– Наше общее с Крючковым решение пока притормозить теперь уже не актуально. Нас загоняют в угол. Чтоб из него выйти, стоит попробовать убедить всех, что я действительно взорвался в машине.
– Я понял. Надеюсь, дело закрепят за нами.
– Надо, чтоб пресса раструбила. Для достоверности.
– Сделаем. С Крючковым это обсуждать?
– Да. И обязательно как можно быстрее предупреди моих родителей об инсценировке.
Шульман кивнул.
– Через кого держим связь?
– Через Лилю. Мой телефон должен замолчать.
– Она будет всегда с тобой?
– Она будет знать, где меня искать.
Шульман простился. Елисеев никогда ещё не видел у него такого серьёзного и просветлённого лица.
– Мне теперь без тебя никуда. Ты моя связь с миром. Нам нужно как можно быстрее перекинуть все контакты твоего телефона в мой.
– Как это возможно? Без специальных приспособлений никак.
– Я думал, ты продвинутая.
– Это только в салонах связи могут. И то не факт. Сейчас всё закрыто.
– Ладно.
Он полистал адресную книгу, нашёл Артёма Шалимова и продиктовал номер Лиле.
– Запиши. Это человек, которому я обещал что-то выяснить о его погибшем сорок лет назад брате.
– Тебе всё ещё есть до этого дело?
– Если со мной что-то случится, не хочу отправляться на тот свет, не выполнив просьбу отца.
– Ну ты и чудак. Даже чуднее, чем я думала.
Ресторан закрывался. Вольф, Лиза и Артём спорили о том, кому оплачивать счёт. Артём порывался их угостить, но ребята наотрез отказались, сказав, что заплатят сами и за него, и за себя. В итоге решили поделить траты пополам.
Вышли на Гороховую. Ровная лучевая улица. С одной стороны она упирается в белое, по-советски холодное, но всё же хранящее внутри этого холода загадку монументальности здание Петербургского ТЮЗа им. Брянцева, в другом её конце Адмиралтейский шпиль не оставляет возможности сомневаться в правильности линий и перспектив, равно как и своей устремлённости в небо, бескрайнее, отражающееся в воде и делающее мир цельным и непроницаемым.
Хотели уже прощаться, но тут Лиза вспомнила, что оставила у Артёма сумку. Разгорячённые разговором, ресторанным теплом, возникшей общностью, они отказались от предложения Артёма доехать на такси и бодро двинулись в сторону Фонтанки пешком.
У решётки набережной впились друг в друга юноша и девушка. По одежде, причёске и ещё чему-то неуловимому Лиза узнала свою бывшую соседку по общежитию. Парня она видела впервые.
Окликать её, а тем более сообщать Вольфу, она, конечно, не стала.
Мосты скрепляли берега реки с холодной яростью, так, словно, если бы не их усилия, берега бы разъехались в разные стороны.
Вольф собирался дождаться Лизу у парадного, но Артём уговорил его подняться. Им надо согреться, выпить чайку, прежде чем уехать.
Вскоре из чашек пополз к потолку приятный добронравный пар.
Звонок в дверь решительно разрезал благодушное настроение.
Артём подошёл к двери. Спросил, кто там. Тишина. Артём открыл. Ничего не предвещало того, что не следует так поступать. Он ещё не достиг состояния, когда опасность мерещится везде.
В проёме обрисовалась фигура мужчины. Лицо его поросло чёрной щетиной. Брови грозно нависали над маленькими злыми глазами. Тяжёлый запах пота вперемешку с табаком.
– Здравствуй, дорогой. Хорошо, что ты дома. Дельце к тебе есть.
Только сейчас Шалимов увидел, что поодаль стоит Светлана.
– Вот с этой девушкой ты спал? Спал! А деньги не заплатил. Нехорошо, дорогой! – Тип шагнул вперёд, намереваясь оттеснить Артёма и зайти в квартиру. За спиной Шалимова показались Лиза и Вольф.
– Кто это? – забеспокоилась Лиза. – Что ему надо?
– Сколько денег? – быстро и тихо спросил Артём.
Он готов был отдать всё, что есть, только бы мужик поскорее убрался. Он сделал шаг вперёд, что заставило сутенёра отступить, вышел на лестницу и закрыл за собой дверь.
– Сколько, я спрашиваю?
Света равнодушно отвернулась.
Мужик назвал сумму.
«Вероятно, это тот самый Ахмед». Артём полез во внутренний карман, отсчитал купюры, сунул их незваному гостю, после чего сразу же захлопнул за собой дверь. Щёки пылали от стыда и обиды.
Вслушался на всякий случай. Уходящие шаги.
Вольф и Лиза в коридоре накинулись на него с расспросами. Он, рассчитывая, что они не слышали разговор целиком и не разобрали, что к чему, ответил, что это приходили к жильцам квартиры, у которых он её снял. Недоразумение, в общем.
Вольф и Лиза расслабились, хотя до этого подозревали, что явился посланец от тех, кто пишет безымянные эсэмэски, и приготовились защищаться.
Напившись чаю, молодые люди распрощались с Артёмом. Через минуту он наблюдал из окна, как они выходят из парадного и быстро идут в сторону Невского. Там они спустятся в метро «Гостиный Двор» и доедут до «Площади Ленина», а потом пойдут в тот дом, где он пару дней назад вёл со Светой разговоры, которые теперь так смешны и нелепы, что тошно.
Света, Света!
Взял телефон. На часах ровно полночь. Четыре ноля на экране. За последнее время его никто не искал. Звонить Майе поздновато, но он позвонил. И она ответила.
– Ну, привет! – Голос почти спокойный, но с таким оттенком, будто собеседник в чём-то сильно виноват.
Другого Артём и не ожидал.
– Привет! Как ты?
– Самый глупый вопрос, который ты мог задать. Я сегодня заходила к тебе. Сказали, ты уехал. Далеко ли?
– Кто сказал?
– Ты держал это в секрете? Забавно. Консьержка в твоём подъезде, кто же ещё.
– Я в Петербурге.
– С женщиной?
– С чего ты взяла?
– Почему не предупредил? Я в шоке, честно говоря, от такого. Не хочу говорить с тобой даже. Ты совсем обалдел. Что с тобой? Не ожидала такого. Я с ума схожу, а он – в Петербурге. В голове не укладывается.
– Не думаешь, что у меня что-то случилось?
– Не думаю. НЕ думаю. Мне нет до этого дела. Когда приедешь?
– Ты мне нужна. – Он сам не понял, почему так сказал. Не собирался.
– Непохоже. – Голос Майи отнюдь не потеплел. – Мне сообщить ребятам, что встреча не состоится?
Ход задумывался Майей как психологически беспроигрышный. В ответ она услышала:
– Сообщи! – Артём неслыханно обозлился: всё-таки протестные делишки интересуют её больше, чем он, его проблемы, переживания, чаяния.
После небольшой паузы Майя отключилась. Никак не прокомментировала. Холод ощущался почти физически.
«Ну вот. Зачем звонил?» Артём продолжал смотреть на экран сотового. Куда ни кинь – везде клин.
Он собирался с помощью Майи отмыться от мерзости, вернуть себя в лоно чистых отношений, но не получилось. Так ему и надо.
Вряд ли он скоро уснёт. Почему Светлана так с ним поступила?
Третью ночь он ночует в этой квартире на Фонтанке. Сегодня – хуже всего.
После горячих споров о том, где Ивану ночевать, Лиля принялась искать для него отель. Ехать к ней небезопасно. Возвращаться домой – тем более. Лиля предложила забронировать номер на себя, тогда его не отследит никакая система. По крайней мере, первое время. Она выяснила, говорил он кому-нибудь, что идёт с ней на концерт. Он ответил, что нет, но, похоже, за ним следили. Оставалось только надеяться, что, заложив в его машину взрывное устройство, слежку сняли.
– Поразительно! – Иван с каждой секундой всё отчётливее понимал, в какой переплёт они угодили. – Как они управляли устройством? Если через телефон, кто-то должен был наблюдать. Не приняли же они этого воришку за меня? Или он что-то задел? Топорная работа. Хорошо, что рядом никто не пострадал.
Он на несколько секунд прикрыл глаза ладонью.
– Сейчас это уже не принципиально. Главное, ты пока жив. И цель одна: убедить всех, что ты мёртв. Её не так-то просто достичь. – Лиля пришла в себя быстрее, чем её спутник.
Единственная гостиница поблизости, где нашлись свободные номера, – дорогущий отель «Никитский».
Сколько времени ему придётся скрываться? Долго не получится. Рано или поздно сделают анализ ДНК погибшего, убедятся, что это не он, и возобновят охоту.
– Ну, пошли? Без меня ты не сможешь заселиться.
– Нас примут за парочку.
– Тебя это смущает?
Они вышли к Газетному переулку. Только сейчас Елисеев сообразил, что они буквально в двух шагах от Главка МВД. Там, в Главке, – тёмные люди, из-за них он в таком мерзком положении.
В отеле девушка на ресепшен некоторое время о чём-то спорила с Лилей, показывала головой на стоявшего в стороне Ивана, но, видимо, Лиля привела неоспоримые аргументы. Он заметил несколько купюр, которые та передала портье.
– Пойдём. Еле уговорила, чтоб твой паспорт не вносили в базу, – почти шепнула Лиля.
В лифте он увидел себя в зеркале. Кожаная тёплая куртка, короткая стрижка, под глазами синие круги, лицо бледное. Господи! Как нелепо, что он в пиджаке и белой рубашке.
Лиля открыла номер карточкой, сняла шубку, сапоги, заглянула в ванную. Потом прошла, села в большое кресло, поджав ноги.
– Ну что, неплохо я выбрала?
– Это, конечно, сейчас самое важное.
Он снял пиджак, лёг на застеленную кровать, раскинул руки, закрыл глаза.
Девушка включила телевизор.
«Вести 24» неутомимо трудились на информационной ниве.
Лиля потянулась за своей сумкой, достала ручку. Листок бумаги вырвала из «Правил поведения в отеле», что лежали на столике в толстой папке.
– Ты чего? – Елисеев встревожился
– Не забывай, что я тоже полицейский. И кое-чему училась.
Иван скривился, но возражать не стал.
Она долго что-то чертила, подводила какие-то стрелочки, объясняла Елисееву то, в чём он уже разобрался.
Потом сказала:
– Тебе бы ответить на три вопроса. Первый: что такого из ваших следственных достижений так поперёк горла Родионову? Второй: чему из планов Родионова твоё знание так мешает, что он не видит иного способа, кроме твоего устранения? Третий: откуда ему известно о ваших выводах?