
– А больше ничего нет? Набери «Шалимов. ЦМТ», ещё как-нибудь, – предложила Лиза.