На ночь расположились кто как мог: кому-то повезло больше, заняли уцелевшие бани и сараи (всё какая-то крыша над головой), а кому-то – меньше, им пришлось спать в полуразрушенных избах. На всякий случай Костя приказал усилить свои караулы – расставил по периметру башнеров с пулемётами ДТ. Их по очереди сменяли другие члены экипажей. Как говорится, бережёного бог бережёт.
Предосторожность оказалась не лишней: ближе к утру, когда особенно хотелось спать, на фланге стрелковой роты послышалась беспорядочная винтовочная стрельба, затем грохнуло несколько гранатных взрывов. Костя тут же проснулся (спал в палатке прямо возле своего Т-34) и отправил к месту боя несколько танкистов с двумя пулемётами.
Оказалось, что гитлеровцы (как он и предполагал) решили устроить ночную вылазку: два десятка диверсантов в белых маскхалатах незаметно подобрались к пехотинцам Москвина, тихо сняли караульного и проникли в расположение роты. Их целью, разумеется, были не эти красноармейцы, а танки, стоявшие на окраине Крюкова. Если бы их вовремя не обнаружили, могли наделать много дел.
Ситуацию спас командир одного из взводов: пошёл проверять свои караулы и нос к носу столкнулся с диверсантами. Не растерялся, ударил одного прикладом ППШ, оттолкнул второго и открыл стрельбу. В упор положил двоих, ранил ещё одного, но и сам геройски погиб – получил пулю в голову. Пехотинцы Москвина вскочили, вылезли кто и откуда, вступили в бой. И уже сами гитлеровцы оказались в трудном положении – по сути, они попали в «клещи». С большим трудом, потеряв десять человек, им удалось вырваться к своим.
Остаток ночи прошёл относительно спокойно, а уже рано утром Костя Чуев приказал своим экипажам приготовиться к бою: пора заканчивать вчерашнее дело. Завтракать не стали: потом, когда выбьем гитлеровцев. И тогда же отпразднуем первый успех под Москвой. Все надеялись, что он не станет последним – всё-таки в движение перешёл весь Западный фронт, значит, это не просто какая-то местная операция, чтобы срезать опасный выступ или отбросить противника, а большое, стратегическое наступление. Значит, наши части освободят ещё много городов и сёл…
Сообщения Советского информбюро
Утреннее сообщение 7 декабря
В течение ночи на 7 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах. Бойцы тов. Говорова за два дня боёв на одном из участков Западного фронта захватили 11 немецких танков, 13 орудий, 14 миномётов, 27 пулемётов и истребили 1500 солдат и офицеров противника.
Наши лётчики, действующие на Южном фронте, за двенадцать дней боевых действий сбили 82 немецких самолёта, уничтожили 147 вражеских танков, 86 орудий, 23 миномёта, 24 зенитные установки, более 2600 автомашин с пехотой и военными грузами и истребили свыше 8 000 солдат и офицеров противника.
Из дневника командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока
07.12.41
Трудный день. В течение ночи правое крыло 3-й танковой группы начало отход. Дают о себе знать неприятные вклинивания противника на северном крыле танковой группы. Противник также значительно усилил давление на правом крыле 9-й армии…
2-я танковая армия получила по носу у Михайлова, в результате чего передовой батальон 10-й моторизованной дивизии, лишившись большей части своего снаряжения, вынужден был оставить город. Если не считать этого, отход 2-й танковой армии осуществляется в соответствии с планом.
2-я армия, которая, несмотря на все предупреждения, продолжает продвигаться в восточном направлении, ввязалась в кровопролитные бои крупными силами противника. Холод тоже становится причиной многих человеческих бедствий и жертв: один полк докладывал, что лишился 318 человек из-за обморожений.
Русские понимали, что, уничтожая при отступлении железнодорожные постройки, рельсовые пути и дороги на направлении нашего главного удара, они тем самым увеличат наши трудности с транспортом и что нашему фронту не будет хватать самого необходимого, чтобы люди могли жить и сражаться, а именно: боеприпасов, горючего, продовольствия и зимней одежды. Технические показатели и показатели грузоперевозок нашего автомобильного парка, обременённого сверх всякой меры из-за проблем с железными дорогами переходами в полторы тысячи километров, стали резко снижаться. В результате мы лишились какой-либо возможности перебрасывать войска на мало-мальски значительные расстояния и при постоянно снижающемся уровне снабжения вынуждены противостоять атакам противника, черпающего силы из своих неистощимых людских ресурсов. Русские ухитрились восстановить боеспособность почти полностью разбитых нами дивизий в удивительно сжатые сроки, подтянули новые дивизии из Сибири, Ирана и с Кавказа и заменили утраченную на ранней стадии войны артиллерию многочисленными пусковыми установками реактивных снарядов. Сегодня группе армий противостоит на 24 дивизии – преимущественно полного состава – больше, нежели это было 15 ноября. С другой стороны, численность германских дивизий сократилась более чем наполовину в результате непрерывных боёв и связанных с зимними холодами бедствий. Боеспособность бронетанковых войск и того ниже. Потери среди офицерского и унтер-офицерского состава просто шокируют. В процентном отношении они много выше, нежели потери среди рядового состава…
Сегодня Япония атаковала американские и британские территории.
Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера
7 декабря 1941 года (воскресенье),
169-й день войны
События этого дня опять ужасающи и постыдны. Главком превратился в простого письмоносца. Фюрер, не замечая его, сам сносится с командующими группами армий. Самым ужасным является то, что ОКВ не понимает состояния наших войск и занимается латанием дыр, вместо того чтобы принимать принципиальные стратегические решения. Одним из решений такого рода должен быть приказ на отход войск группы армий «Центр» на рубеж Руза, Осташков.
8 декабря 1941 года, 170-й день войны
…На фронте группы армий «Центр» противник оказывает сильное давление на 2-ю армию. Фронт этой армии, занятый слабыми силами, в ряде мест прорван вновь прибывшими кавалерийскими дивизиями противника (двумя дивизиями). Гудериан, по-видимому, приводит в порядок свои войска. Противник по железной дороге и походным порядком подбрасывает войска против восточного фланга группы Гудериана. Положение здесь очень тяжёлое.
Противнику удалось осуществить глубокий прорыв на фронте 3-й танковой группы. 4-я танковая группа принимает участок 3-й танковой группы. В районе восточнее Калинина противник также прорвал наш фронт. На фронте группы армий «Север» относительно спокойно.
Наши войска эвакуировали Тихвин.
Глава восемнадцатая
После неудачного штурма Селиванова 10-я панцерная дивизия генерал-лейтенанта Фишера получила приказ закрепиться на достигнутых рубежах. Дальше наступать на Москву не с кем и не на чем: нет ни людей, ни техники, ни артиллерии. Седьмой танковый полк майора Герхарда также остановился и стал ждать указаний – где и как зимовать. Всем было понятно, что провести ближайшие месяцы в русской столице не удастся. Ну ни при каких обстоятельствах!
Панцергренадёры гауптмана Мензеля и остатки батальона Вальтера Штосса заняли полуразрушенную деревеньку Прошки недалеко от Крюкова и решили обосноваться пока там – до получения новых распоряжений из штаба. Собрали всех своих раненых, контуженных и разместили в большом сарае (всего – более семидесяти человек). На всех один батальонный врач и пара фельдшеров, из медикаментов же почти ничего, даже бинтов не хватает. Но если отправить их сейчас в тыловой госпиталь – не доедут, замёрзнут по дороге (мороз страшный!), надо ждать потепления.
Погибших и умерших от ран складывали на снег за сараем, хоронить как положено не было ни сил, ни возможности – взрывчатки нет, а без неё могилы не вырыть.
Через пару дней панцеры Отто Мензеля отправили в другое место, и Вальтер Штосс опять остался за главного. Но уже без танков: последнюю «двойку» пришлось отдать гауптману – его ждали серьёзные и напряжённые бои. Сильная контузия всё ещё сказывалась, и Вальтер ходил с трудом, пошатываясь. Ужасно болела голова, тошнило, и ещё постоянно ныли выбитые передние зубы. В подчинении у него осталось около ста двадцати человек: его собственные «безлошадные» панцергренадёры, сапёры и пехотинцы обер-фельдфебеля Бролля. И с этими силами он должен был защищать примерно три километра передовой – именно столько было до ближайшей деревни, где стояла соседняя пехотная рота. А между ними – практически чистое поле. И опять же – никакой связи. Протянуть обычную линию не получилось – провода всё время резали русские партизаны и диверсанты, а рация «уехала» вместе с последней «двойкой». Хорошо, что в батальоне имелась еда – доставили на конных повозках, а то бы совсем дело плохо было. Правда, в основном чёрный мёрзлый картофель и твёрдый, как камень, хлеб. И запивать всё это надо было пустым кипятком – даже без куска сахара.
Деревенька, где стоял батальон Штосса, оказалась пустой, все жители давно уже убежали и где-то попрятались, не осталось даже собак. И не было, само собой, никакой дворовой живности – ни курс, ни уток, ни свиней, ни коз. Разнообразить скудный обеденный рацион, таким образом, оказалось нечем. Так что по три раза в день ели одно и то же: сладковатую варёную картошку и чёрствый хлеб. Что делать, другого-то ничего нет!
Зато в переполненных избах солдат безжалостно жрали голодные клопы: эти мерзкие насекомые без всякого стеснения – даже днём! – гуляли по одежде, забирались под нижнее белье и кусали, кусали… И это помимо давно ставших привычными и почти родными вшей! На многочисленных рыжих тараканов и мышей внимания просто не обращали – не опасны и слава богу!
Солдаты и младшие командиры, включая самого Штосса, находились в постоянном нервном напряжении – из-за неясности ситуации. Время идёт, а чёткого указания, что делать и где зимовать, нет. По идее, их давно уже должны были отвести назад, в какой-нибудь город или хотя бы большое село, разместить по крестьянским домам, дать возможность отдохнуть, выспаться, помыться, привести себя в порядок. Но нет, всё никак не отводили. Где же им тогда и как проводить зиму? Неужели в этих жутких клоповниках? Спать ещё несколько месяцев прямо в одежде и на голом полу, яростно чесаться, давить мерзких вшей… И не помоешься никак – бань в деревне не осталось, все были разрушены или же сожжены.