приходилось.
И он тогда отчего-то припомнил…
Ну конечно, боже мой! Только у двух человек из «Капеллы» были волосы с рыжеватым отливом: у «Шопена», которого, как он узнал, с расформированием «Капеллы» и заключением контрактов на ведение боевых действий в Чечне, называли Аликом Чекменевым. Алика разорвало в клочья выстрелом из гранатомета на его глазах. И у «Гайдна», которого он сам, «Стрелец AC-13», «отчислял» из группы по приказу полковника Платонова и чье имя он так никогда и не узнал.
И, по всей видимости, сейчас у него была такая возможность. Потому что «отчисление» из «Капеллы», как выяснилось, не всегда могло означать вычеркивание из числа живых.
«Гайдн» сумел выжить после того, как ему навылет пробили грудь. Один шанс из миллионов.
Свиридов углубился в горькие размышления, но не настолько, чтобы своим отточенным звериным чутьем не распознать движение за спиной.
…У самой стены под лестницей стоял здоровенный, не меньше чем на полцентнера, трансформатор сварочного аппарата, оставшийся тут еще от прежнего хозяина, и сейчас его легко оторвал от пола Петя, чтобы, вероятно, ударить им по голове неосторожно ушедшего в себя Влада.
Глаза Свиридова в ужасе распахнулись, и он заорал, на самом излете своего вопля сорвавшись в хрип:
— Поставь немедленно, идиот!
Петя глупо захлопал белесыми ресницами, приподняв трансформатор еще выше, и Свиридов понял, что это конец всему.
…И все словно остановилось в своем течении. Так в стремительном боевике в решающий момент развязки вдруг начинается покадровое воспроизведение убегающего главного героя, а за его спиной огненной кляксой разрастается беззвучная вспышка взрыва, а потом запоздало наползает сокрушительный грохот до основания сотрясаемого мира…
Влад едва успел прыгнуть через окно, на влажную утреннюю траву, и тут рвануло.
Он закрыл голову руками и пополз, когда сверкнуло несколько разрозненных вспышек, а потом, ломая крышу, блеснул ослепительный клинок высокого пламени, и во все стороны повалили клубы дыма, смешиваясь с кирпичной пылью вмиг рухнувшего дома.
В воздухе просвистел осколок плиты и с визгом и скрежетом врезался в его, Свиридова, машину, пробивая крышу, подминая стойки кузова, ломая руль и панель приборов.
Свиридов вскочил и побежал по грунтовой дороге прямо к стоящему на асфальте джипу, в котором сидел один гоблин. Правда, он выскочил на грохот взрыва, отчаянно выпучив заспанные глаза и размахивая руками, но наскочивший на него Свиридов вырубил молодца таким задушевным ударом прямой левой в челюсть, что тот отлетел метра на три и покатился по утыканной крупным щебнем земле под откос.
Влад сел в джип и, включив двигатель — ключи торчали здесь же, в зажигании, — вырулил с обочины на дорогу и резко набрал скорость до ста пятидесяти.
На дорогу выскочил Лелик с откровенно похмельной рожей и замахал руками, едва не угодив под колеса джипа. Свиридов, испустив десятиэтажную матерную брань, едва успел вывернуть руль, чтобы не превратить в лепешку вчерашнего собутыльника…
— Это уже слишком, — повторял он, — это уже слишком…
* * *
Петя сотворил самое глупое и недопустимое, что он только вообще мог сделать.
Трансформатор сварочного аппарата являлся предохранителем взрывателя, приводящего в действие целую сеть заложенных по всей даче зарядов. Это была ювелирно исполненная система мин различных видов и модификаций, в большинстве своем представлявших собой мины-сюрпризы направленного действия. Они были установлены так хитро, что любой человек или люди, попавшие внутрь дома, оказывались в полной власти изобретательного хозяина. И при плохом поведении имели неплохие шансы превратиться в жареную котлету.
Так, как это произошло с одним из гоблинов. Конечно, не до такой степени, но все же.
Вся система срабатывала только в одном случае — если приводили в действие главный взрыватель, удерживаемый в режиме ожидания самым простым и оттого надежным — механическим — способом.
А именно — весом стоявшего на пружине элементарно простого (в отличие от изощренных и разнообразных мини-взрывателей по цепи системы, при установлении которых Влад дал волю своей фантазии) трансформатора сварочного аппарата…
Он взял трубку мобильного телефона и набрал номер Ани. Половина восьмого. Должна уже встать. Если только она дома.
Если только она жива.
— Алло, — раздался ее голос. — Говорите, я слушаю, — сказала она через несколько секунд, потому что он молчал.
— Это я.
— Я поняла. — Ее голос чуть дрогнул, когда она спросила:
— Все.., закончено?
— Да. Нужно встретиться.
— Где и когда? — произнесла она и опять повысила голос, потому что он снова на несколько мгновений умолк:
— Володя?
— Будь дома. Я перезвоню тебе перед самой встречей и скажу, где.
— Хорошо, я буду ждать. Но.., что такое? — В голосе Ани определенно была сдержанная тревога, и он почему-то подумал, что она лицемерит, самым жестоким образом обуздывая себя. Чтобы не выдать. — Что-нибудь случилось?
— Ничего себе вопросик! — Он саркастично рассмеялся, чувствуя, как его горло как-то странно и непривычно перехватывает сухой ком. — Трое, а потом еще пятеро, и ничего.., огульное перевыполнение плана, правда? В общем, я тебе перезвоню. Все.
Глава 11«ДЖЕНТЛЬМЕН УДАЧИ»: ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ
Он позвонил Ане в восемь вечера и сказал, что будет ждать ее в ночном баре «Джентльмен удачи» ровно через час.
— Где это… «Джентльмен удачи»? — спросила она.
— Возле Набережной.., около памятника Льву Толстому. — Он подробно объяснил ей, где находится заведение, и сопроводил подробным комментарием едва ли не каждый шаг, который ей следовало сделать, чтобы туда попасть.
— Будь осторожна, — напутствовал он ее напоследок.
Аня некоторое время помолчала, а по-, том спросила:
— А в этом баре есть музыка?
— Разумеется.
— А то в прошлый раз в «Белой акуле» была очень красивая песня. Помнишь?
Конечно, он помнил, потому что слова, которые встречались в этой песне, стали последними, что сказала перед смертью Света, умершая у него на руках сегодня ночью. И еще — он прекрасно понял, что имела в виду Аня, упоминая эту песню.
— Ты помнишь? — еще раз повторила она.
— Да, я помню, — быстро ответил он. — Только я не люблю медленных грустных композиций. Надеюсь, что там будет другая музыка.
— Может быть. Значит, до девяти?
* * *
— А что за песню ты имела в виду, говоря Свиридову про музыкальный репертуар «Белой акулы»?
Аня коротко взглянула на развалившегося в кресле Олега и насмешливо ответила:
— Марш Мендельсона.
— Правда? — Он тяжело подался вперед и взглянул прямо ей в глаза:
— Я не шучу, Анечка. Что это была за песня?
Аня назвала первую попавшуюся ей на ум медленную композицию — Панфилов прекрасно знал, какого рода песни ей нравятся, и потому говорить совсем уж наобум не имело смысла и было попросту рискованным.
В этот момент зазвонил его мобильный телефон.
— Я слушаю, — сказал Панфилов. — Что-о-о-о?
Этот возглас так разнился с начальной репликой «я слушаю», что Аня вздрогнула.
Лицо Олега Борисовича, обычно невозмутимое, вытянулось и побледнело.
— Так.., очень хорошо.., замечательно, — наконец выговорил он, швыряя трубку на диван после того, как в течение примерно трех минут он слушал невидимого собеседника.
— Что-то не так, Олег? — тревожно спросила она, интуитивно чувствуя, что все то, от чего так изменилось выражение железобетонного лица Панфилова, может самым прямым образом касаться и ее.
— Да уж! — протянул он и повернулся к ней всем телом. — Твой работничек Свиридов, оказывается, не только пришил сегодня ночью обоих Страдзе и перекалечил всю охрану, но и взорвал на собственной даче трех моих людей. Чер-р-т! — Он схватился руками за голову, нервно помассировал мизинцами виски и продолжал:
— Один из этих остолопов по чистой случайности обнаружил, где находится дача Свиридова, куда тот приехал.., почуял, очевидно… спинным мозгом почуял, что дело нечисто.., он всегда отличался этим. Ну вот, и тот идиот вместо того, чтобы позвонить мне, сообщил об этом своему негласному, даже не пахану, не боссу, как это у них там, а… старшему братку, что ли. — Панфилов брезгливо поморщился и изящным жестом помахал в воздухе рукой, словно отгоняя виртуальный запах незадачливой братвы. — И эти кретины целой толпой нагрянули на дачу Свиридова, где тот валялся пьяный в лабузень.., по крайней мере, так думали эти идиоты. Они вломились к нему впятером, затеяли стрельбу, а потом дача взлетела на воздух со всей этой братией, а Владимир Антоныч сел в их машину, так как его «бэшку» разбило при взрыве, и преспокойно уехал. Вот тебе и пьяный в говно!
Панфилов вскочил с кресла, порывисто прошелся по комнате и остановился перед Аней.
— Я же предупреждал их, чтобы они не связывались со Свиридовым без моего ведома и участия! — воскликнул он. — Но что можно взять с людей, которые не понимают русского языка и не знают, что такое профессиональный подход к делу? Идиоты. Он разделал их как щенков.., еще бы! И вот теперь пожалуйста.., пять незапланированных трупов.
Аня тут же вспомнила утренний звонок Влада, его слова о перевыполнении плана.
В самом деле…
— Ну ничего, — продолжал рассуждать вслух Олег Борисович, — он тоже допустил промах, назначив тебе встречу в этом самом «Джентльмене удачи»! То ли он подготовил мне сюрприз, то ли проявил вопиющую опрометчивость. В любом случае — будет видно. Как любил говаривать полковник Платонов.., впрочем, чего это я? У нас мало времени, Аня, у нас очень мало времени!
И он подобрал с дивана трубку своего «мобильника»…
— Ну что ж, — сказал он через десять минут вышедшей из душа Ане, — все подготовлено. И запомни — одно предупреждение, один знак ему, одно неадекватное движение или неосторожное слово — сигнал к действию. Вы под прицелами снайперов, поняла? Да и не только это.., мой друг Владимир человек хитрый, и потому я подготовил для него особый сюрприз…